Точка опоры точка невозврата - Лев Альтмарк

Историко-приключенческий детектив "Точка опоры - точка невозврата" открывает серию романов о жизни бывших россиян в эмиграции. Место действия - современный Израиль, где главный герой - бывший полицейский опер - попадает в совершенно невообразимые ситуации, расследуя загадочные исчезновения людей. Используя возможность перемещения во времени, он попадает в библейский Иерусалим, средневековую Германию, Аргентину начала двадцатого века, Россию времён Февральской революции, Украину времён гражданской войны, и в завершение - в страшный период Великой отечественной войны - зиму 1942 года. Если поначалу перемещение во времени кажется герою захватывающей игрой, то со временем он открывает для себя, насколько велика ответственность - пытаться изменить прошлое, нащупав "точку опоры, чтобы перевернуть мир", а ведь именно этого и хотят разыскиваемые им люди. Появляется риск перейти "точку невозврата" и нарушить хрупкое равновесие мира. Этого герой старается не допустить, хотя и у него есть причина вмешаться в ход истории…

Содержание:

• Часть 1. Точка опоры 1

• ЧАСТЬ 2. ТОЧКА НЕВОЗВРАТА 17

Точка опоры - точка невозврата
Лев Юрьевич Альтмарк

Часть 1. Точка опоры

"Марго, - хотел я крикнуть, - земля тащит меня на верёвке своих бедствий, как упирающегося пса, но всё же я увидел вас, Марго…"

И. БАБЕЛЬ Конармия, Замостье

1

День сегодня тянется, как выплюнутая кем-то жевательная резинка, размякшая на солнце и никак не желающая отлепиться от моих заношенных сандалий. Об асфальт её трёшь, о сухую траву на газоне, а она никак - вытягивается, складывается пополам, но не кончается. Так же и день…

Вытираю пот со лба и мельком гляжу на часы. До конца работы ещё больше часа, а до захода солнца почти полдня. То есть жара стандартно увеличивается, и мозги, закипевшие под моей побитой молью соломенной шляпой, будут выкипать и дальше. Пощады на солнце никому нет.

…Надо же было мне послать этого дурака-начальника на три буквы! Кто меня за язык тянул? Работал бы и дальше на уборке офисов и подземных стоянок, как все остальные, так нет же - попробовал права качнуть и мигом вылетел на улицу. Не в переносном, конечно, смысле, так как найти сегодня нормального работника на метлу и лопату практически невозможно, а в самом прямом - подметаю территорию громадной открытой автостоянки у торгового центра.

И поделом - не сподобился иврит выучить, чтобы хотя бы гипотетически появился шанс найти работу по специальности, значит, вкалывай рабом на плантациях. Однако начальное изучение иврита всё же дало положительный результат: те несколько слов, что я сумел пробормотать в лицо начальнику, были им прекрасно поняты и соответствующим образом истолкованы.

А этой автостоянке, чёрт бы её побрал, нет ни конца ни края! Начал по прохладце мести от забора, постепенно переместился к центру, а уже зовут вернуться к началу: там какой-то урод вытряхнул полную пепельницу окурков из машины и вдобавок рассыпал пакет слив. Отскребай теперь эти раздавленные проезжающими машинами блямбы от плиток да ещё догоняй летающие, как воздушные шары, пустые целлофановые пакеты…

Да пошли они все! Спрячусь-ка в тенёк, посижу пять минут, выкурю сигарету.

Но стоило мне только присесть и вытащить из кармана пачку, как тут же прилетело начальство и давай причитать:

- Куда ты исчез? Почему тебя на рабочем месте нет? Я уже всё вокруг обыскал!

- Пять минут на перекур, - огрызаюсь, - имею право. И ты имей совесть…

Но начальство отмахивается:

- Ладно, всё в порядке. Там за тобой люди приехали, оставь метлу и совок и дуй в офис. Я сейчас пришлю кого-нибудь на подмену…

- А с оплатой как?

Начальство морщится, но великодушничает:

- Не переживай, я тебе весь рабочий день поставлю… Хоть и работничек из тебя - боже упаси!

Кому это я понадобился? Что это за люди, которые ожидают меня в офисе, а придурок-начальник аж бегом за мной примчался, несмотря на своё обширное брюхо и короткие ножки?

В офисе приятно шуршит кондиционер, и по моему потному лбу прокатываются холодные волны гуляющего ветерка.

За столом начальника сидят два полицейских. Один незнакомый, а второго, кажется, я видел, когда был последний раз в полиции. Помню, что он разговаривает по-русски с большим акцентом, но без него я бы там вообще ничего не понял.

- Здравствуйте, Даниэль, - говорит тот, который знает русский язык, и встаёт со своего стула. - Вот видите, совсем немного времени прошло, и мы с вами встретились снова. А вы были так расстроены…

- Что-то в мире изменилось? - вместо приветствия отвечаю я. - Или доблестная израильская полиция передумала и решила всё-таки взять на работу бывшего российского сыскаря даже без знания базового иврита?

- Насчёт работы пока ничего определённого сказать не можем, но мы решили попросить вас об услуге.

- Вот даже как! - Я цокаю языком и нахально присаживаюсь на свободный стул. - А кто вместо меня будет работать на солнцепёке и зарабатывать жалкие гроши для моей семьи?

- С деньгами уладим, не волнуйтесь.

Тут полицейские стали переговариваться друг с другом на иврите, и я улавливал только отдельные знакомые слова. Потом мой собеседник повернулся ко мне и сказал:

- Капитан Дрор просил сказать, что ты поступаешь в наше распоряжение на неделю, а дальше видно будет. Пойдёт дело, и можно будет подумать об исключении из правил специально для тебя…

Вот оно как повернулось, прикидываю я лениво, тут бы обрадоваться и захлопать в ладоши, но… будем сдерживать эмоции. На самом деле мне было очень обидно.

Я приехал в Израиль три года назад и сразу отправился в полицию. Просто эта работа была для меня самой близкой и родной, ведь ничего другого я не умел и не хотел делать, а преступники, как мне казалось, повсюду одинаковые. Фантазии у них не сильно много, и преступления всегда совершаются, по сути дела, по одинаковым схемам. Так же и заметаются следы. А уж по части хождения по этим следам я кое-какой навык имею. Не всегда стандартный, за что неоднократно получал плюхи на прежней работе, но главное было в том, что результаты превосходили ожидания моих начальников. Если у меня и случались какие-то проколы, то незначительные, с которыми можно спокойно спать и не винить себя за ошибки. Нары, предназначенные Вс-вышним для отлавливаемых мной бандитов, никогда не пустовали.

Так вот, в израильской полиции мне выдали в кадрах кучу анкет, а когда я виновато поведал, что сам их заполнить не смогу и пусть мне кто-нибудь поможет, мне мигом указали на дверь. Да ещё обиделись, мол, что ты морочишь голову, если даже двух слов на иврите связать не можешь?! Оттуда я ушёл, как оплёванный, но попыток поступить на работу в полицию не оставил. Разыскал своего бывшего подчинённого Лёху Штруделя - это у него не фамилия, а кличка такая, которую он получил за круглосуточную прожорливость, - и поинтересовался о том, как ему удалось проскочить в полицию на хлебную должность участкового, который рыскает по заявам от измученного бытовыми правонарушениями населения?

- А что ты хочешь, - нахально заявил мне тогда этот гусь лапчатый - во-первых, я на пять лет раньше тебя сюда приехал, во-вторых, младше тоже на пять лет. Сам должен понять, что фора в десять годков - это тебе не штрудель с маком. Плюс усердное изучение иврита. И учти - иврита не базарного, а юридического, на котором менты да адвокаты между собой общаются. У меня, понимаешь ли, кругозор широкий и мозги свежие, а у тебя, прости, заточены только на ловлю бандитов. Улавливаешь разницу?

Хотел я было врезать ему по шее, как поступал иногда в прежней жизни, пока никто из окружающих не видел, да не стал. Лёха-то поймёт, он мужик свой, почти родной, а вот как воспримут это здесь, если кто-то про битьё по шее полицейского проведает, ещё неизвестно.

- Ну, и что бы ты посоветовал, мозг ты наш свежий? - поинтересовался я у него.

- Бросай всё и садись за учебники, - уже без улыбки заявил Лёха, - других вариантов нет. Если, конечно, хочешь когда-то попасть к нам в полицию. Сыщик-то ты от бога, вот только это надо здесь сто раз доказать.

Засесть-то я за учебники засел, только дело не пошло. Видно, проскочил ту золотую пору, когда новые словечки гладко укладываются под твою черепную коробку. Наверное, там должно быть некоторое незаполненное пространство, как у Штруделя, - я так и прозвал его с той минуты, - а вот у меня голова забита до отказа. Чем? Да кто ж его знает, чем, только не лезет иврит, хоть ты тресни.

Более того, сижу день и ночь, глаз не смыкаю, зубрю, как проклятый, а самого прямо-таки от злости распирает. Я тут, понимаешь ли, глагольные инфинитивы вслух бубню, а где-то в это время детишек педофилы мерзопакостные насилуют или здоровые лбы со старушек кольца да серёжки сдирают. Вот где от меня настоящая польза была бы, а не за этими неподъёмными книжками…

А тут спустя некоторое время Штрудель самолично позвонил мне и похвастался, что перевели его за особые заслуги в отдел по расследованию особо тяжких преступлений, и он уже замолвил начальству словечко, мол, есть у него на примете один неустроенный по жизни сыщик, который в прежней жизни розыскные чудеса творил, а тут никак не может вернуться к прежней своей работе. Ну, и начальство ответило, дескать, пускай приходит, может, что-то и сложится.