Сначала Тарзан пытался снять пальцем знакомые маленькие фигуры со страниц, но быстро понял, что они не настоящие. А вот пароходы, поезда, коровы и лошади не имели для него никакого смысла, они скользили мимо внимания и не беспокоили его. Почему-то особенно заинтересовали Тарзана и даже сбили с толку многочисленные черные фигурки внизу и между раскрашенными картинками - что-то вроде букашек, подумалось ему, - потому что у многих из них были ноги, но ни у одной не было ни рук, ни глаз. Это было его первое знакомство с буквами алфавита. Он, десятилетний мальчишка, никогда не видавший ничего печатного, никогда не говоривший с кем-либо, кто имел хотя бы отдаленное представление о существовании письменности, никак не мог угадать значение этих странных фигурок.
В середине книги он нашел своего старого врага - львицу Сабор, а затем и змею Хисту, свернувшуюся клубком. О, как это было замечательно! Никогда он не испытал такого огромного удовольствия. Он так увлекся, что даже не обратил внимания на приближающиеся сумерки, пока они не надвинулись и не смешали все рисунки.
Тарзан положил книгу в шкаф и притворил дверь, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь другой нашел и уничтожил его сокровище. Уходя, он заметил охотничий нож, лежавший на полу, поднял его и взял с собой, чтобы показать своим товарищам. Уже стемнело, когда он закрыл за собой большую дверь хижины так, как она была закрыта прежде.
Едва Тарзан углубился в джунгли, как из-за низкого куста выступил перед ним огромный силуэт. Сначала он принял его за обезьяну своего племени, но через мгновение сообразил, что это Болгани, громадная горилла. Мальчик стоял так близко к ней, что бежать уже было невозможно. Тарзан понял, что единственный выход - остаться на месте и биться, биться насмерть, потому что эти свирепые звери были смертельными врагами его соплеменников и, встретившись с ними, никогда не просили и не давали пощады. Если б Тарзан был взрослым самцом обезьяньего племени Керчака, он был бы серьезным противником для гориллы, но он был лишь маленьким мальчиком, правда, необычайно крепким и мускулистым для своего возраста, и, конечно, не мог сравняться со своим страшным противником. Но в его жилах текла кровь англичан, среди которых много могучих бойцов и знаменитых спортсменов, у него было ловкое и тренированное тело и опыт, приобретенный в повседневной борьбе за выживание в джунглях.
Тарзану было чуждо понятие страха в нашем понимании, его маленькое сердце билось учащенно, но только от нервного возбуждения. Если бы представилась возможность бежать, он, конечно, воспользовался бы этой возможностью, но лишь потому, что рассудок подсказывал, что он неровня громадному зверю. Но бегство было немыслимо, и Тарзан храбро встретил гориллу. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он схватился со зверем, едва тот прыгнул на него, и бил его громадное тело своими кулаками, разумеется, столь же безрезультатно, как если бы муха ударяла слона. Но в одной руке Тарзан все еще держал нож, подобранный им в хижине отца, и когда зверь, кусаясь, опять бросился на него, мальчик случайно ударил острием ножа волосатую грудь гориллы. Нож глубоко вонзился в тело, и зверь завыл от боли и бешенства.
В один миг мальчик познал назначение своей острой блестящей игрушки. Он немедленно воспользовался новым знанием, и когда терзающий, кусающий зверь повалил его на землю, он несколько раз погрузил ему нож в грудь по самую рукоять.
Горилла наносила мальчику ужасающие удары и терзала его тело своими могучими клыками. Некоторое время они катались по земле в диком бешенстве сражения. Истерзанный и залитый кровью ребенок все слабее и слабее наносил удары длинным лезвием ножа, наконец маленькая фигурка судорожно вытянулась, и Тарзан, молодой лорд Грэйсток, упал без признаков жизни на траву…
Племя Керчака услышало издалека свирепый вызов гориллы. И, как всегда, в случаях опасности, Керчак сейчас же собрал свое племя для защиты от общего врага, так как горилла могла быть не одна. Вскоре выяснилось, что нет Тарзана. Тублат, страшно обрадовавшись случаю, изо всех сил противился посылке помощи. Сам Керчак, тоже недолюбливавший странного маленького найденыша, охотно послушал Тублата и, пожав плечами, вернулся к груде листьев, на которых приготовил себе постель.
Иначе думала Кала. Едва она узнала, что Тарзан исчез, как уже мчалась по спутанным ветвям к месту, откуда еще доносились крики гориллы.
Взошедшая луна струила свой неверный свет, порождая уродливые тени от сплетенных ветвей. Редкие матовые лучи ее проникали до земли, но этот свет только сгущал кромешную тьму джунглей.
Неслышно, подобно огромному призраку, перебрасывалась Кала с ветки на ветвь. Она то быстро скользила по большим сучьям, то перелетала пространство между деревьями и быстро приближалась к месту происшествия. Ее опыт и знание джунглей подсказывали, что место боя близко. Крики гориллы означали, что страшный зверь находится в смертельном бою с каким-то другим обитателем дикого леса. Внезапно они смолкли, и воцарилась гробовая тишина.
Кала ничего не могла понять: крик гориллы был несомненно криком страданий и предсмертной агонии, но она не могла определить, кто был ее противником. Совершенно невероятно, чтобы ее маленький Тарзан смог уничтожить большую обезьяну-самца. И потому, когда Кала приблизилась к месту поединка, она стала продвигаться осторожнее, а под конец совсем медленно и опасливо пробиралась по нижним ветвям, тревожно вглядываясь в обрызганную лунным светом темноту и отыскивая хоть какой-нибудь признак бойцов. Вдруг на открытой полянке она видела маленькое истерзанное тело Тарзана и рядом с ним большого самца-гориллу, уже мертвого и окоченевшего.
С глухим криком бросилась Кала к Тарзану, прижала белое окровавленное тело к своей груди, прислушиваясь, не бьется ли в нем еще жизнь, и с трудом расслышала слабое биение маленького сердца. Осторожно и любовно понесла его Кала через чернильную тьму джунглей к своему племени.
Долгие дни и ночи пришлось ей выхаживать Тарзана. Бедняжка не имела понятия о медицине, она могла только вылизывать раны и таким способом держала их в относительной чистоте, пока целительные силы природы делали свое дело.
Первое время Тарзан ничего не ел, метался в бреду и лихорадке. Но он поминутно просил пить, и она носила ему воду тем единственным способом, который был в ее распоряжении - в собственном рту. Ни одна женщина не сумела бы проявить большей самоотверженной преданности к маленькому найденышу, чем это дикое животное.
Наконец лихорадка прошла, и мальчик начал поправляться. Ни одной жалобы не вырвалось из его крепко сжатых губ, хотя его раны мучительно болели. Часть его груди оказалась разодранной до костей, и три ребра были переломлены могучими ударами гориллы. Одна рука была почти перегрызена огромными клыками, на шее вырван клок кожи, и обнажена главная артерия, которую свирепые челюсти не перекусили лишь чудом. Со стоицизмом, перенятым от воспитавших его зверей, Тарзан молча переносил боль, предпочитая уползти в заросли высоких трав и безмолвно лежать там, свернувшись в клубок, чем выставлять напоказ свои страдания. Одну лишь Калу Тарзан был всегда рад видеть рядом. Но теперь, когда дело пошло на поправку, она уходила на более продолжительное время для поисков пищи. Пока Тарзану было плохо, преданное животное питалось кое-как, чтобы только поддержать свое существование. И теперь Кала от худобы стала тенью самой себя.
Свет познания
Прошло много времени, и оно показалось целой вечностью маленькому страдальцу, пока, наконец, он встал на ноги и мог снова ходить. Но с этих пор выздоровление его пошло уже так быстро, что через месяц Тарзан был таким же сильным и подвижным, как прежде.
Во время своей болезни он много раз восстанавливал в памяти бой с гориллой. Тарзан мечтал снова отыскать то чудесное оружие, которое превратило его из безнадежно слабого и хилого существа в победителя могучего зверя, наводившего страх на джунгли. Кроме того, его тянуло снова побывать в хижине и продолжить осмотр диковинных вещей.
И пришло то время, когда он отправился на розыски. Тарзан быстро нашел начисто обглоданные кости своего противника. Тут же, прикрытый опавшими листьями, валялся нож, весь заржавевший от запекшейся крови гориллы и от долгого лежания на влажной почве. Ему не понравилось, что прежняя блестящая поверхность ножа так изменилась, но все-таки в его руках это было достаточно грозное оружие, которым он решил воспользоваться при первой опасности. У него мелькнула даже мысль, что отныне он уже не должен спасаться бегством от наглых нападений старого Тублата.
Через несколько минут Тарзан был около хижины, открыл дверь и вошел. Его первой заботой было изучить механизм замка, и он внимательно осмотрел его устройство. Ему хотелось точно узнать, что собственно держит дверь и каким образом она открывается, как только прикоснешься к запору. Тарзан увидел, что изнутри тоже можно закрыть дверь на замок. Он так и сделал, чтобы никто не беспокоил его во время занятий.
Лишь тогда Тарзан приступил к систематическому осмотру хижины. Его внимание было опять главным образом приковано к книгам. Казалось, от них исходила какая-то колдовская сила. Он не мог сейчас заняться ничем иным - до такой степени захватила его увлекательная, изумительная тайна книг.
Здесь был букварь, несколько детских книжек, какие-то многочисленные книги с картинками и большой словарь. Тарзан рассмотрел их все. Больше всего ему понравились картинки, но и маленькие странные букашки, покрывавшие страницы, где не было рисунков, вызывали в нем удивление и будили его мысль.