Дворник Степан и весь русский народ.
Мальчишка, у которого имени нет,
Носит коту рыбу свежего лова,
Которую выловил в этот обед,
Не ради прекрасного доброго слова.
Мне кажется часто, что гость не придёт,
Он станет по-взрослому глупый и сонный,
И снег, очарованный светом, пойдёт
На город, беззвучья вечернего полный.
Обыденность
Бывает, обыденность – мерзкая штука,
Бывает, обыденность – слава времён.
То первое – странные гости без стука,
Второе то – блюдце – озёр окоём.
Так знайте что мелочь – вместилище Бога.
Что взгляд сохранил – то не сбросить с воза.
И мелочь – разбитая фурой дорога?
И мелочь – рождённая счастьем слеза?
Месяц повесился на соседской берёзе;
Свеча, не смейся: на всех хватит боли.
Отсутствие родины начертят в анамнёзе,
На раны насыпят побольше соли.
Ненастье на море не вылечить ромом;
Ненастье в стране лечат лишь эшафотом.
Грянем, друзья, всенародным стоном:
Господа, возите мёртвых "Аэрофлотом"!
Ни берёз, ни свечей не оставит утро.
Караван самолётов отрядит небо.
Сумрак странных времён надо помнить смутно,
Чтоб не сдохнуть в ссылках без воды и хлеба.
Я не хочу волнений лишних, споров.
В моей душе нет больше громких слов.
Я отдал небу тысячу поклонов,
Освободившись от земных оков.
Я тихо жить хочу и умереть как Бродский.
Молчать, как Мавзолей молчит.
В моём краю слышны лишь отголоски,
А он, как отрок беспробудно спит.
Мечты
Мечты, мечты… В миг таял снег,
Который мы с тобой носили
На шапках; он как оберег
Был в ноябре; и озарили
Те капли талые вокруг
Всех наших дней земное чудо…
Декабрь всех берёт в испуг;
И врознь едим одно мы блюдо.
Не звонят наши города
Друг другу: тишь, погост и холод.
Ты слишком уж была горда,
Я слишком был наивно молод.
Гулял папа Римский по Риму
И песню одну напевал:
"Все русские бродят по Крыму,
А нам ничего Бог не дал!"
Услышал слова бедный нищий
И громко что мочи вскричал:
-Пап было и будет все тысчи,
А один лишь по Риму гулял!
И дал нищий папе Франциску
Свой зуб золотой из ларца,
Тем самым подвергнулась риску
Вся курия Святого дворца.
Богатый? Будь нищим до сроку,
Когда Бог тебя призовёт;
Ты нищ? Верен будь только Богу.
Человек, то что брал – не вернёт.
Рождество Христово
Вы хотели б родится, как родился Христос,
Чтоб не власть, а осёл целовал вас в засос?
Чтоб светила одна ваша Божья звезда,
И на крест провожала вас Мать? Что тогда?
Вы измените жизнь, что ведёте вы в хлам?
Вас замучает совесть? Иль в зовёте к богам
Денег, секса и вкусного дня,
Позабыв о Чернобыле, Чечне, погодя?
Бог – Он есть, но в нужде, нищете, там где стыд.
Бог в тебе; Бог во мне; Бог во всём, что родит!
Плен
Министры балуются сплавом
По горным рекам; я ж в плену -
Пчела с негодным к жизни жалом. -
Мой плен – безсказье наяву.
Уйду из жизни, вряд ли вспомнят,
Что жил такой то в добрый час.
Бывает так: по нервам долбят
Других, а попадают прямо в нас.
Прими мой друг все страсти света,
Как пылом дышащий камин.
Он не заменит солнце лета
И нужных глазу всех картин.
Он может даровать усладу,
Но что услады все тебе?
В семье без истины нет сладу,
Какие краски в январе?
Цени ты подлинное; ради
Него стремись служить добру.
Не будь министром при параде,
Будь Человеком наяву!
Новый Год!
Новый год идёт к нам в дом!
Дружно мирно заживём!
Будем петь и пить вино!
Чтоб всё было хорошо!
Здравствуй, наш Обезьянка!
Погоняй скорее санки!
Ты дари свою улыбку!
Растопить чтоб в сердце льдинку!
Заведём мы хоровод!
Здравствуй, добрый Новый год!
Всем друзьям дари подарки!
Пусть все дни их будут сладки!
Россия
Россия всегда возрождалась
Молитвой, смиренья венцом.
Всем грозным врагам оставалось
Мирится с печальным концом.
Россия несла в мир порядок,
Пожертвовав частью себя.
Святой и кровавый осадок
Впитала России земля.
Герои от края до края
России прославили путь.
Нам всем, хоть под час и страдая,
С тропы той уже не свернуть.
Скоро мне уж 35!
18 декабря у меня день рождения.
Скоро мне уж 35!
Что себе мне пожелать?
Деньги – дело наживное,
Мне здоровье бы стальное,
И везенья, и удачи,
И в стремлениях отдачи…
Пожелать бы много смеха?
Много смеха – вот потеха!
Только тот, кто лишь смеётся,
Мало в жизни что добьётся…
Значит, надо всё и в меру,
Чтоб пробить унынья стену,
И любить, в страстях сгорая,
Так, чтоб горечи не зная…
Цесаревич Алексей
Всмотревшись в детские глаза,
Я боль увидел, боль убийства,
И спала со щеки слеза,
Как падают с деревьев листья…
Прости нас, грешных, Алексей!
"Алёша, дивное то слово…"
Мы бьёмся во кругу цепей
Своих грехов, что нам не ново.
Разнёсся по стране пожар
Красноармейского ненастья,
И сразу недоступным стал
Причал божественного счастья.
Теперь мы молимся тебе,
Пред образом твоим свечу мы ставим.
Как лес прекрасен в октябре,
Красив Алёша в Божьей славе.
Я писал картину своей кровью.
Ветер дул в открытое окно.
На портрете предок двигал бровью
И в камине цокало бревно.
Странные часы. Очарование
Я вносил и в краски, и в зрачок.
…Ты входила, помня опоздание,
В этот всем желанный кабачок.
Пропасть
Пропасть между людьми часто снится Богу
Ветхий седой старик бормочет: мол, ангелы виноваты
И давно нет героя, что-то вроде Орфея
Совершающего подвиг как-бы между прочим
Глупо ужасаться, что абрикосы поедены червем
Того и гляди рванёт весь атом
Где ж ты русская доблесть, когда ничего не надо
А лишь бы спасти весь мир, пленённый коростой
Откроешь паштет или сайру, а там чьи-то кости
Вальтер Скотт, говорят, без ума от компа
Мир становится на задние лапки, как кролик
И как сука рычит, будто что-то отняли
Сверьте часы по Биг-Бену, отремонтируйте Землю
Поделите все деньги между селом и погостом
Вот тогда я склоню свою голову в знак уваженья
Только есть ли новый Христос, платящий своей кровью
Даже если нет и ног, иди.
Даже если спит душа, ты веруй.
Рай ища, все круги ада обойди,
Испытай судьбу тройною мерой.
Хоть война, хоть мир, цени любовь.
Губы прикуси, но Бога не прогневай.
Только в холоде, ты знай, кипит та кровь,
Что не радуется этой жизни серой.
Впечатление от трагедии в Париже
Милая, а ведь не стало на свете больше добра,
Человек стал зверее любого зверя,
Солнце лишь насмехается над лишней кровью