И тут Михаил Степанович решился: "Нужно соглашаться с предложенным. Как ни обставляй отказ, стоящие за местным царьком люди оставлять в живых возможного свидетеля не станут а закопав, отыщут кого - нибудь другого. А если все же попробовать? Но тогда главное грамотно ввести в игру"…
Из раздумий вывел рывок и предельно матерное восклицание вымогателя:
- Ребятки, вы чего? Не надо… Давайте миром решим. С деньгами у меня правда, не густо. Но… Есть у меня человечек. Товарищ можно сказать. Он все оплатит. Сейчас прямо позвоню. Он подъедет и внесет… Сколько сказал? - Десять? Ну, десять, так десять. Сейчас, сынки… Я ведь с пониманием, машина, у вашей, этой… прости господи, подруги, дорогущая… Ох, ты, горе какое… - чуть слышно причитая Михаил Степанович выудил из кармана дохи мобильник и затыкал в кнопки не обращая внимания на презрительные, насмешливые взгляды амбалов.
- Виктор Петрович? Я это… Узнал? Ну и славно. Слушай. Подумал я на досуге. А ведь твоя правда. Дело–то хорошее затеяли. А я и не сообразил сразу. Конечно, согласен я. Ну, так… понимаю, что выгодно, - он хитро глянул на нетерпеливо переступающих громил и едва заметно подмигнул старшему: - Да, вот еще что… Тут проблемка у меня образовалась. На дороге. Машинку чужую нечаянно стукнул. Хозяева за урон десять тысяч энтих, долларов требуют. Иначе, мол… кранты. Ну а откуда у меня, у старика такие деньги? Помоги? Боязно мне. Такие грозные ребята у вас в городе. Беда прямо.
Губернатор озабоченно молчал. Он никак не мог взять в толк, что имеет в виду собеседник.
- Погоди, какие еще десять тысяч? - наконец переспросил он, какие ребята?
Парняга, которому надоело изображать массовку, вытянул из безвольной ладони "старого пердуна" допотопный телефон. Брезгливо поднес трубку к уху: - Слышь, ты, кочет. Кореш твой нам тачку в хлам разнес. Ремонту на десять штук, баксов. Ты как, впишешься за него? Или нам его на хату выставить?
"Губер" крякнул, поперхнувшись от неожиданности.
"Ох, не стоило вам с ним так–то говорить, ребятки…" - с трудом сумел скрыть усмешку старик. Как успел выяснить по своим каналам Михаил Степанович, вынужденая отсидка далась Виктору Петровичу весьма и весьма не просто, поэтому птичье сравнение не забывшему тюремных реалий предпринимателю точно не понравится".
Но губернатор не стал устраивать глупую ругань по телефону. Он лишь коротко уточнил, где случилось происшествие, и с едва скрываемым злорадством пообещал в срочном порядке решить вопрос к общему удовольствию.
Прибыла машина ГАИ. После недолгой, но содержательной беседы с авторитетными бизнесменами, сотрудники принялись за составление протокола. Выполнению заказа, к сожалению, очень мешало отсутствие светофора и невозможность повесить на деда управление в нетрезвом виде, но при умелом подходе и этот вопрос был вполне решаем.
Михаил Степанович принялся наблюдать как один из оппонентов безуспешно пытаясь поднять висящую плетью конечность объясняет что–то приятелю: - Прямо тут прихватило…
Три черных "Мерседеса" личной гвардии Губернатора вылетели на площадь с поистине голливудским эффектом. С воем сирен, с мигалками. Одна из машин, крутанувшись в лихом полицейском развороте перегородила пути отступления провинциальным бандитам, остальные замерли рядом с местом ДТП. Из машин посыпались бойцы в пятнистом камуфляже.
- Лежать, работает ОМОН! - Разнеслась над дорогой веселая скороговорка, усиленная специальным, подавляющим волю, громкоговорителем. Не успев среагировать на изменение ситуации, вымогатели, с ходу получив по жизненно важным органам прикладами и стволами коротких автоматов, дружно улеглись в разъезженный, мокрый снег. Из подъехавшего последним джипа выбрался, пряча ухмылку, начальник службы. Он с ходу врубился в ситуацию и теперь тихо веселился, от души развлекаясь: "Ну, не захотел дед марать руки, его право. Так не грех и помочь уважаемому человеку".
Получившие недвусмысленный приказ хозяина, ОМОНовцы отрывались по полной программе. Крепче всего досталось машине разводящих. Кованые каблуки оставили на дверях и капоте джипа глубокие отметины, хрустнула, осыпаясь в снег вырванная с корнем фара.
- А нехер поперек дороги тачки бросать… - хмыкнул командир, подавая команду.
Старший группы ГАИшников оказался человеком неглупым. Поэтому, когда его, вежливо отряхнув от снега, спросили, в чем суть проблемы, он, тяжело сглотнув пережеванный протокол четко пояснил, что подвергся угрозам и шантажу со стороны отдыхающих сейчас на дороге бандитов. О чем прямо сейчас готов подать соответствующий рапорт.
Дожидаться окончания шоу Михаил Степанович не стал. Завел свою таратайку, и неторопливо двинул ее в направлении выезда из города, сопровождаемый почетным эскортом осознавших свою вину ГАИшников.
Прошло несколько дней. Олю выписали из госпиталя.
А вот сам хозяин в доме почти не появлялся. Уезжал рано утром, а возвращался затемно.
- Дела, Оленька. Суета. Все кручусь, кручусь, и о душе и подумать некогда. А ты не стесняйся, сама хозяйничай. Если что понадобится, звони. - Уклончиво отвечал он на вопросы гостьи.
Он даже внешне изменился. Движения стали точнее и даже глаза не казались выцветшими. В библиотеке, где он последнее время разве что не ночевал, скопилась громадная стопка разномастных книг. Оля ради интереса глянула одну: "Методика диффузного синтеза алюминиево - магниевых сплавов"… Неужели кому–то может быть это интересно? Хотя, я ведь так до сих пор и не знаю кто он по специальности, - задумалась она. - А с другой стороны. Это его жизнь, зачем лезть", - она осторожно положила толстенный фолиант обратно и тихонько вышла.
Наконец наступил день, которого Оля так ждала и в тоже время боялась. Врач осмотрел пациентку, проверил пульс, зачем–то глянул в глаза, и весело сообщил, что можно снимать повязку. Несложная операция прошла на удивление безболезненно. Прикрепив несколько пластырей доктор вежливо посоветовал не снимать их еще несколько дней.
- Опухоль сошла, но синяки и кровоподтеки еще остались. - Сказал он. - Не пугайтесь, это скоро пройдет. Шрамов практически не заметно. И кость мне, собственно даже и трогать не пришлось. - Офицер вытащил из кармана стопку фото. - Все забываю. Если не трудно, отдайте Михаилу Степановичу. Нам больше не нужны.
Он поднес руку к форменной шапке, и вышел.
Оля вернулась в свою комнату, собрала в пакет остатки бинтов и марли, и только тогда, мимоходом, бросила взгляд на фотографии. Странно, с глянцевой поверхности на нее смотрело совсем чужое лицо. Похожее, но чужое.
Она глянула в зеркало. Шрамов не было видно, однако опухшее, бесформенное лицо было все равно далеко от совершенства.
- Ничего странного, - успокоила она себя. Вгляделась в зеркальное отражение. Да, ее лицо не стало прежним. Исчезла детскость, которая так помогала ей в театральном амплуа, проступил жесткий прищур в уголках глаз, пара складок очертила плотно сжатые губы. Блондинка была лишь отдаленно похожа на прежнюю Ольгу, не более. А если быть уж совсем точной, то сейчас на нее смотрело совсем чужое лицо, лицо с фотографии.
Оля повертела головой, пробуя разглядеть профиль. - Ничего не понимаю, зачем. Но симпатичная…"
Понемногу исчезли и последние следы операции. Кожа стала гладкой, приобрела матовый оттенок. Неизвестно, от прогулок на свежем воздухе, от покоя, или была еще какая–то причина, но однажды она заметила, что серые раньше глаза ее приобрели странный голубоватый цвет. Она заметила это случайно. Глянула и удивилась. Чуть смугловатое отзимнего загара, миловидное лицо. И блестящие, притягивающие взгляд, голубые глаза.
Мирная, размеренная жизнь в тишине дедовой усадьбы оборвалась внезапно. В один день. И начался день необычно.
Она еще нежилась в своей постели, когда в дверь спальни осторожно постучал Михаил Степанович.
- Оля, извини, если разбудил, но имей в виду. У нас гости. Если не хочешь, можешь не выходить. Но, если надоело сидеть в одиночестве, могу познакомить. - Негромко сообщил он, и неслышно спустился вниз.
Она выбралась из постели и выглянула в окно. На площадке перед домом, на месте дедовой развалюхи, стоял блестящий черным лаком, длинный лимузин.
Оля глянула в зеркало, с явным удовольствием рассмотрела свою новую внешность. - А почему, собственно нет?"
Когда через несколько минут, приняв ванну и едва причесав отросшие волосы, спустилась в гостиную, увидела двух незнакомых мужчин. Дед сидел не в кресле, а на жестком, с прямой спинкой, стуле. Тогда как гостям предложил расположиться в глубоком, располагающем к уюту и спокойному времяпрепровождению, диване. Солидные, в дорогих строгих костюмах мужчины явно чувствовали себя в объятиях этого громадного предмета мебели несколько неловко.
- Доброе утро, Оля! Проходи, знакомься с моими гостями. - Ласково улыбнулся увидев ее Михаил Степанович.
Гости неловко выбрались из диванной ловушки, и уставились на нее с интересом.
- Моя внучка. Звать Олей. А это Виктор Михаил Степанович. Так сказать глава и властитель нашей губернии.
Слегка поплывший в контурах лица мужчина с нарочитой старательностью замахал на старика ладонью, однако ничуть не смутился, а церемонно протянул холеную ладонь Оле: - Да будет вам наговаривать. Какой там властитель. Простой Губернатор. По сути - обычный управленец.
- Не скромничайте. Ваша работа наверняка подразумевает не только власть, но и громадную ответственность, - сама не ожидая от себя этакой светскости, улыбнулась в ответ Оля. - Очень приятно!