- Достаточно ли признательна, чтобы выделить мне несколько листов меди для обшивки? - французский Киллика был великолепен. - Ведь именно так мы договаривались?
- Я прикажу доставить их вам. Ваш корабль в Гужане, верно?
- Верно.
У Дюко не было желания посылать медные листы в залив Аркашон, но американца нужно было задобрить.
Присутствие капитана капера оказалось для Дюко неожиданным, но так уж получилось, что судьба американца в настоящий момент имела определенное значение для охваченной войной Франции.
Корнелиус Киллик был хозяином шхуны "Фуэлла", корабля острыми, стремительными обводами. Судно было построено с единственной целью: преодолеть британскую блокаду, и под командованием Киллика "Фуэлла" стала костью в горле британского флота. Она была и транспортным кораблем, ускользнувшим от британских патрульных кораблей, и капером, захватывающим отставшие от конвоев суда. Все шло лучше некуда, пока в начале января британский фрегат не зашел с севера в устье Жиронды, где пряталась "Фуэлла" и не всадил ей в транец несколько девятифунтовых ядер из своих погонных орудий.
Шхуна, несущая груз французских двенадцатифунтовых пушек для американской армии, повернула на юг. С ее вооружением нечего было и думать противостоять фрегату, а скорость тоже не могла помочь при утреннем безветрии. В течение трех часов она подвергалась обстрелу. Ядра били по корме, и Киллик знал, что британские канониры брали прицел ниже, чтобы пробить обшивку и потопить его любимый корабль. Но "Фуэлла" не утонула. Поднялся ветер и шхуна, несмотря на повреждения, ушла от преследователя и укрылась в Аркашоне. Там, под защитой, орудий форта Тест-де-Бюш, "Фуэллу" вытащили на берег и приступили к ремонту.
Поврежденной шхуне были необходимы медные листы, дубовые доски и смола. Проходили дни, а обещанные материалы так и не приходили. Американский консул в Бордо пытался помочь Киллику, и на его просьбы от майора Пьера Дюко поступило предложение: взять шасс-маре и разведать, зачем британцы собирают столько кораблей в Сен-Жан-де-Люз. Военного флота у французов не было, а гражданской команде, нанятой за британское золото, в таком деле доверять было нельзя, и Киллик согласился. Теперь он явился, как и обещал, в эту роскошную комнату в Бордо для доклада.
- Есть ли у вас предположения, - спросил Дюко высокого американца, - зачем британцы нанимают шасс-маре?
- Может, хотят устроить регату, - засмеялся Киллик, но увидел, что у француза совсем нет чувства юмора, и вздохнул. - Они планируют высадку на ваш берег.
- Или хотят построить мост.
- Мост куда? В Америку? Они заполняют чертов залив судами. - Киллик затянулся сигарой. - Если бы они хотели построить мост, то сносили бы мачты. К тому же, где они будут строить его?
Дюко развернул карту и ткнул пальцем в устье реки Адур.
- Возможно, здесь?
Корнелиус Киллик сдержал свое нетерпение, помня, что французы никогда не понимали море. Вот почему британский флот сейчас безнаказанно бороздил моря.
- В устье этой реки, - мягко сказал американец, - высота прилива достигает пятнадцати футов, и течение во время прилива сильное, как у водопада. Если британцы возведут здесь мост, майор, они утопят свою армию.
Дюко решил, что американец прав, но ему не понравилось, что его вздумал поучать какой-то головорез из Нового Света. Майор Дюко предпочел бы услышать подтверждение из собственных источников, но не получил ответа на письма, которые контрабандой переправил через линию фронта своему агенту, служившему Франции в британском мундире. Дюко беспокоился за безопасность этого человека, но сумел не выдать своего беспокойства, пока расспрашивал американца.
- Сколько людей может перевести шасс-марэ?
- Сотню. Возможно, в полный штиль чуть больше.
- И у них их сорок штук. Достаточно для перевозки четырех тысяч людей. - Дюко взглянул на карту, лежащую на столе. - И куда же они направятся, капитан?
Американец склонился над столом. Дождь стучал по окнам, сквозняк трепал угол карты, и Киллик прижал его подсвечником.
- В Адур, Аркашон или в Жиронду, - произнося эти названия, он указывал пальцем на карте.
Это была карта Бискайского побережья Франции. Берега были сильно изрезаны, на длинные пляжи накатывались свирепые волны. К тому же берег был разбит двумя реками и широким, практически полностью охваченным сушей заливом Аркашон. От Аркашона до Бордо, как видел по карте Дюко, было совсем недалеко. А если британцы возьмут Бордо, они смогут отрезать южную армию маршала Сульта. Это была смелая идея, рискованная но здесь, сидя в кабинете и глядя на карту, Дюко счел ее весьма выполнимой. Он убрал подсвечник с карты и свернул ее.
- Я бы советовал вам, капитан Киллик, находиться подальше Аркашона, если британцы решат высадиться там.
- Ну так пришлите мне медь.
- Она будет отправлена вам утром, сказал Дюко. - До свидания, капитан, и примите мою благодарность.
Когда американец ушел, Дюко вновь развернул карту. У него все еще оставались вопросы. Может быть, в заливе Сен-Жан-де-Люз был спектакль, чтобы отвлечь внимание от восточного направления? Дюко выругался в адрес человека, не ответившего на его письмо, и подумал, можно ли полагаться на слова американского искателя приключений. Север или восток, мост или лодки? Дюко был склонен верить американцу, но знание того, что планируется высадка, было бесполезно без знания точного места, где она планируется. Еще один человек мог бы ответить на этот вопрос, и ответ на него означал победу, а Франция этой злой, холодной зимой 1814 года очень нуждалась в победе.
- Нас ищете, сэр? - спросил стоящий на верхней ступеньке скользкого от водорослей трапа на причале Сен-Жан-де-Люз мичман в просмоленной куртке.
- Это "Возмездие"? - нерешительно взглянул Шарп на крошечную лодку, покачивавшуюся на грязной воде. Она должна была доставить его на "Возмездие". Шарп получил неожиданный приказ, резкий и недопускающий возражений: немедленно прибыть на причал, где его будет ожидать шлюпка с корабля Его Величества "Возмездие".
В гичке сидели, ухмыляясь, четыре гребца. Они надеялись увидеть, как этот офицер стрелков свалится с крутого скользкого трапа.
- Капитан хотел послать за вами свой катер, - неуверенно извинился мичман, но его пришлось послать за другими джентльменами.
Шарп шагнул в качающуюся гичку.
- Какими другими джентльменами?
- Мне не сказали, сэр. Мичману вряд ли было больше четырнадцати, но он отдавал приказания с уверенностью. А Шарп, сидя на кормовой банке, гадал, какое из пришвартованных в гавани судов является "Возмездием".
Оказалось, что ни одно из них. Мичман направил свое крохотное суденышко к выходу из бухты, подставив его нос волнам прилива, набегавшего на песчаную отмель. Вдали показалась целая флотилия, стоящая на якоре. Среди них, возвышаясь над остальными судами как бегемот, находился линейный корабль.
- Это "Возмездие? - спросил Шарп.
- Да, сэр. 74 орудия, наша милашка.
Для Шарпа энтузиазм мичмана показался совсем неуместным. Ничего в "Возмездии" не было милым, напротив, покачивающийся на волнах корабль казался отвратительной массой дерева, веревок и металла; один из убийц британского морского флота открытого моря. Его борта были как скалы, а массивный корпус, по мере приближения гички к судну, издавал зловонный запах дегтя, немытых тел и испражнений: обычный запах военного корабля.
Мичман прокричал приказы, гребцы начали табанить, румпель повернулся, и гичка остановилась неподалеку, гулко стукнувшись о борт. Прямо над Шарпом находился ведущий на палубу подвесной трап, с его нижних ступенек капала вода.
- Может быть, вы пожелаете чтобы опустили подъемное кресло? - заботливо спросил мичман.
- Я справлюсь, - Шарп подождал, пока гичка поднимется на волне, прыгнул и ухватился за скользкую лестницу. Он вцепился в нее, подтянулся, и начал карабкаться вверх под свист боцмана.
- Майор Шарп! Добро пожаловать на борт.
Шарп увидел энергичного обходительного лейтенанта, который явно ждал, что Шарп его узнает. Шарп нахмурил брови.
- Вы были с…
- Капитаном Бэмпфилдом, сэр. Меня зовут Форд.
Провожая Шарпа к мрачным темным каютам, элегантно одетый Форд завел неуместный разговор. Это честь, говорил он, принимать на борту столь отличившегося солдата, и не приходится ли он родственником сэру Родерику Шарпу из Нортгемптоншира?
- Нет, - Шарп припомнил слова Бэмпфилда в офицерском клубе. Может быть это явилось причиной его вызова сюда?
- Тогда, вероятно, вы из уилширских Шарпов? - казалось, Форд страстно желает поместить стрелка в приличные слои общества.
- Я из графства Миддлсекс, - сказал Шарп.
- Подумать только! - улыбнулся Форд, проводя Шарпа на полуют. - Я совершенно не могу вспомнить Шарпов из Миддлсекса.