Это слово используется индейцами в основном как восклицание удивления.
– Что случилось? – спросил Джемми.
– Ши-ши!
Это слово происходит из языка манданов и на самом деле обозначает "ноги", но также может обозначать "след" или "следы".
– След? – переспросил Толстяк. – Человека или животного?
– Вокаде не знает. Мои братья могут посмотреть сами.
– Просто отлично! Индсмен не знает, кем были оставлены следы – человеком или животным! Такого я еще не видел! Должно быть, это что-то необыкновенное. Сейчас взглянем на отпечатки. Эй, люди, спускайтесь-ка и не топчитесь тут без всякого толку, иначе мы не сможем ничего узнать!
– Не нужно волноваться – след здесь не кончается, – произнес озабоченный индеец. – Он очень большой и длинный, он идет издалека, с юга, и уходит далеко на север.
Всадники спешились, чтобы исследовать странный след. Отличить след человека от следа животного сможет даже трехлетний индейский мальчик. То, что Вокаде был не в состоянии определить, кому он принадлежит, казалось по меньшей мере странным. Но Джемми, когда изучал следы, покачал головой, посмотрел налево, откуда шел след, потом направо, куда он уходил, вновь покачал головой и спросил у длинного Дэвида Кронерса:
– Ну что, старина Дэви, видел ли ты в своей жизни что-то подобное?
Американец задумчиво покачал головой, также осмотрелся по сторонам, взглянул на след еще раз и ответил:
– Нет, никогда.
– А вы, господин Фрэнк?
Саксонец все смотрел и смотрел на следы, тоже покачал головой и изрек:
– Дьявол разберет эти следы!
Даже Мартин и негр пребывали в крайней задумчивости. Длинный Дэви почесал сначала за правым ухом, а затем за левым, два раза сплюнул, что всегда было признаком того, что он был в замешательстве, а затем изрек свое умозаключение:
– В любом случае здесь прошло какое-то живое существо. Если это не так, то пусть я буду осужден выпить в течение двух часов старушку Миссисипи вместе с ее притоками!
– Смотри, как ты умен, старина! – засмеялся Джемми. – Если бы ты не сказал, мы бы так никогда и не узнали, что это за след. Да, здесь прошло какое-то живое существо. Но вот какое? Сколько у него ног?
– Четыре, – ответили все, кроме индейца. – Да, вы это можете точно увидеть. Только что это за животное… Кто-нибудь может сказать к какому виду или породе четвероногих друзей можно его отнести?
– Это точно не олень, – сказал Фрэнк.
– Конечно! Олень не делает таких огромных отпечатков.
– Может медведь?
– Конечно, в таком рыхлом песке медведь оставляет огромные и четкие следы, которые даже слепой сможет определить на ощупь, но все же это следы не медведя. Отпечатки не такие длинные и не стерты сзади, как у зверя, который ходит на двух ногах, они почти круглые, более пяди в диаметре и вытянуты вперед так, будто проставлены штемпелем. Сзади они вдавлены в землю немного сильнее и совершенно гладкие, стало быть, зверь имеет копыта, а не пальцы или когти.
– Значит, это лошадь? – переспросил Фрэнк.
– Хм! – хмыкнул Джемми. – На лошадь тоже не похоже. Тогда, по крайней мере, тут был бы хоть небольшой намек на подковы, а если животное было "босиком", то осталась хотя бы стрелка от копыт. След очень свежий, прошло слишком короткое время, чтобы малейшие его детали могли исчезнуть. И что самое главное, разве встречаются в природе лошади с такими огромными копытами? Если бы мы были в Азии или Африке, а не в этой старой, уютной прерии, то я бы утверждал, что здесь протопал дедушка-слон.
– Да, так оно и есть! – улыбнулся Длинный Дэви.
– Что? Так и есть?
– Да, конечно! Ты же сам сказал!
– Значит, ты так ничему и не научился! Ты хоть раз видел слона?
– Даже два.
– Где?
– В Филадельфии, у Барнума, а теперь здесь – тебя, Толстяк!
– Если хочешь сострить, то прежде научись это делать. Понятно? След как две капли воды похож на слоновий! Достаточно большой шаг, признаю, да. Но у слона совсем иная походка. Почему-то об этом, Дэви, ты не подумал. Это не мог быть и верблюд, иначе я бы сказал, что ты проходил здесь часа два назад. А теперь я признаюсь, что исчерпал свое остроумие.
Мужчины прошли немного вперед, затем обратно, чтобы посмотреть более детально на этот удивительный след, но ни один из них так и не смог выдвинуть более-менее достоверную версию.
– И что скажет мой краснокожий брат? – обратился Джемми к Вокаде.
– Мако аконо! – ответил индеец, сделав при этом почтительный жест рукой.
– Ты имеешь в виду Дух Прерий?
– Да, потому что это был не человек и не животное.
– О-хо-хо! У ваших духов, кажется, ужасно большие ноги. Или Дух Прерий страдает ревматизмом и надел войлочные туфли?
– Мой белый брат не должен насмехаться. Дух Прерий может появиться в любом из обличий. Мы должны с почтением поглядеть на его след и спокойно скакать дальше.
– Нет, я не буду этого делать. Я должен знать и должен быть уверен. Я никогда не видел такой след и, значит, последую по нему, пока не узнаю, кто же его все-таки оставил.
– Подобные действия могут привести моего брата к гибели. Дух не потерпит, чтобы кто-то следил за ним.
– Это безумие! Когда позже Толстяк Джемми будет рассказывать об этом следе и не сможет сказать, кто его оставил, надо мной будут смеяться или даже объявят лжецом. Для истинного вестмена выяснить эту тайну – практически дело чести.
– У нас нет времени, чтобы сделать такой объезд.
– Я и не прошу вас. У нас есть еще четыре часа до вечера, потом мы должны устроить лагерь. Возможно, мой краснокожий брат знает место, где мы сможем устроить привал?
– Да. Если мы поскачем прямо, то приедем к такому месту. Там, в холме, есть расщелина, через которую можно попасть в долину, где слева, после часа езды, открывается боковое ущелье. В ущелье мы отдохнем, там есть кусты и деревья – они сделают наш огонь невидимым, – а также источник – он даст воду нам и нашим зверям.
– Его очень легко найти. Скачите вперед! Я же поеду по этому следу, а затем присоединюсь к вам в лагере.
– Мой белый брат, позволь предупредить тебя!
– О! – воскликнул Длинный Дэви. – Это предупреждение совершенно неуместно, Джемми совершенно прав. Для нас будет позором обнаружить эти непонятные следы и не узнать, кому же они принадлежат. Говорят, что еще до сотворения земли были животные, по сравнению с которыми буйвол – то же, что земляной червяк рядом с пароходом с Миссисипи. Возможно, такое животное осталось с тех времен и бродит в настоящее время здесь, в песках, высчитывая по песчинкам, как много ему столетий. Я думаю, что это животное – мама.
– Мамонт, – поправил Толстяк.
– Очень даже может быть! Так что стыдно нам будет, если мы, повстречав такой первобытный след, по крайней мере, не сделаем попытку встретится с оставившим его животным. Я еду с Джемми!
– Так нельзя.
– Почему нет?
– Потому что могу сказать без всякого высокомерия, что мы имеем большой опыт и, так сказать, оба лидеры. Так что уходить вдвоем мы не должны. Кто-то один пусть останется. При всем уважении к тебе, пусть кто-то другой поедет со мной.
– Мастер Джемми прав, – сказал Мартин. – Я поеду с ним.
– Нет, мой юный друг, – остановил его Джемми, – вы самый последний человек, кого бы я пригласил сопровождать меня.
– Почему? Я сгораю от нетерпения вместе с вами обнаружить этого зверя!
– Охотно верю. В вашем возрасте все готовы к подобным приключениям. Но эта поездка, возможно, небезопасна, а мы взяли на себя негласное обязательство оберегать вас, чтобы вы целым и невредимым встретились со своим отцом. Стало быть, совесть не позволяет мне втягивать вас в неизвестную и опасную авантюру. Нет, если я не должен скакать один, то пусть уж меня сопровождает кто-нибудь другой.
– Тогда с вами поеду я! – выкрикнул Хромой Фрэнк.
– Отлично, не имею возражений. Мастер Фрэнк уже, "большей частью", – Джемми сделал акцент на одно из любимых выражений саксонца, – закалился в сражениях с дворником и ночным сторожем и уж точно не испугается какого-то там мамонта.
– Я? Испугаюсь? Со мной такого не случится!
– Стало быть, вопрос решен. Остальные поскачут дальше, а мы вдвоем свернем направо. Ваша лошадь не будет слишком утомлена объездом, а для моей лошадки скачки – большая страсть. Наверное ранее, до воплощения в облике лошади, мой конь был бегуном или почтальоном.
Хотя Мартин и попытался еще раз возразить, но безрезультатно. Длинный Дэви предупредил товарища, чтобы тот был осторожнее. Вокаде еще раз описал место привала, и ничуть не одобрил стремление Джемми вызвать гнев Духа Прерий, бросая последнему вызов. Затем остальные продолжили прерванную скачку, а Толстяк с саксонцем последовали на север.
Этим двоим предстояло сделать большой крюк, поэтому они гнали своих лошадей настолько быстро, что через короткое время потеряли товарищей из виду. Позже след изменил направление и повернул на запад, к далеким холмам, так что теперь пусть следы Джемми с Фрэнком и их друзей были параллельны, однако они отставали примерно на час езды.
По дороге оба молчали. Костлявая лошадь Джемми так усердно выбрасывала вперед свои длинные ноги, что лошадь Фрэнка по глубокому песку едва поспевала за ней. Наконец лошадь Толстяка сменила утомительную рысь на медленный шаг, и Фрэнк смог легко нагнать его.