* * *
- …Нельзя медлить, княже! Никак нельзя! Должно, Батый уж под стенами рязанскими стоит, осаду ведёт. И с каждым днём…
Рязанский боярин Вячко тяжело дышал, отдувался. Богатая шуба, положенная послу великого князя к великому князю, тяготила его в жарко натопленной комнате.
- Ты лучше скажи, сколь на стенах Рязани ратных людей осталось, Вячко Михайлович? - подал голос один из думных бояр.
- Не знаю - помедлив, ответил Вячко - Думаю, тысяч пять али шесть.
Среди бояр произошло общее движение, и князь Георгий Владимирский скептически усмехнулся.
- Как нам известно от "языков" татарских, у хана Батыги триста тысяч войска. И ты советуешь нам бросить сейчас ростово-суздальскую рать на такую орду? На верную погибель, как князь Юрий Рязанский?
- Врут! - рязанский боярин стукнул кулаком по столу - Нету такой силы у Батыги! У князя моего верные сведения добыты. Сто сорок тысяч воев у него, а остальные кашевары, пастухи бараньи да стервятники, что полон скупают да добро награбленное. И к тому ж, я думаю, потрепали их князь Юрий со товарищи…
- Ну, не знаю, сильно ли потрепали… А у меня здесь сейчас не столько войска, все за данью ушли, в зажитье… Вот соберу назад…
- Токмо сейчас, и не медля! Вот сколько есть, столь и послать войска! К тому ж на днях подмога с Чернигова должна подойти, за коей воевода Евпатий Коловрат послан. Вот враз со всех сторон и ударить по вражьему стану! А покуда будешь ты собирать всех до последнего ратника, татары Рязань возьмут, и встанут под стены Владимира. Как отбивать будешь?
- Ты меня не учи! - возвысил голос и князь Георгий - С божьей помощью отобьём как-нибудь! Вот под этими стенами и побьём всех поганых, коли так встанет. Только рать тут нужна немалая, и не спорь! Я за своих людей ответчик перед Господом, и класть их зазря не собираюсь. Не князь Юрий Рязанский! Всё, свободен!
* * *
- …Господи, просвети и наставь раба твоего, как и какими словами достучаться мне до башки деревянной князя Георгия Владимирского… Ослеплён он гордыней диавольской, один за всю Русь себя ставит… А время уходит, истекает кровью земля рязанская… И людей своих всех погубит, и землю русскую всю погубит… Просвети, Господи, и наставь!..
Боярин Вячко молился истово, крестясь и стукая в пол заросшей кудлатым седым волосом башкой, то и дело мимоходом поддёргивая сползающие исподние штаны.
В дверь тихо постучали, но боярин продолжал молиться, не обращая внимания. Вошёл рязанский витязь, из тех, что сопровождал боярина в верховой скачке до Владимира. Видя, чем занят боярин, тихонько присел на лавку в тени.
- Чего тебе, Олекса? - наконец соизволил заметить его боярин, закончив молиться.
- Там наши раненые прибыли, Вячеслав Михалыч - подал голос Олекса.
- Все живы?
- Вроде все.
- Тяжёлых нету?
- Нету. Обошлось, и раны не нагноились ни у кого.
- И то ладно… - боярин вздохнул тяжко - Сегодня уж девятнадцатое?
- На двадцатое переваливает.
- Господи… Время идёт, а толку нету! Уж лучше бы мне на стенах рязанских стоять!
* * *
- …Нет, не могу я сидеть с ними, Вышатич - княгиня Ижеславская нервно мяла руки, стоя перед окном - Сидят, вышивают… Кому вышивают-то? Хану Батыге ведь всё достанется!
Она замолчала, неотрывно глядя в застеклённое окошко, за которым стыла непроглядная зимняя тьма. Хорошие у князя Владимирского окошки, богатые - всё стекло, слюды и нету нигде…
- Женская доля шить да стирать, мужняя - в поле за своих умирать… - отозвался Ратибор, помолчав.
- И ты! - молодая женщина отвернулась от окна - И ты тож туда! Ровно мы овцы в загоне! Нет, Вышатич, не таковы бабы русские, не знаешь ты нашего нутра…
- Как не знаю - вздохнул витязь - Женатый был. Русская баба тихая да смирная до поры… А как ноздрёй дёргать начнёт - лучше отойти от греха… Порвёт…
В горницу, тяжко ступая, вошёл боярин Вячко. Сел на лавку, повесив голову.
- Вести какие, боярин? - не выдержав, спросила княгиня Лада.
- Вести? Нет вестей… - боярин потёр грудь - Саднит у меня тут… Не сделал… Не внемлет князь Георгий никаким словам, хоть в ногах валяйся. Зря ехал… И людей взял, когда сейчас каждый меч на счету…
- Много ли значат неполных три десятка мечей-то?
- Много, не много… А всё польза. А тут…
Он встал, тоже подошёл к окну.
- Сыны у меня в Рязани, старуха… Дочь с зятем, купец он… А внучку особо жаль… Бывало, за бороду меня теребит - деда, вот мне бы таку бороду! Тебе-то зачем, Машута, спрашиваю? Ну как же, грит, а на горке кататься можно цельный день, и не замёрзнешь…
За окном перекликались ратники, слышался звон железа, коротко заржал конь. Князь Владимирский собирал все рати воедино, срочно отозвав разосланные по городам и весям за данью отряды. Городским жителям вовсю раздавали оружие и брони из княжьих оружейных кладовых, неумелых ратников с утра до ночи учили воинскому искусству.
- Ладно - боярин повернулся к двери - Пойду спать. Завтра уж двадцать первое декабря… Попытаюсь ещё раз достучаться до врат запертых… Вот сердце саднит чего-то…
* * *
Ратибор стоял, едва не шатаясь от усталости, и выглядывал в бойницу. Огляделся мельком направо-налево. На узких лесах из тёсаных плах, вглядываясь в узкие бойницы громадного частокола, стоят бородатые, угрюмые мужики. Воспалёнными от пяти дней бессонницы глазами, они смотрят на приближающийся вал воющих низкорослых татар - которая уже атака. Стрелы с тихим жужжанием проносятся над головами, с резким звуком впиваются в частокол. Самим рязанцам отвечать уже нечем - стрелы кончились. Пар от дыхания, удушливая вонь пожарища, тусклый блеск кольчуг немногих уцелевших витязей. А в полуверсте - неуклюжие чудовища китайских камнемётов. Со стен отчётливо видно, как толпа оборванных пленных русичей, подгоняемая татарскими плетями, тянет канаты, как опускается длинное бревно-рычаг, как китайцы катят громадный камень. Китайский мастер взмахивает кувалдой, чека выбита - и, словно повторяя его взмах, взлетает вверх рычаг камнемёта. С шипением валун несётся на город, страшный удар сотрясает частокол. Только бы выдержал!
- … А-а-а… Не надо… Не уходите… Не умирайте…
Витязь проснулся, рука уже привычно сжала чёрен меча. Опять… И сердце ноет, как тогда…
- А-а-а… Не надо…Больно… А-ах!
Княгиня Лада рывком села на постели, призрачно белея в ночной тьме.
- Вышатич, спишь? - и голос сдавленный, дрожит…
- Нет, госпожа - тотчас отозвался Ратибор.
- Томно мне, Вышатич… Не могу…
- Жарко тут - помолчав, ответил витязь - Топят сильно.
- Не надо, Вышатич. Зачем? Кончается Рязань, я чую.
- Типун тебе на язык! - Ратибор разом сел на своей походной кошме, силясь унять саднившее сердце, и чувствуя, как ледяной холод пробирает сквозь одежду.
- Типун мне на язык - медленно согласилась молодая женщина.
* * *
- Да что же это, матушка, ты не ешь-то ничего? Глянь, похудела-то, ведь князь твой тебя любить не будет, коли так и дальше пойдёт…
Княгиня Агафья была искренне расстроена поведением гостьи и напоминала сейчас сердобольную няньку.
- Неможется мне - сама не замечая, княгиня Лада допустила грубость, никак не повеличав великую княгиню, но та сегодня была великодушна.
- Ну ясно, всё взаперти да в тревоге. Ты погуляла бы, что ли… Вон цербер твой из двери выглядывает, тоже застоялся поди, конь дебелый…
Ратибор еле заметно усмехнулся. Понятно, сама великая княгиня Владимирская может говорить кому угодно и что угодно, и грубостью это не назовёшь.
- И то - Лада встала - Благодарствую за хлеб-соль - она поклонилась.
- Ты к обедне пойдёшь ли, милая? - вдогонку спросила Агафья.
Княгиня Лада остановилась в дверях.
- Пойду, госпожа моя.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...