- Quivis, quivis, мистер Сэдлтри, с вашего позволения, - прервал его (с энергичным ударением на первом слоге) мистер Батлер, помощник учителя в одном из предместий города, подошедший как раз в ту минуту, когда Сэдлтри коверкал латынь.
- Не люблю, чтоб меня прерывали, мистер Батлер… Впрочем, рад вас видеть! Я повторяю слова советника Кроссмайлуфа, а он говорит cuivis.
- Если советник Кроссмайлуф путает именительный падеж с дательным, я бы такого советника посоветовал поучить ремнем, мистер Сэдлтри. За этакие ошибки мы даже в младшем классе порем.
- Я говорю по-латыни как юрист, мистер Батлер, а не по-учительски.
- Даже не по-ученически, - заметил Батлер.
- Все это не важно, - продолжал Бартолайн, - важно вот что: Портеус подлежит теперь poena extra ordinem - высшей мере наказания, а попросту говоря, виселице, и все потому, что не стрелял, когда имел на то полномочия, а дожидался, пока тело вынут из петли, то есть пока свершится казнь, которую ему поручено было охранять, и истечет срок его полномочий.
- Неужели, - спросил Пламдамас, - Портеус был бы оправдан, если бы стал стрелять раньше, чем в него бросили камнем?
- Вот именно, сосед Пламдамас, - уверенно заявил Бартолайн, - ведь тогда он был при исполнении служебных обязанностей и в своем праве, а казнь еще только свершалась, но еще не завершилась; а вот когда Уилсона вынули из петли, тут уж конец его полномочиям. Ему бы надо было уйти по Уэст-боу со своими солдатами, да поскорее, ну, скажем, как если бы он сам спасался от ареста. Таков закон, и так его толкует сам лорд Винковинсент.
- Винковинсент? А это как - настоящий лорд или судейский? - спросила миссис Хауден.
- Судейский… Ну их, настоящих-то! .. У тех только и разговору, что про седла, да сбрую, да уздечки, да сколько будут стоить, да скоро ли будут готовы. Все бы им скакать, вертопрахам! Чтобы с ними толковать, на это и жена моя годится.
- Что ж! Она действительно с кем угодно сумеет поговорить, а вы ей цены не знаете, вот что! - сказала миссис Хауден, обиженная столь пренебрежительным упоминанием о своей приятельнице. - Когда мы с ней были девушками, вот уж не думали, что придется выйти за таких, как мой Хауден или хоть вы, мистер Сэдлтри.
Пока Сэдлтри, не отличавшийся находчивостью, раздумывал, как ему ответить на эту колкость, девица Дамахой тоже накинулась на него.
- А чем были плохи наши лорды? - сказала она. - Вспомните-ка доброе старое время, еще до Унии, когда, бывало, собирался парламент! Иной раз годовой доход с имения весь уходил на упряжь, да на сбрую, да на расшитые плащи. А какие носили платья! Так, бывало, все заткано золотом, что стоймя стоит. Это ведь по моей части.
- А какие задавались пиры, сколько шло марципанов, варенья, сухих фруктов! - подхватил Пламдамас. - Что и говорить: не та стала Шотландия.
- Вот что я скажу, соседи, - заявила миссис Хауден. - Шотландцы и впрямь не те стали, если стерпят сегодняшнюю обиду. Подумать, скольких он еще мог бы убить! .. Взять хоть мою внучку, Эппи Дейдл, - ведь нарочно в школу не пошла… Известное дело, дети…
- За это их следует пороть, - вставил мистер Батлер, - если желаете им добра.
- Она у меня к самой виселице пробралась, поглядеть на казнь, - известно, ребенок! А ну, как и ее подстрелили бы? Что бы мы тогда стали делать? Каково покажется королеве Каролине, если ее детишек вот этак…
- Если верить молве, - сказал Батлер, - ее величество королева перенесла бы это довольно легко.
- Я вот что хочу сказать, - настаивала миссис Хауден, - будь я мужчиной, уж я бы добралась до Джока Портеуса, а королева как там себе хочет!
- Я бы собственными ногтями вцепилась в дверь тюрьмы, - сказала мисс Гризл, - а добралась бы до него.
- Сударыня, вы, быть может, и правы, - сказал Батлер, - но советую говорить потише.
- Потише? - воскликнули обе дамы. - То есть как это потише? Да весь город, от таможни до шлюзов, только об этом и будет кричать и так этого дела не оставит.
Тут дамы ушли, каждая к себе домой. Пламдамас и оба его спутника зашли, по своему обыкновению, выпить meridian (изрядную порцию бренди) в известный трактир в Лоунмаркете. После этого мистер Пламдамас направился в свою лавку, а Батлер, которому зачем-то вдруг понадобились ременные вожжи (а для чего - об этом сразу догадались бы все мальчишки, пропустившие школьные занятия в тот памятный день), пошел вместе с мистером Сэдлтри по Лоунмаркету; перебивая друг друга и не слыша ни слова из того, что изрекал собеседник, они рассуждали - один о шотландских законах, другой - о правилах грамматики.
Глава V
Он всюду устанавливал закон,
Но дома был ягненком кротким он.
Дэви Линдсей
- Приходил возчик Джок Драйвер, спрашивал, готова ли новая упряжь, - сказала миссис Сэдлтри своему супругу, входившему в лавку (не для того, чтобы дать ему отчет, но чтобы тактично напомнить, сколько она успела сделать в его отсутствие).
- Ладно, - ответил Бартолайн и ничего более не соблаговолил добавить.
- А еще лэрд Гирдингбарст присылал лакея, а потом и сам зашел - до чего ж обходительный молодой человек! Справлялся, когда будет готов вышитый чепрак для гнедого - скоро ведь скачки в Келсо.
- Ладно, - столь же лаконично отозвался Сэдлтри.
- А еще его светлость граф Блэйзонбери, лорд Флеш и Флейм, говорят, с ума готов сойти - отчего не доставили в срок упряжь для шести фламандских кобыл, с гербами, коронами, попонами и всем набором.
- Ладно, ладно, ладно, жена, - сказал Сэдлтри, - если он сойдет с ума, объявим его невменяемым, только и всего.
- Тебе все ладно, Сэдлтри, - сказала супруга, обиженная равнодушием, с каким был принят ее доклад, - другой бы этого не потерпел, сколько заказчиков, а принять некому, кроме жены: ведь не успел ты уйти, как подмастерья тоже побежали глядеть на казнь, ну, а раз тебя нет…
- Довольно, миссис Сэдлтри, - сказал с важностью Бартолайн. - Не докучай мне пустяками. Мне была крайняя надобность отлучиться, а как сказал мистер Кроссмайлуф, когда его вызвали сразу два судебных пристава, non omnia possumus , то есть pessimus… possimis… Ну ладно, наша юридическая латынь не по вкусу мистеру Батлеру, а значит это вот что: никто, будь то хоть сам лорд-президент, не может делать двух дел зараз.
- Отлично, мистер Сэдлтри, - отвечала спутница его жизни с насмешливой улыбкой, - вот ты и выбрал, что делать: оставил жену хлопотать с седлами да уздечками, а сам побежал глядеть, как вешают человека, который тебе ничего худого не сделал.
- Женщина, - произнес Сэдлтри, впадая в возвышенный тон, которому отчасти способствовало выпитое бренди, - воздержись рассуждать о вещах, которые ты не способна понять. Уж не думаешь ли ты, что я рожден ковырять шилом кусок кожи, когда такие, как Дункан Форбс или Арнистон, ничем меня не лучше, если верить нашей улице, вышли в советники и адвокаты? А живи я в справедливые времена, хотя бы при храбром Уоллесе…
- Не знаю, какой толк нам был бы от храброго Уоллеса, - сказала миссис Сэдлтри, - разве что в те времена требовалась кожа для оружия, как я слыхала от старых людей; да и то неизвестно, заплатил ли бы он за нее. А что до твоих способностей, Бартли, наша улица, как видно, знает о них больше меня, раз так их расхваливает.
- Говорят тебе, - сказал гневно Сэдлтри, - что ты ничего в этом не смыслишь. Во времена сэра Уильяма Уоллеса никто не гнул спину в шорной лавке - вся кожаная упряжь шла из Голландии.
- Коли так, - сказал Батлер, наделенный юмором, как большинство людей его профессии, - коли так, то дело изменилось к лучшему: сбрую мы теперь делаем сами, а из Голландии ввозим только адвокатов.
- К сожалению, это верно, мистер Батлер, - вздохнул Сэдлтри. - Вот если бы мне посчастливилось, вернее, если бы у отца хватило ума послать меня в Лейден или Утрехт изучать Субституции и Пандекс…
- Вы, верно, хотите сказать Институции - Институции Юстиниана? - сказал Батлер.
- Институции и субституции, как известно, синонимы, мистер Батлер; недаром и то и другое употребляется в документах о неотчуждаемости наследства - смотри "Судебную практику" Бальфура, а также "Стили" Далласа Сент-Мартина. Слава Богу, я в этом кое-что смыслю; но признаю, что поучиться в Голландии мне, конечно, следовало.
- Утешьтесь, вы и тогда не ушли бы дальше, чем сейчас, мистер Сэдлтри, - сказал Батлер, - наши шотландские адвокаты - это племя избранных. Это чистый коринфский металл. Non cuivis contigit adire Corinthum . Ага, мистер Сэдлтри!
- Это я скажу: ага, мистер Батлер! - возразил Бартолайн, который, разумеется, не понял шутки и уловил только знакомое слово. - Давеча вы говорили quivis, а теперь сами говорите cuivis, я ясно слышал!
- Терпение, мистер Сэдлтри! Я берусь объяснить эту кажущуюся несообразность, - сказал Батлер, столь же педантичный в своей области, но несравненно более знающий, чем наш дилетант от юриспруденции. - Прошу минуту внимания. Согласитесь прежде всего, что именительный падеж есть такой падеж, который служит для называния или обозначения предметов или лиц, и что это есть падеж первичный, ибо все остальные образуются от него, - в языках классических путем изменения окончаний, в наших же нынешних вавилонских наречиях - с помощью предлогов. С этим вы, надеюсь, согласны, мистер Сэдлтри?