В книге собраны повести, написанные после многих лет плавания и путешествий в дальние края, где еще распахана не вся земля, а звери бродят стадами, не боясь встретить человека.
Содержание:
ЧАСТЬ I - ПРИКЛЮЧЕНИЯ 1
АВТОР ПЕРВЫЙ РАЗ БЕРЕТ СЛОВО, ЧТОБЫ ПОГОВОРИТЬ С ЧИТАТЕЛЕМ 1
ОСТРОВ ВОДОЛАЗОВ 1
ЧАСТЬ II - ПУТЕШЕСТВИЯ НА СЕВЕР 19
АВТОР ВТОРОЙ РАЗ БЕРЕТ СЛОВО 19
БУХТА КОМАНДОРА 19
БЕЛЫЕ КИТЫ 25
ЧАСТЬ III - ПУТЕШЕСТВИЯ НА ЮГ 32
АВТОР ТРЕТИЙ РАЗ БЕРЕТ СЛОВО 32
ДОРОГА НА БАГАМОЙО 33
ОСЬМИНОГИ ЗА СТЕКЛОМ 41
ЗОВ ДАЛЬНИХ ДОРОГ - (Об авторе этой книги) 54
ОБ АВТОРЕ 55
Бухта командора
ЧАСТЬ I
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
АВТОР ПЕРВЫЙ РАЗ БЕРЕТ СЛОВО, ЧТОБЫ ПОГОВОРИТЬ С ЧИТАТЕЛЕМ
Книги о путешествиях и приключениях никогда не залеживаются на прилавках книжных магазинов.
Что ищут и что находят в этих книгах школьники, домашние хозяйки, ученые-теоретики, характер работы которых поневоле делает их пленниками кабинетов, и, наконец, сами путешественники, своими ногами истоптавшие половину планеты?
В шестнадцать лет я попал на парусную шхуну и в первый же день был "расписан" на фор-марс - площадку на верху передней мачты. По команде "Паруса ставить!" бежал к передней мачте, карабкался по веревочным ступенькам на пятнадцатиметровую высоту и там, стоя ногами на пертах (веревки, подвешенные под реями) и видя под собой одну синюю воду да желтую, сбежавшуюся в размерах до спичечного коробка, палубу судна, ломая ногти, распускал тугие, мокрые узлы…
Но зато, когда прошел первый страх, я понял, что прикоснулся к открытию. Действительно, всякий раз, когда поднимаешься на мачту, горизонт отступает, из-за синего окоема появляются зеленые зубчатые полоски - маленькие острова - и, наконец, бледно, нехотя всплывает далекая, похожая на облако Большая земля. А главное - что чудо сотворил ты сам, сам вскарабкался на мачту, сам взлетел над поверхностью моря, преодолел себя, свой страх.
Мне кажется, нечто подобное испытывает и каждый, кто читает книгу о чужом путешествии. При чтении книги о путешествиях не просто сопереживаешь героям, сочувствуешь их страданиям, радостям и горю - становишься соучастником открытия. И не так уж важно, ведет ли тебя автор по богатой жизнью африканской саванне, где разбегаются глаза (в одном стаде антилопы, зебры, неподалеку слоны, на обочине дороги бабуины - и все десятками, сотнями!), или по безлесной, холодной и сырой ямальской тундре, где радуешься каждому редкому цветку, каждой редкой малой пичуге.
Чтение книги, в которой автор описал свои странствия, нелегкое дело. Затрудняют чтение подробные наблюдения, детали, если они озадачивают, значит, автор видит неожиданно, зорко. Он не должен повторять замеченное другими.
Бунин, рассказывая о тропиках, как-то написал:
"Утро, всего восьмой час. Но зной уже адский, он густ и неподвижен…"
Эту густоту и неподвижность зноя я ощутил, попав в Дар-эс-Салам. Читая книгу о чужих путешествиях, снова чувствую себя матросом: будто поднимаюсь по ступенькам, ведущим на верх мачты. Открываются горизонты.
В этой книге - пять повестей. Первая приключенческая. Хотелось бы назвать ее детективом. Но скорее всего это не детектив, а поиск. В необычных условиях, под водой. Остальные - описание дальних поездок - повести о путешествиях, о нашей маленькой голубой планете, опутанной самолетными трассами, железными дорогами, нитями асфальта. О Земле, которая так удивительна и ранима, о заповедных местах, о редких животных. Еще о людях, судьба которых - удача и счастье жить в таких местах, видеть и познавать этих животных.
ОСТРОВ ВОДОЛАЗОВ
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой еще ничего не происходит
Мы столкнулись с Аркадием нос к носу у входа в Публичную библиотеку. За нашими спинами в скверике, около бронзового памятника Екатерине, шелестел ветками сырой ленинградский полдень, плащ императрицы отсвечивал зеленью, в мелких лужах плавали случайные листья.
Аркадий с любопытством разглядывал меня.
- Ну, здорово, Серега! Рад тебя видеть. Пришел поработать? По-прежнему в газете?
- Там. Тружусь. А ты, не ушел из института? Все крестьянские волнения, восемнадцатый век?
- Нет, теперь занимаюсь историей географических открытий. В основном - Дальний Восток. В отпуск не собираешься?
- Собираюсь. А ты?
- Поеду в командировку. Понимаешь, набрел на одну историю, сперва показалось - пустяк, попробовал разобраться - что-то в ней есть… Слушай, а что, если тебе прийти ко мне вечером? Посидим потолкуем. Кое-что покажу. Придешь?
Мне всегда было трудно ему отказывать. Я вздохнул:
- Ладно.
…Ах, Аркадий, Аркадий! Мы выросли в Харькове в трудные предвоенные годы. С вечера занимали у булочных очередь за хлебом. Тревожные ночи горели над нашими головами, они горели, роняя звезды на тусклые крыши домов. Мы сидели с Аркадием на краю тротуара и при свете электрического фонарика перечитывали потрепанную книгу "Путешествие вокруг Чукотки".
…Тусклым сентябрьским днем дежневские кочи прошли мыс. Коричневые, с белыми снежными языками каменные берега тянулись по правому борту.
Пал ветер, и казаки, свернув парус, достали весла. Мерный скрип уключин возник над морем. Семь кочей, как усталые воины, растягиваясь в цепь, шли вперед.
Они шли уже третий месяц, то прижимаясь к берегу, то ненадолго отдаляясь от него, от желтых светящих из-под воды мелей.
- Этот, што ли, тот нос, Семейка? - крикнули с весел.
Дежнев мотнул головой. Точно, он - Большой Каменный Нос. Никто еще не обходил того носу.
Оглянулся Семен. На последнем коче Герасим Анкудинов с людьми. Воровские люди. Бил челом Семен перед походом - не пускать Герасима Анкудинова с ним на далекую Анадырь-реку. Всего от таких людей ожидать можно. Ушла челобитная в Якутск к воеводе Василию Николаевичу Пушкину. Да разве удержишь таких - у Герасима вор на воре, один другого бойчее…
Влево посмотрел Семен. Там из-за моря - горы. Белыми зубьями торчат против чукотской земли. А какие - никому неведомо.
Нос остался позади. Синее облачко поползло вниз с каменной кручи, добежало до берега, упало на воду, понеслась по воде черная полоса - идет буря.
Пройдет семь лет, и напишет в Анадырском острожке - крепости служилый человек Дежнев новую отписку воеводе. Вспомнит те страшные дни:
"А тот Большой Нос мы, Семейка с товарищами, знаем, потому что разбило у того носу судно служилого человека Ярасима Онкудинова с товарищами. И мы, Семейка с товарищами, тех разбойных людей имали на свои суды".
Выручил тогда Семен Дежнев нелюбимого спутника. Да все равно не судьба. Недели не прошло - ударила новая буря, разметала суда.
"…И носило меня, Семейку, по морю после покрова богородицы всюду неволею и выбросило на берег в передний конец за Анадырь-реку. А было нас на коче всех двадцать пять человек. И пошли мы все в гору, сами пути себе не знаем, холодны и голодны, наги и босы. А шел я, бедной Семейка с товарищами, до Анадыри-реки ровно десять недель и пали на Анадырь-реку вниз близко моря".