Я тут же позвонила в Вестон, что выезжаю, и побежала искать маму - попросить ее съездить со мной: лишняя пара рук не помешает. Мама, как всегда, возилась в саду, на не были старая одежда и видавшие виды сапоги.
- Как же я поеду таким чучелом? - изумилась она. Но видя, что мне действительно нужна ее помощь, без колебаний села в машину, и мы помчались в Вестон.
…Моей маме за семьдесят, хотя по ней этого не скажешь - вот она хлопочет в саду, а через минуту уже моет посуду в чайной комнате. Пользуясь случаем, хочу еще раз поблагодарить родителей за колоссальную помощь - если бы не они; мы с Дереком пропали бы. Папа иногда сидит за администраторским столиком, а то возится с железяками в мастерской, в которой, правда, столько всякой всячины, что трудно разобраться, где что лежит (и какая удача, когда затерянный было инструмент наконец находится!). Когда он входит в комнату, первое, что от него слышишь: "Не знаешь, где то? Не знаешь, где это?" Когда Дерек уехал проветриться на Джерси, - он спросил: "Слушай, он не прихватил с собой случайно ножовку? Я все обыскал, как в воду канула!" И с этим же вопросом он обратился к Дереку, едва тот переступил порог дома.
Как бы там ни было, мы с мамой получили удовольствие от поездки в Вестон. Ведь даже когда она рядом хлопочет по ферме, поговорить с ней бывает практически невозможно: каждый раз что-нибудь да прервет разговор. На сей раз мы наговорились всласть и не успели оглянуться, как доехали. Врач, у которой была косуля, очень обрадовалась нашему прибытию, так как животное уже начало приходить в себя.
- Так введите ей еще наркоз, - весело сказала я, - Она должна быть смирной, пока мы ее будем везти.
- Не могу, - сказала дама, - Я вообще не вводила ей наркоз. Она была без сознания только из-за шока. Если я введу ей наркоз, она может погибнуть. Могу стреножить ее для вас, в если хотите.
- Наркоз был бы лучше, - возразила я, - Когда стреножишь лошадь, это ее усмиряет, но усмирит ли косулю? Вот в чем вопрос.
Мама осталась в машине, а мы с врачом отправились проведать косулю. Сказать, что она находилась в неподобающих условиях, значит ничего не сказать. Косуля по крайней мере двухлетнего возраста спала в вольере, рассчитанном на крупную собаку. Если бы она встала на ноги, ей было бы некуда деть голову. То, как реагируют эти животные на тесное пространство, я хорошо знала, - следовательно, чем быстрее мы заберем ее отсюда, тем лучше.
Стреножив косуле передние и задние ноги, мы аккуратно несли ее к машине и бережно положили на заднее сиденье, ей-богу, жаль было видеть такое красивое существо в беспомощном состоянии. Ее летняя одежка была приятного цвета красного песка, а о том, что ей исполнилось минимум два года, говорили сильные и вполне сформировавшиеся рога, придет октябрь - и она их сбросит, а к марту вырастут новые, покрытые красивой, похожей на бархат шкуркой. На своих тонких, точеных ножках она может делать фантастические прыжки до шестнадцати метров в длину; но теперь они покоились, связанные, на заднем сиденье, и была одна забота - как бы она чего не отчубучила в дороге и не поломала их.
Врач пожелала нам благополучно доехать и помахала на прощанье. Еще бы - ведь ее забота теперь стала нашей. Мамочка моя нежно поглаживала косулю по мордочке и шептала слова утешения - она представления не имела, в какую ситуацию мы влипнем, если животное проснется! Нет, самое правильное - не рассказывать ей об этом, а между тем я выруливала на автотрассу и разрабатывала стратегию на случай самого худшего. Полчаса - и мы дома. Только бы она не приходила в сознание еще минут сорок, думала я. Какое там полчаса! Все три полосы забиты, скорость не более тридцати миль. Неудивительно - суббота, летний сезон, все едут отдыхать! А, чем черт не шутит, пойду ва-банк! Замигав подфарниками, я выехала на резервную полосу и ошалело понеслась, обгоняя всех прочих граждан - черт возьми, пусть штрафуют, лишь бы не случилось беды!
С колотящимся сердцем и приросшими к рулю руками я вкатила на ферму как раз в тот момент, когда Колин парковал фургончик Общества покровительства животным. Мы тут же перенесли туда косулю. Колин страшно разволновался, когда услышал, что животное не под наркозом, и проинструктировал приехавшую с ним девушку-ветмедсестру: "Значит, так: сядешь рядом с животным на сиденье и, если увидишь, что оно приходит в себя, навались на него всем телом и постучи мне тут же остановлю фургончик и помогу тебе. А пока летим не мешкая!" Когда фургончик отъехал, я мигом представила себе, как мама бросается на пробудившуюся ото сна косулю прямо в своих красных ботфортах…
Те, кому посчастливилось увидеть этих милых, таящихся от людей животных, особенно на заре, когда над землей еще белеет пар, никогда не забудут этого зрелища. И тем более горестно, что столько этих трогательных существ становятся жертвами происшествий на дорогах, - бывает, у оленя или косули еще достает сил уйти с места трагедии, чтобы потом умереть…
Я, конечно, помнила того детеныша косули, которого выкормила несколько лет назад. Как это ни странно, у косуль есть нечто, роднящее их с барсуками, а именно - "отложенная имплантация": если брачный период длится с июля по август, то имплантация бластоцисты происходит не ранее конца декабря - начала января. Так что детеныши появляются на свет между серединой мая и серединой июня. После рождения детенышей олени часто оставляют их на какое-то время в высокой траве, а сами уходят пастись, иногда довольно далеко. Если детенышей рождается больше, чем один (а близнецы - довольно распространенное явление), они держатся порознь и ждут возвращения мамы. Но когда их находят люди, то думают, что они брошены. Если видишь, что животное не в, состоянии стресса, не трогай его - мама вернется!
Правда, тут вот какой парадокс: олени столь широко распространены в Британии, что ежегодно выдаются лицензии на отстрел 15 000 штук: если дать им бесконтрольно размножаться, то они причинят серьезный ущерб деревьям и среде в целом. Все в природе должно быть сбалансировано!
Читатель, возможно, помнит выкормленного мною косуленка по кличке Брамбл, что значит Ежевика, - его нашли запутавшимся в этом колючем кустарнике. Скажу откровенно, у меня сердце кровью обливалось, когда он убежал искать; себе подобных. Но ведь свобода - это лучшее, что я могла ему даровать. Хочется верить, что с ним ничего не случится…
А сейчас у меня молодая самка красного оленя. Ее зовут Дот. Она тоже была подобрана людьми, думавшими, что ее, бросили, и отнесена супружеской паре - почтальону и его жене Франческе. Эти люди, знавшие, как заботиться о диких животных, выкормили олениху. К несчастью, ей никогда не приходилось видеть себе подобных - я про таких животных говорю: они думают, будто они тоже люди! Когда Дот исполнилось полгода, Франческа, понимая, что олениха нуждается в общении с людьми, хотела определить ее куда-нибудь, где ее будут показывать людям и объяснять, почему нельзя трогать найденных оленят.
Отправившись посмотреть на Дот, я взяла с собой Мэнди, нашу главную специалистку по уходу за животными. Мне нужно было удостовериться, что Дот действительно лучше быть с людьми, чем вернуться в дикую природу, где можно носиться как угорелая в лучах заката. Франческа расписала мне во всех подробностях, как до нее добраться, и, прямо скажем, это оказалось нелишним. Машина долго петляла меж холмов у подножья Эксмура, и мы даже стали подозревать, что заехали в такую глухомань, где на много миль вокруг ни деревушки, ни человеческой души.