- Поверь, - ответила я, - на сей раз так оно и было на самом деле. Но они не все такие податливые, как этот.
Итак, Урби - как назвала его Линда, потому что его нашли посреди шума городского, - стал новым гостем нашего Центра. Осмотрев его дома, я не обнаружила каких-либо увечий, и мы решили отвезти барсука назад и выпустить - разумеется, подальше от клумб. Но в первую ночь он даже не притронулся к предложенному угощению, и мы решили подержать его еще немного у себя. На следующую ночь - с пятницы на субботу - повторилась та же история, но в субботу было много всякой возни, и мотаться еще куда-то, прямо скажем, не было ни времени, ни сил. Но к воскресенью я поняла, что у него что-то неладно с ухом, по исходившему оттуда тяжелому запаху, и отвезла его к врачу. Оказывается, у бедняги развился абсцесс уха. Разумеется, ему были введены антибиотики, а на следующий день врач под наркозом вычистил ему все по правилам науки. Курс инъекций помог ему справиться с недугом - оставалось только подержать его еще дней пять до полного восстановления сил.
Заглянув в его "историю болезни", я поняла, что животное скоро нужно будет выпускать на волю. Иные зададут вопрос: как можно выпускать зверя в густонаселенном районе? Но раз он там приспособился и жил, кто мы такие, чтобы сомневаться в пригодности этой территории для его проживания? Я записала себе - надо звякнуть Линде, когда придет пора его выпускать.
Тщательно заперев ворота, ведущие к загонам, я еще раз подумала обо всей той работе, которую мы делаем. Эх, каких-нибудь несколько месяцев назад по эту сторону ворот меня поджидала бы моя милая Блюбелл - барсучиха почуяла бы, что я рядом, и терпеливо дожидалась бы моего появления. Да, подчас приходится тяжело, да, порой не знаешь, как достать денег на строительство новых загонов, но во имя животных, которые приходят к нам за помощью и защитой, и во имя людей, которым нужно внушать мысль о необходимости беречь и защищать природу родного края, я готова нести свой крест.
Конечно, я бы не выдержала, если бы не самая разносторонняя помощь стольких людей. Ну вот, к примеру, девушки, что у нас работают. Некоторые из них направлены к нам агентствами по трудоустройству молодежи, и оклады у них не ахти какие, но они искренне преданны братьям нашим меньшим и трудятся, себя не щадя. А добровольные помощники и помощницы - как бы я обошлась без них? Многие из них пришли к нам, влекомые одним энтузиазмом, любовью к животным и слабо представляя себе, что здесь им придется столкнуться и с потоками крови, и с вонючими лужами, и со смердящими кучами. Даже такая простая вещь, как потрошить мертвых замороженных цыплят зверям на завтрак, и то поначалу требует мужества! А ведь молодцы, не испугались и остались с нами.
Каждый из наших помощников (и, разумеется, каждая из наших очаровательных работниц) готов поведать массу приключившихся с ним историй, забавных и не очень. Ну взять, например, Бекки - она пришла к нам прямо со школьной скамьи. Крепкая такая, здоровенькая пышечка. С жаром взялась за дело и исполняла все до мелочей. Правда, и растолковывать ей приходилось каждую мелочь, а стоило один раз не растолковать - и случилась трагикомическая история…
Читатель понял, что при всей моей любви к животным я не всесильная. Даром воскрешать из мертвых Бог меня не наградил. Такова рутина нашей жизни, от этого никуда не деться! И нашей уютной печке "Рейберн", которая своим теплом спасла стольких пернатых и четвероногих, подчас приходится служить и крематорием, где рассыпаются в прах тела тех, кому Бог не дал счастья выжить… Как-то Бекки возилась вместе с Мэнди с ежами, находившимися на излечении в "больничной палате" и обнаружила, что ночью одного из них Бог прибрал. Зафиксировав факт смерти в его "истории болезни", Мэнди завернула усопшего в газету и сказала Бекки:
- На вот, отнеси на кухню.
Что Бекки мигом и выполнила.
Вернувшись домой из офиса, я зашла на кухню и уловила непривычный, но довольно приятный аромат. "Это Дерек, должно быть, греет рыбу или чипсы, - подумала я. - Вот уж мы ими полакомимся!" А надо вам сказать, что подогревают эти вещи перед тем, как подать на стол, завернутыми в газете.
Я глянула на печку; да, действительно, на плите грелся сверток, причем уже начал сильно дымить. Я распечатала его с помощью плоскогубцев - и поняла, что произошло: Мэнди поленилась подробно объяснить Бекки, что нужно открыть топку и швырнуть ежа в пламя. Фразу "неси ежа на кухню" Бекки поняла так, что его нужно приготовить… Долго еще сконфуженной бедняжке не давали забыть об этом эпизоде.
Но самый забавный и притом пикантный случай произошел с юной красавицей Мартиной, нашей добровольной помощницей. У нее была прелестная, изящная фигура, которой позавидовала бы любая фотомодель. Золотые кудри, убранные, как хвост пони, ниспадали вниз плавными волнами - ну какой мужчина пройдет равнодушно, не окинув взглядом! Куда бы она ни направлялась, за ней всегда волочился кто-нибудь из наших парней, готовый исполнить любое ее поручение, а уж таскать ведра с кормом для животных ей и вовсе не приходилось: мужчины чуть не дрались между собой за право поднести грязное ведро. Но это ее ничуть не испортило - преданности делу и умения находить общий язык с нашими питомцами ей было не занимать.
Как-то раз - это было давным-давно, когда она у нас только появилась, - Дерек был занят беседой с Симоном Кингом и парнями из его киногруппы, снимавшими у нас фильм. Увидев красавицу Мартину, вся компания застыла в изумлении.
- К-к-кто это?! - промямлил первый, к кому вернулся дар речи.
- Наша новая добровольная помощница, - ответил Дерек, пряча хитрую улыбку. - А почему это вас так интересует?
- Ну… - смутился Симон Кинг, - если ей самой потребуется помощь, мы к ее услугам.
В тот вечеря показывала ей, как кормить детеныша летучей мыши из пипетки. Покормив детеныша, я поместила его в специально сшитый кармашек на веревочке, который носила на шее. Летучие мыши - существа общественные, гнездятся огромными колониями, и естественно, детеныш чувствует себя счастливее, когда слышит биение сердца другого живого существа и ощущает тепло, чем если бы он жил один-одинешенек в какой-нибудь картонной коробке.
- Ты сегодня дежурная, - сказала я Мартине, торжественно вешая ей на шею, будто медаль, кармашек с живым существом, - тебе и присматривать за ним!
- Рада стараться, - ответила Мартина, поправляя веревочку на шее и мешочек под пуловером так, как это делаю я. - Будь спокойна, у меня уж он не простынет!
Я наказала ей еще покормить крольчонка, а сама отправилась в "больничную палату" забрать полотенца для стирки.
- Ну как, покормила крольчонка? - спросила я Мартину на обратном пути.
- Все в порядке, крольчонок покушал хорошо, - ответила она. - Только… - запнулась она и пошарила у себя под нижней рубашкой, - Боюсь, мышонок куда-то запропастился.
Я подошла к Мартине. Она с покорным видом стащила пуловер, затем рубашку и осталась голышом до пояса, только женские прелести по-прежнему скрывались под нарядным кружевным бюстгальтером - жаль, такое произведение искусства не покажешь на публике, не такие у нас на ферме нравы! Ну, думаю, у нее начался сдвиг из-за потери.
- Можешь найти его? - спросила Мартина, переживая за детеныша.
Вот это да, подумала я. Птичьи яйца у нас в женском лифчике уже были, так теперь еще и летучая мышь! А надо вам сказать, что Мартина, дабы казаться еще пышнее, носила лифчик на номер больше, так что туда не только детеныш - взрослая летучая мышь и то поместилась бы.
Сказать по совести, мне стоило большого труда отыскать летучего мышонка среди хитрых кружевных узоров бюстгальтера. Снять его было нельзя - а то потеряем живое существо! - можно было только аккуратно прощупать пальцами.