В этот момент ясно осознал своё заблуждение, понял, что ничего не знаю о порожистых реках, пробивших свою дорогу через скалистые породы, тем более что эта река из-за десятков порогов и сотен шивер, расположенных в её русле, считается самой сложной для судоходства в России. Многие считают, что именно Подкаменная Тунгуска является прообразом "Угрюм – реки" в знаменитом одноимённом романе Шишкова. Хотя существуют, конечно, и отличные версии как-то: Нижняя Тунгуска, Вилюй и другие.
С каждым метром приближения к угрожающе ревущему порогу мне всё больше не нравился белый пенный шлейф посреди потока слива. Стало понятно, что его появление вызвано не случайным перемешиванием отдельных водных струй, и что под ним есть какое-то препятствие для водного потока, хотя на поверхности реки ничего и не было видно. При такой скорости течения, слив имел хорошо различимую, выпуклую, полукруглую поверхность, и мой "Пеликан" постоянно пытался соскользнуть с этой водной горки то в одну, то в другую сторону.
Мне стоило большого труда удержать его в верхней точке этой дуги, тем более что лодка в быстром потоке плохо слушалась руля.
Когда "Пеликан" был всего в нескольких метрах от начала пенной дорожки, мне стало окончательно ясно, что прямо посреди потока слива порога, на небольшой глубине, лежит огромный плоский камень. Вероятно, он был сложен крепкой магматической породой, внедрившейся по трещине – разлому земной коры в – более слабые: осадочные или метаморфические. Менее прочные породы за длительное геологическое время быстрее разрушались и вымывались рекой, а прочная часть дна, сложенная застывшей лавой и образовала "речные подводные рифы"– собственно порог, в том числе и этот каменный выступ, "удачно" располагавшийся в самом центре реки. Сразу за ним начинался довольно пологий водопад (перепад уровней воды) высотой чуть более метра. Скорость водного потока перед водопадом была уже высокой. Можно было понять, с какой силой и скоростью вода низвергалась с не такого уж и высокого уступа.
Перед самым началом белого шлейфа я повернул немного влево, пытаясь пройти у края буруна. "Пеликан" тут же начал соскальзывать со стремнины. В таком, немного наклонном положении, мчась с большой скоростью, лодка и встретилась с подводным камнем. Столкновение деревянного днища лодки с плоским камнем произошло по касательной. При обычной скорости и положении лодки днище лишь слегка скребнуло бы по камню, но на этом пороге всё произошло по другому сценарию.
Днище "Пеликана" вздрогнуло от сильнейшего удара. Мне необыкновенно повезло, что валун не переломил его пополам. Наверное, и звук был соответствующий, но в рёве порога его не было слышно, да я и вообще перестал что-либо слышать. Удар и его силу почувствовал ногами, касающимися деревянного днища. Впрочем, силу удара можно было оценить и по изменению траектории движения лодки. Сначала приподнялся её нос, а затем – корма. Она наклонилась так, что мне пришлось изо всех сил держаться левой рукой за верёвку, закреплённую по борту, чтобы не выпасть из "Пеликана". Правой рукой чуть не выпустил румпель.
Работающий винт "Пеликана" натолкнулся на камень, и алюминиевая шпонка, скрепляющая его с мотором, срезалась. Мотор взревел на холостых оборотах. Этого я тоже не услышал, а понял, почувствовав через ручку газа мелкую дрожь мотора и увидев над ним облачко дыма полусгоревшего бензина, которое обычно появляется над работающим на холостых оборотах мотором при полной подаче газа.
Удар сбросил лодку под углом на край слива. Почти неуправляемая, с ревущим и дымящим на холостых оборотах мотором, с креном вперёд и влево – лодка плыла, вернее сказать сваливалась, слетала с большой скоростью с более чем метрового водопада. Так под углом градусов в сорок "Пеликан" и вошёл в воду плёса.
Мне ещё исключительно повезло, что удалось удержать уже практически неуправляемую лодку носом по направлению движения. Если бы её развернуло бортом или кормой с тяжелым мотором вперёд и в таком положении сбросило с порога, то "Пеликан" бы неминуемо перевернулся. Не вывалился из лодки вперёд я только потому, что мёртвой хваткой вцепился одной рукой в верёвку, прикреплённую к борту, а второй в румпель.
Вверх взметнулось облако брызг, и "Пеликан", зачерпнув изрядное количество воды и примерно на пол-оборота крутнувшись в воронке водопада, с продолжающим реветь мотором, закачался и медленно поплыл по течению по относительно спокойной поверхности плёса. Интенсивность рёва воды на пороге стала уменьшаться, и я расслышал, наконец, истеричный звук своего лодочного мотора, работающего на холостых оборотах при максимальной подаче газа.
Только сейчас крутанул ручку газа и выключил мотор. Кроме слуха ко мне вернулось и обоняние, нос ощутил ядовитый удушливый запах полусгоревшего бензина, идущий от "Ветерка", особенно ясно обоняемый на контрасте с чистейшим свежим воздухом Подкаменной Тунгуски. Я был перевозбуждён этим быстротечным опасным происшествием, до предела натянувшим нервы и обеспечившим огромный выброс адреналина в кровь.
Бурный приток © Creative Commons
Некоторое время расслабленно сидел в неуправляемой лодке с заглушенным мотором, медленно плывшей по течению, слегка поворачиваясь вокруг своей оси. В ушах с шумом стучала кровь, руки слегка дрожали. Водные брызги, поднявшиеся во время "ныряния" "Пеликана" с водопада порога, промочили меня насквозь. Только шерстяной свитер не успел пропитаться водой. Но постепенно вода стала проходить и сквозь него, и зябкими струйками потекла по телу. Я чувствовал это, но, ни холода, ни каких-то других неприятных ощущений это у меня не вызвало. Вот теперь я не только согрелся, а мне стало даже жарко!
Промокшая одежда, подогреваемая разгорячённым телом, начала парить на мне. Смотреть на окутавшее облако водяного пара, поднимавшееся надо мной, как над раскалённым камнем в парной, было забавно даже мне самому, наверное, потому, что это было необычно. Внезапность появления, и скоротечность прохождения грозного порога ошеломили меня и заставили за считанные секунды сконцентрироваться и потратить огромную энергию. Мгновенно вернуться в спокойное состояние организм не мог, поэтому промокшая одежда и начала подогреваться, быстро сохнуть и парить на теле, всё ещё разгорячённом недавней битвой со стихией. Не без труда вынул сигареты и спички, предусмотрительно завёрнутые в целлофановую плёнку и оставшиеся сухими даже после всего происшедшего, и с удовольствием затянулся, всё ещё переживая опасное приключение. Немного успокоившись, ощутил радость от удачного исхода прохождения такого свирепого порога (во всяком случае, для моего первого раза), гордость оттого, что прошёл его в полном одиночестве, без чьей-либо помощи: "И всё-таки не он меня, а я его сделал!".
"Пеликан" проплыл тихий широкий плёс и, медленно вращаясь вокруг своей оси, двигался дальше по реке, а я всё расслабленно сидел и не заводил мотор. Мозг был всё ещё перевозбуждён, и работал в ускоренном режиме. В памяти хаотично появлялись и исчезали картины только что пережитого испытания, отрывки воспоминаний разных лет мало связанные между собой и с происшедшим событием. Через некоторое время мысли приобрели некоторую стройность, осмысленность и логическую завершённость. Пришла в голову мысль: "Нескучное вступление в полевую работу! Справедливости ради, надо заметить, что поездка к месту полевых работ с самого начала была несколько сумбурной. Однако ничто не предвещало столь бурных приключений".
2. Перелёты: г. Москва – г. Красноярск – село Тасеево – фактория Ошарово
Предыстория участия в экспедиции
После окончания четвёртого курса геологического факультета МГУ в 1978 году я выбрал местом для производственной практики экспедицию на реку Подкаменная Тунгуска. Это был расцвет застойного (в народе называли "застольного") периода истории СССР, время торжества социализма, на весь мир объявленного "развитым". Всё вокруг было выверено и скучно. Лишь ветер странствий мог внести свежую струю в обыденную, скучноватую жизнь того времени. Во всяком случае, мог добавить ярких впечатлений в моё скромное существование.
Выбор места полевой работы был довольно широким, от республик Средней Азии до Камчатки. После предыдущей производственной практики в солнечный Таджикистан, я решил поработать в суровых условиях Восточной Сибири. Тем более что одногруппница Таня, работавшая со мной на предыдущей практике в Таджикистане, настоятельно приглашала в эту экспедицию вместе с ней. Заявка от руководства одного из подмосковных НИИ для полевых работ на Подкаменной Тунгуске была на три человека. Одним из участников этой экспедиции уже была она, а вторым – наш сокурсник Денис. Он был среднего роста и комплекции, русоволосый, со светлыми зеленоватыми глазами. Остроумный, немного насмешливый, добродушный, легко увлекающий, Денис был обычным нормальным парнем. Я знал его по совместной учёбе и спортивным занятиям. В полевых условиях мы вместе не работали, однако он был человеком лёгким в общении, и сработаться с ним, как мне казалось, не составит большого труда.