* * *
- А этот Бриджер на самом деле так хорош, как о нём говорят? - полюбопытствовал молоденький солдатик, спрыгнув с лошади и разминая ноги.
- Говорят, он пасётся в прерии уже больше сорока лет, - отозвался Тим. - За такой срок вольно или невольно научишься распознавать следы в траве.
- А ты давно мотаешься по пустыне? - встрял Патрик Шэнон.
- Мне было восемнадцать, когда Юг поднял мятеж. Я сразу пошёл добровольцем на войну и стоптал не одну пару сапог. - Тим опустился на землю и потянулся. - Теперь я проклинаю себя за моё желание служить родине. Пришлось глотнуть и пота и слёз. Впрочем, я многое повидал, наступая и отступая. Я даже видел, как генерал Ли пописывал бумагу о капитуляции.
- Значит, ты пропахал через всю гражданскую войну?
- От начала до конца. И вот что я скажу тебе, приятель: война - это самая вонючая помойная яма из всех, в которых мне приходилось побывать. Я рад бы похвастать, но нечем. Я поймал два куска свинца в левую руку и один свинец в правую лодыжку. Кроме того, меня угораздило попасть под копыта одной строптивой лошадёнки, и она едва не проломила мне череп. Одним словом, я проглотил столько дерьма, что и говорить об этом не следует.
- Стало быть, ты не остался доволен службой?
- А ты полагаешь, что перечисленные мною подарки судьбы настраивают на благодушное настроение?
- Тогда почему же ты не уволился, Тим?
- Как же не уволился? Я ушёл из армии сразу после окончания боевых действий, будь они четырежды прокляты. Но дома у меня что-то не заладилось. Семья большая, а хозяйства никакого. Да все мои домашние успели изрядно отвыкнуть от меня. Меньше года промыкался и вот опять подрядился носить это синее тряпьё.
- Опять в помойную яму?
- Мне двадцать три отстегнуло, но что делать? Если так пойдёт и дальше, то придётся остаться в армии навсегда. А ведь у меня невеста. Она из-за меня нанялась прислуживать в семью лейтенанта Трублада. А жена у него, скажу я тебе, просто крыса. Жаль мне мою Нэнси.
- Значит, ты человек бывалый. А вот про золото в Чёрных Холмах приходилось слышать? - спросил, жуя табак, Патрик Шэнон.
- Нет.
- А вот до меня дошёл слушок, - встрял Альберт Уолтер, - что Бриджеру посчастливилось однажды найти в Скалистых Горах потрясающий алмаз. Искал золото, а наткнулся на алмаз. Так вот, при свете этого камня он проехал добрых тридцать миль во время ночной бури - алмаз освещал дорогу.
- Чушь, - недоверчиво хмыкнул Тим.
- Мне рассказывал об этом человек, который провёл с Бриджером целый год в горах, - заверил Уолтер.
- Алмазы не сверкают, - неуверенно парировал Тим.
- Не знаю, что там насчёт алмазов, но мне доподлинно известно, что Джим Бриджер любит приврать, - вновь заговорил Патрик Шэнон. - Когда мы проезжали мимо форта Ларами, я собственными ушами слышал, как он рассказывал жене полковника, будто в дни его молодости на месте форта торчала высоченная скала. На вопрос, куда же она делась, он заржал, как старая лошадь, и ответил, что скала эта была разбита ударом молнии и превратилась в песок. Разумеется, миссис Кэррингтон ему не поверила. Она сказала, что такого быть не может. Она даже попыталась пристыдить Джима. А он себе похмыкивает. Миссис Кэррингтон вроде даже обиделась на него. Тогда он и пояснил ей, что привык подшучивать и даже обманывать путешественников, ведь они, мол, обычно даже "спасибо" не говорят ему за его работу.
Солдаты любили посудачить о Джиме Бриджере и Джеке Стиде, характеры и жизнь которых оставались для них неразрешимыми загадками. Что заставило этих людей покинуть оживлённый мир и уйти в глухие пространства прерий и гор? Неужели вдали от людской толпы они ощущали себя гораздо увереннее и спокойнее, несмотря на поджидавшие их на каждом шагу опасности?
- Если ваши солдаты, лошади или кто-либо вообще будет оставаться без присмотра, - сказал Бриджер, подъехав к Кэррингтону, - у них будут неприятности. В этом я не сомневаюсь.
- Мы двигаемся в самое логово этого дикарства, - мотнул головой Джек Стид, подскакав к полковнику через секунду.
- Да, там вас никто не поприветствует рукопожатием, - поддержал его Бриджер. - Лакоты не хотят мира с белыми, которые приходят на эту землю без приглашения.
- Быть может, эти племена не знают о переговорах в Ларами? - предположил лейтенант, стоявший рядом с Кэррингтоном.
- Знают, - Бриджер уверенно покачал головой, обвязанной платком. - Помните Кривого Корня?
- Это кто такой?
- Индеец, который помогает хозяину парома.
- Да, вспомнил его.
- Тогда вспомните и то, что он угнал обратно украденный с фермы скот. Помимо коров, он пригнал обратно и лошадь, нагруженную подарками, которые выдавались индейцам в форте Ларами. Так что дикари прекрасно знают обо всём. Знают они и о том, что Красное Облако отказался заключить мирное соглашение с правительством США. Так что желающие присоединиться к Красному Облаку чувствуют себя более чем свободными от каких-либо обязательств. Красное Облако - один из самых весомых людей среди Оглалов.
* * *
"27 июня. Пройдена двадцать одна миля до Сухого Притока Пыльной Реки. Рано утром удалось впервые взглянуть на великолепные горы, известные как Большой Рог.
- Большой Рог. Так индейцы называют горных баранов, - пояснил Бриджер. - В этих горах большерогих баранов просто тьма, поэтому горы и называются Большой Рог. А вон там сияет на солнце Облачная Макушка.
- Она и впрямь похожа на облачную. Вокруг тёмные скалы, а этот пик искрится снегом, будто невесомый, воздушный.
- Там нет снега, мэм, - улыбнулся мне Бриджер, очень довольный произведённым на девушку впечатлением.
- Как так? Макушка вся светится!
- Попросите бинокль у кого-нибудь из офицеров, и вы сможете убедиться, что там нет снега.
После долгих обсуждений, передавая из рук в руки бинокли, мы так и не смогли прийти к твёрдому убеждению, покрыта ли Облачная Макушка снегом или же это песок отражает солнечные лучи.
- А справа что за горы?
- Чёрные Холмы, мэм.
28 июня прошли так называемые Бизоньи Ключи и спустились по сухому притоку Пыльной Реки. Всего шестнадцать миль. С самого утра шли по руслу реки, покрытому водой лишь на несколько сантиметров. Травы мало, но множество тополей повсюду.
- Вот мы и на Пыльной Реке. Это самое сердце Абсароки, - сказал мне Джим Бриджер
- Что такое Абсарока?
Бриджер неторопливо и широко обвёл рукой:
- Весь здешний край, всё вокруг - это Абсарока. Этим словом себя называют индейцы Вороньего Племени. Раньше вся эта территория была под их контролем, но их вытеснили Лакоты и Шайены. Теперь только старожилы, к которым отношусь и я, продолжают называть эти места Абсарокой.
- Абсарока. Красивое название. Но пугающее. В нём угадывается дикость.
- Здесь повсюду дикость, мэм. - Джим посмотрел на меня очень ласково. Я давно не встречала такого взгляда, должно быть, с далёкого детства. - Здесь не может не быть дикости. Дикие звери, дикие люди, дикие реки… Но для меня всё это - норма, а не дикость. Я не понимаю, зачем вы сюда приехали, мэм…
Я и сама не понимаю. Неужели мною двигает только любовь к Тиму? Неужели я решила бросить всё только ради того, чтобы не разлучаться никогда с моим милым Тимом и испытать на себе те же тяготы пограничной жизни, что выпадут на его долю? Наверное, это было глупо с моей стороны - решиться на это. Ведь с Тимом я знакома совсем недолго. Не могу понять, чем он очаровал меня. Неужели только тем, что был моим первым мужчиной? Или я увидела в нём настоящего героя? Ведь он немало рассказал мне про войну, хотя и не выпячивал себя. Не знаю. Не понимаю себя. И не слышу в моём сердце ничего по поводу этой экспедиции. Что меня ожидает впереди? Что ожидает нас всех?
29 июня. Природа вокруг изменилась сегодня. Кактусы, столь беспокоившие лошадей и сильно мешавшие пешим путникам прежде, стали встречаться гораздо реже. Повсюду разливается дурманящий запах полыни. Дикие тюльпаны, душистый горох и многочисленные вьюнки радуют глаз. Люди то и дело останавливаются, собирая индейский картофель и дикий лук.
30 июня. Джим Бриджер не умеет читать, но ему нравится, когда кто-то читает ему. Он с удовольствием слушал, как я читала ему вслух Шекспира. Забавный старик. Ему нравится Шекспир, но он сильно сомневается в правдивости Библии.
- Не могло быть в жизни всей этой чепухи, которую рассказали про Самсона, - качает он головой. - Как это Самсон смог схватить триста лисиц и связать им хвосты в узел? Не может такого быть! Это не человек, а чёрт какой-то. Нет, мэм, такого не могло быть, хоть об этом и написано. Надо же придумать: связать лисицам хвосты узлами, воткнуть в эти узлы по факелу и направить этих зверей на поля врагов, чтобы сжечь их. Даже краснокожие не додумались бы до такого… Нет, мэм, вы уж лучше почитайте мне Шекспира. Этот парень здорово рассказывает, слово к слову ложится. И голова у него варит. Но должен сказать вам, что сердце у этого Шекспира недоброе. Сколько подлостей он держит в голове, сколько обиды у него, сколько гадостей он рассказывает про людей…"