Типичная галера "турецкого маниру" являлась килевым судном с длинным, узким корпусом, возвышаясь над уровнем воды на полтора-два метра. В носу галеры был сделан напоминавший таран носовой выступ – шпирон. К шпирону крепился передний конец реи (райны), державший парус фок-мачты. На гребном флоте ее именовали тринкетовой мачтой. Вторая мачта располагалась в середине судна. Парусное вооружение на галерах было латинским (косым).
За шпироном в носовой части галер имелся помост, где устанавливались орудия крупного калибра. При этом самое мощное орудие устанавливалось для лучшей центровки посредине. Из носа в корму галеры шел еще один помост – куршея, – который покрывался просмоленной парусиной. По куршее передвигались люди, перетаскивали грузы. Слева и справа от куршейного помоста располагались скамьи-банки для гребцов. Одним концом они врезались в борт, а другим – в куршею.
Банки на русских судах ставились под углом 81–83° к борту в нос. У каждой банки предусматривались подножки для упора ног ("ступени"). На корме галеры располагалась небольшая надстройка, образованная деревянными брусами, над которыми натягивалась палатка – тендалет. Вдоль бортов галеры шли два бруса-постицы, вынесенные на специальных кницах-бакалярах. На постицы насаживались штыревые уключины для весел. Являвшиеся главным движителем галер весла были весьма массивны. Их вес достигал 90 кг, длина же – до 13 метров. Изготовлялись весла из цельного дерева. Поскольку толщина весла не позволяла гребцам грести, обхватив его ладонями, к нему крепился брус с выточенными в нем круглыми ручками.
Поэтому за каждым веслом сидело от трех до пяти гребцов, в зависимости от размеров галеры. Опытные гребцы, работая слаженно и синхронно, делали до 25 гребков в минуту, что позволяло галерам развивать скорость до 6 узлов. Однако долго грести в быстром темпе гребцы не могли. Поэтому хороший ход галеры могли держать весьма непродолжительное время. При периодической замене опытных гребцов галера могла пройти за день до 40 миль.
Парус имел на гребном флоте всегда вспомогательную функцию. Его старались использовать, прежде всего, во время больших переходов, сберегая силы гребцам, весла при этом убирались.
Главными навигационными приборами, как и на корабельном флоте, являлись магнитный компас, капитанские солнечные часы, песочные часы, ручной лаг.
Как и полагалось, галеры несли флаги и вымпела. Кормовой флаг представлял собой красное полотнище с косицами, в верхнем крыже которого в белом прямоугольнике помещался синий Андреевский крест. Для передачи сигналов на галерах имелись особые сигнальные флаги, которые также служили и флагами расцвечивания в торжественные дни. По возможности галеры старались совершать лишь однодневные переходы вдоль берега, а ночь проводили на якоре у берега. Если предоставлялась возможность, то часть команды вечером свозилась на берег, для ночлега и отдыха. В штормовую погоду галеры старались вытаскивать на берег.
Так как из-за наличия весел установить вдоль бортов орудия не представлялось возможным, артиллерийское вооружение галер было достаточно слабым. Одно-два орудия большого или среднего калибра устанавливались в носу галеры. Обычно по центру больших галер ставили одну 18‑фунтовую или 24‑фунтовую пушку, а ближе к бортам – две 12‑фунтовые пушки. На более мелких галерах – одну 12‑фунтовую и две 6– или 8‑фунтовые пушки. Иногда на носовом помосте ставились 3–6 фунтовые мортиры. Помимо этого на куршее ставили 2‑фунтовые и 3‑фунтовые пушки на вертлюжных (поворачивающихся) установках, которые именовались "басами".
В силу этого в морском артиллерийском бою любой линейный корабль мог гарантированно уничтожить дюжину самых больших галер.
Поэтому галеры вынуждены были действовать на прибрежном мелководье, где их не могли достать линейные корабли и фрегаты. Обычно, атакуя судно противника, галеры при подходе к неприятельскому судну давали залп из носовых орудий. Затем с концов рей обеих мачт сбрасывались специальные "приступные якоря", которыми галера сцеплялась с вражеским судном, и абордажная команда шла на приступ. Однако такие столкновения были не часты и в основном галеры использовались в качестве войсковых транспортов и десантных судов.
Глава третья
Моряки петровского флота
Чтобы понять, как жили моряки русского флота в XVIII веке, необходимо, прежде всего, знать, что представлял собой морской офицерский корпус. Во все времена на всех флотах мира именно офицеры определяли лицо флота, его традиции. В первый период существования российского флота дворянство шло туда крайне неохотно, под всеми предлогами предпочитая перевестись в армию. Разумеется, как всегда, были энтузиасты и романтики, но большинство кораблей просто боялось. Так, обучавшийся в 1711 году в Голландии навигатор князь М. Голицын писал брату своей жены, чтобы тот ходатайствовал перед генерал-адмиралом Ф. М. Апраксиным об отзыве его на Родину. А если подобное не случится, тогда "от той науки нас морехотцкой отставить, а чтобы учитца какой-нибудь сухопутной". Нелюбовь дворян к морскому делу вполне объяснима, ведь Петр I требовал от навигаторов с целью привития практических навыков и умений по управлению кораблем большую часть времени проводить в море, а это выросшим в барской неге отрокам, прямо скажем, не нравилось.
Сам Петр I, хорошо знавший настроения, имевшие место среди дворян по отношению к морской службе, выразился на сей счет, как всегда, точно: "При даровом хлебе без принуждения служить не будут". Недаром дворяне в 1730 году, при вхождении герцогини Курляндской Анны Иоанновны на русский трон, единодушно просили у нее полного освобождения от морской службы, на что императрица Анна, кстати, не согласилась. Для лучшего понимания сложившейся ситуации достаточно вспомнить хотя бы хорошо известный телефильм "Табачный капитан".
При этом многие богатые люди стремились откупиться от флота, ежегодно выплачивая государству значительные суммы. Некоторые аристократы, для того чтобы только уволиться с постылой для них морской службы, соглашались даже строить на собственные деньги дорогостоящие административные сооружения. К примеру, 4 ноября 1718 года Адмиралтейств-коллегия приговорила: "За долговременное, будучи за морем морского плавания на обучение князя А. М. Гагарина из матросов отставить, и за то, построить на адмиралтейском острове палаты". Как говорится, хоть шерсти клок…
Дети многих "знатных особ", понимая, что с морской службы при Петре I никаким законным путем не уволиться, стремились в Адмиралтействе, в первую очередь, определиться на береговые должности. В целом назначение во флот ими рассматривалось как несчастье, и тверские, владимирские, ярославские и прочие дворяне из внутренних уездов страны не знали, "какому святому молиться об избавлении от морской службы". Это отвращение было так сильно, что при преемниках Петра Великого в морские офицеры шли почти исключительно самые бедные, большей частью беспоместные и бескрестьянные однодворцы, то есть представители дворянских низов.
Что же представлял собой офицерский состав парусного русского флота в XVIII–XIX веках? Первую категорию составляли собственно флотские офицеры – наиболее привилегированная часть, состоявшая в основном из дворян. Отдельно стояли офицеры морской артиллерии и офицеры-штурмана. На каждом парусном судне российского флота от линейного корабля до посыльного брига офицеры были распределены в определенной должностной иерархии. Разумеется, что на больших судах первого и второго рангов имелся полный комплект должностей, на мелких же он был меньшим, как по количеству, так и по чинам.
Первым по должности на любом судне являлся капитан, которого позднее стали именовать командиром. Второй по должности был капитан-лейтенант. В отличие от капитанских обязанностей, согласно уставу, собственных обязанностей у него было не так уж много. Петровский устав гласил, что он "то же бремя повинен носить, что и капитан… однако ж, как и другие офицеры, должен он слушать своего капитана". Во время боя капитан-лейтенант распоряжался на нижнем деке, то есть в относительно самом безопасном месте. Сделано это было для того, чтобы в случае гибели или ранении капитана он был в состоянии принять на себя командование судном. Во время плавания капитан-лейтенант руководил штурманами и был обязан всегда знать, в каком месте находится судно, если плавание проходило в составе эскадры, отвечал за удержание места в строю. Помимо всего этого капитан-лейтенант исполнял постоянные поручения капитана. Именно через него командир судна общался с командой и через него передавал свои указания.
Старший (или первый) лейтенант был определен петровским уставом, как "третий командир на судне". По этой причине он подчинялся только первым двум – капитану и капитан-лейтенанту. Старший лейтенант был обязан присутствовать с капитаном на осмотрах судна, вести роспись матросам по вахтам и на случай боя, лично осматривать судно ночью. Он отвечал за откачку воды из трюма, разбирался со всеми происшествиями на вахтах, присматривал за всякой корабельной работой, следил за режимом прохода на судно и сходе с него, содержал у себя шканечный журнал и все навигационные инструменты, отвечая за их сохранность и исправность. Помимо всего прочего старший лейтенант являлся начальником первой вахты, которая, по обычаю, должна была быть образцом для остальных двух.
Остальные лейтенанты судна (их, как правило, было от двух до четырех) командовали вахтами и являлись вахтенными начальниками. Кроме этого в бою каждый из них назначался командиром артиллерийской палубы на время боя.