- Вернемся к показаниям Бретмюллера, - сказал он, когда подали сладкое. - У меня из головы не лезет этот странный грот. Подумать только, он под боком у той самой базы! Хозяева ее, надо полагать, и не подозревают о существовании в скале гигантского тайника.
- В этом вся суть, - кивнул Абст.
Канарис стащил с шеи салфетку, решительно встал:
- Не будем терять времени! Идем к Бретмюллеру. Я сам допрошу его.
- Быть может, отложим допрос до утра? Вам следует отдохнуть, выспаться. И предупреждаю: это небезопасно. Мало ли как он вдруг поведет себя.
- Но ведь ты будешь рядом!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Они двинулись по лесной тропинке, которая вела в глубь острова. Было очень темно, и Абст включил предусмотрительно взятый фонарик. Шорох шагов в тишине, тоненький лучик света, выхватывавший из мрака то ветвь, похожую на протянутую руку, то дикий уродливый камень, усиливали тревогу, которой была наполнена ночь.
Где-то приглушенно проверещал зверек, ему ответило громкое уханье филина. И тотчас, будто вторя этим звукам, порыв ветра зашелестел в верхушках деревьев. Лес ожил, заговорил…
- А он… не вырвется? - спросил Канарис, перед которым неотступно стояли налитые кровью глаза Бретмюллера. - Было бы славно встретить его на этой тропинке.
- Исключено.
- "Исключено"! - передразнил Канарис. - Я читаю: "Бретмюллер лежит пластом, как покойник". А он бьет стекла и врывается в комнату!
- И это уже во второй раз. - Абст помолчал. - Говоря по совести, я теряюсь в догадках. Странно, очень странно. Впрочем, причины выяснятся.
- Когда же?
- Скоро… - уклончиво сказал Абст. - Но вот мы и пришли!
Луч фонарика уперся в серую бетонную стену, обшарил ее, скользнул в сторону и задержался на широкой двустворчатой двери с пандусом - в такие можно ввозить коляски с больными.
- Кто? - спросили из темноты.
Абст молча направил фонарик на себя - осветил грудь, плечи, лицо.
- Проходите, - сказал голос.
Посетители приблизились к двери. Абст коснулся кнопки звонка. Дверь отворилась.
Они проследовали по коридору, миновали еще одну дверь и оказались в небольшой комнате.
Бретмюллер, связанный, точнее, запеленатый широкой брезентовой лентой, лежал вверх лицом на низком клеенчатом топчане, который занимал всю противоположную стену комнаты.
Его заросший подбородок был вздернут, челюсти плотно сжаты; широко раскрытые глаза, не отрываясь, глядели в какую-то точку на потолке.
- В сознании? - Канарис нерешительно остановился посреди комнаты.
Абст покачал головой. Подойдя к Бретмюллеру, открыл ему глаза ладонью и отвел руку. Больной не реагировал.
- В седьмую, - приказал Абст служителю, молча стоявшему у двери.
- Приготовьте все, как обычно. Полный комплект. Не забудьте кофе и сигареты.
- Он будет есть? - спросит Канарис.
- Полагаю, нет. - Абст скривил губы. - Однако так надо…
Он провел Канариса в уютную комнату с мягкой постелью и креслом у большого окна. Чуть пахло дымом: один из служителей возился у камина, разжигая огонь.
В коридоре раздались шаги. Четверо санитаров внесли больного, уложили в постель и удалились.
Вошла женщина. Канарис кивнул ей. Та поклонилась.
- Забинтуйте ему руки, - распорядился Абст.
- И голову? - спросила женщина, оглядев грязную, сбившуюся набок повязку на лбу Бретмюллера.
- Только руки! - Абст нетерпеливо облизнул губы. - Руки он увидит, голову - нет. Приступайте!
Лицо женщины порозовело. Она ловко обмотала бинтами обезображенные, в запекшейся крови кисти больного. Абст шагнул к столику с инструментами, достал из кармана коробочку ампул, отломил у одной из них кончик и втянул содержимое ампулы в шприц. Помощница обнажила и протерла спиртом плечо Бретмюллера.
Абст мастерски сделал укол.
Когда он повторил инъекцию, введя моряку еще одну дозу, у женщины дрогнули губы. Она взяла вату, чтобы протереть место укола, но Абст вынул из коробочки третью ампулу.
- Девятьсот тысяч! - пробормотала она.
Вместо ответа Абст вновь вонзил иглу шприца в руку пациента.
Служитель убрал столик с медицинскими инструментами, вкатил другой. На нем уместились тарелки с обедом, бутылка какой-то воды, высокая вазочка с подрагивающим апельсиновым желе.
Не прошло и десяти минут, как дыхание больного замедлилось, стало ровнее, глубже. Его губы разжались, на лице проступил слабый румянец.
- Время! - скомандовал Абст. Он повернулся к Канарису: - Действие препарата началось. Сегодня все будет быстрее. Хочу еще раз напомнить: осторожность!
Женщина быстро распеленала Бретмюллера. Брезентовые ленты были сняты и вынесены в коридор.
Абст облачился в белый халат и шапочку.
Выражение глаз Бретмюллера постепенно менялось. Вот он повернул голову и оглядел комнату. Увидев Абста, сделал попытку подняться.
Служители помогли ему сесть, под спину подложили подушки. Затем они вышли.
Абст приблизился к больному, взял его руку.
- Сегодня вы выглядите молодцом, - сказал он. - Пульс почти в норме. Словом, наши дела продвигаются. Скоро вы будете на ногах.
- Но я совсем ослаб, - проговорил больной. - Кружится голова, все плывет перед глазами. Нет, нет, не уверяйте меня - я чувствую, мне хуже.
- Пустяки. - Абст ободряюще улыбнулся. - Заверяю, что самое трудное позади. Лечение идет успешно. И вот доказательство: я привез вам гостя.
- Я узнал господина адмирала Канариса, - безучастно сказал Бретмюллер. - Адмирал желает допросить меня? Я готов сказать все, что знаю.
- Отлично! Вы продолжите свой рассказ, вам зададут вопросы. Но сперва следует пообедать.
Бретмюллер покачал головой.
- Не могу, - прошептал он. - Меня мутит при одном виде пищи. Я не буду есть.
- Хорошо, подкрепитесь позже. Не желаете ли сигарету? Тоже нет? Очень жаль. Я принес вам египетские сигареты, самые лучшие. Курите, сегодня можно!
Бретмюллер вновь покачал головой. Абст выкатил столик с едой и вернулся.
- Приступаем, - сказал он. - Итак, вы всплыли в гроте. Что случилось в дальнейшем? Не торопитесь, подробнее опишите грот.
- Да, грот… - Бретмюллер поморщился, хотел было поднести руки к голове и обнаружил, что они забинтованы. - Что это? Что с моими руками.
- А вы ничего не помните? - небрежно спросил Абст.
На лице больного отразилось усилие мысли. Но вот Бретмюллер вздохнул, устало качнул головой.
- Не помню, - проговорил он. - Обрывки каких-то кошмаров. Будто бежал, бил обо что-то руками, рвался… Нет, ничего не могу связать. Что же со мной случилось? Неужели снова буйствовал?
- У вас был кризис. Вы пытались разбить кулаками вот эту стену. К счастью, кризис миновал. Поэтому-то вы так слабы. Это естественно: организм изо всех сил боролся со страшным недугом. Боролся и победил!
- Значит, я буду жить?
- Разумеется, - бодро сказал Абст. - Но начинайте свой рассказ. Господин Канарис очень занят, он должен спешить в Берлин.
- Мне трудно. - Бретмюллер сделал длинную паузу. - Очень хочется спать…
Абст встал. Он был встревожен. Поймав на себе взгляд Канариса, едва заметно кивнул. Это означало: "Торопитесь!"
- Вам удалось осветить грот? - быстро спросил Канарис. - Как он выглядит?
- Мы применили переносный прожектор.
- Как он выглядит? - повторил Канарис. - Грот велик? Какой высоты своды? Есть ли расщелины в стенах, пустоты, туннели?
- Грот колоссален. Своды теряются в темноте. Оттуда свисают сталактиты. Их множество. С некоторых стекает влага.
- Стены грота отвесны?
- Кое-где они спускаются к воде полого. Будто откосы.
- Так что из воды можно выйти?
- Да. Там, по крайней мере, два таких места. Мы и воспользовались ими. Я излазил все вокруг - искал выход из подземелья. Поиски продолжались более суток. Было обнаружено много больших полостей в стенах, своего рода пещер в пещере.
- Есть и сквозные?
- Пещер много, но сквозных не нашел. Полость наглухо закупорена.
- Как же вы оказались на воле?
- Выплыл через тот самый подводный туннель. У меня был аварийно-спасательный респиратор.
- А с какой стороны он начинается?
- Туннель?
- Да. Откуда вход в грот?
- С зюйда.
- То есть с противоположной стороны… Я хочу сказать: база находится к норду от скалы?
- Да. - Бретмюллер помолчал, как бы собираясь с мыслями. - Теперь я должен рассказать и о другом… Господин адмирал, что вам известно об американском воздушном лайнере "Спид", который двадцать седьмого октября прошлого года вылетел из Пирл-Харбора в Калифорнию? Вылетел и не прибыл к месту назначения…
Канарис вздрогнул, рывком наклонился к больному.
- Боже милостивый, - проговорил он хриплым от волнения голосом, - каким образом узнали вы об этой машине?.. Вы были в океане, за тысячи миль от базы, с молчащей радиостанцией. Да отвечайте же, Бретмюллер!
- Я не мог пользоваться передатчиком, это так. Но никто не запретил мне слушать эфир.
- Чепуха, - вскричал Канарис, - в эфире о самолете не было сказано ни слова!
- Я слышал голос самого "Спида".
- Но каким образом? Да не тяните, Бретмюллер, скорее выкладывайте все!
Больной внезапно побледнел. Его голова упала на подушки. Дыхание с шумом вырывалось из широко раскрытого рта. Казалось, он испытывает удушье.