- Я горжусь моим мальчиком. Он сражается за фюрера!
Позднее, когда будет пылать Берлин, крысиным ядом отравится в своей норе Гитлер, Павел еще увидит таких матерей, с фанатичной страстью посылавших своих незрелых четырнадцатилетних сыновей на смерть "в жертву фюреру" - и не удивится. Но сейчас такая женщина предстала перед ним впервые, и он на какое-то мгновение лишился дара речи. Йошка, кашлянув, стал открывать чемодан, где лежал заранее приготовленный подарок - небольшой медальон русской ручной работы. Павел же, очнувшись, достал из бумажника фотоснимок, сделанный немецкой камерой и отпечатанный на трофейной бумаге. Гордо вскинув голову и улыбаясь, в егерском мундире и эдельвейсовском кепи стоял Артур посреди сугроба. Возбудившись от подарка, письма и снимка, фрау Штефи решила отблагодарить нежданных гостей по-своему:
- Артур просит предоставить вам квартиру на некоторое время, я велю приготовить прекрасный домик в саду. Три комнаты вас устроят?
- Конечно, если это будет стоить не дорого.
- Пустяки! Зато будете чувствовать себя свободно и можете готовить пищу сами. У меня, к сожалению, еда по нынешним временам весьма скромна.
- Какие требуются формальности для прописки?
- Вы должны сделать отметку о жительстве в полицейском управлении. С блокфюрером я договорюсь сама.
Пока шел разговор с хозяйкой, служанка успела прибраться во флигеле, проветрить комнаты, застелить постели. Некоторое время спустя Йошка с ней познакомился. Она оказалась его соотечественницей из села Глены в Моравии. Звали ее Франтишкой. Йошка быстро нашел с ней общий язык, сказал, что ему тоже приходится прислуживать, но хозяин, по крайней мере, не так строг и бессердечен, как другие. Проникшись доверием к земляку, Франтишка рассказала об обитателях пансионата. Здесь жили инвалиды, которые обморозились у Нарвика еще до русской кампании, сын фрау Штефи Франц с женой Кларой, а наверху в мансарде какой-то бука-инженер.
Эти сведения Йошка передал Павлу. На распаковку вещей и устройство ушло мало времени. Павел сказал Йошке:
- Сейчас же поезжай в Мюнхен, ищи Березенко, наведайся в семнадцатое отделение почты, куда мать шлет ему письма. Вечером Нина постарается познакомиться с обитателями пансиона. Мне же предстоит идти в полицейское управление…
- Может, лучше тебя подстраховать?
- Не надо. И меня не выручишь, и себя подведешь… По возвращении из Мюнхена ищи завод детских игрушек Хохмайстера и Ахима Фехнера.
В саду появился толстозадый человек с мольбертом и красками, уселся на раскладной стульчик. Нетрудно было понять, что это Франц - брат Артура Штефи. Павел взял письмо и деревянную коробку с красками, подошел сзади, некоторое время молча рассматривал картину какого-то сражения.
- Прекрасно! - негромко, но с чувством произнес Павел.
Франц испуганно обернулся, отчего едва не свалился с хрупкого стульчика:
- Откуда вы взялись?!
- Пауль Виц. Утром я поселился вместе с женой и денщиком в вашем флигеле… Клянусь вам, вы гений!
Франц мало походил на Артура. Это был разжиревший субъект с рыхлым угреватым лицом. Белесые глаза навыкате обрамляли жесткие и прямые, как у поросенка, ресницы. Художник неопределенно махнул рукой с кистью.
- Так себе, - поскромничал он, не поняв иронии. - Пишу "Битву под Смоленском" для Дома инвалидов в монастыре святой Агнии. Старые вояки любят аллегории.
- Я вам привез письмо от Артура.
- Мой брат как был идиотом, так им и остался.
- Не скажите, Артур ведет себя геройски. - Павел придал голосу жесткие нотки.
Франц, взяв письмо Артура, быстро пробежал по строчкам мутными глазами, дернул плечом:
- Довоевался…
- Я узнал от вашего брата, что вы прекрасный художник, и добыл в России эту штуку…
Франц скомкал письмо, сунул в карман куртки, откинул крышку деревянной коробки и взвизгнул от восторга:
- Да это же чудо, господин Виц! В мире не найдешь лучше русских красок! Они делаются из настоящих масел и красителей.
Франц проворно вскочил, забежал вперед:
- Как я узнал, Артур - ваш друг. Извините, я опрометчиво высказался о нем. Я люблю Артура, хотя не одобрял, что он избрал военную карьеру. Но сейчас война, место настоящего немца в окопах, а у меня гипертония, артрит и всякие немощи…
В это время появилась его жена Клара с газетами и конвертом. Павел коснулся губами ее руки.
- Дорогая, это Пауль Виц - фронтовой товарищ нашего Артура. С женой и денщиком его поместила маменька во флигеле, - притворно ласково заверещал Франц.
- Одну минуту, - прервал его Павел, быстро сходил к себе и вернулся с плоским флакончиком "Коти". - Хорошенькая женщина, надеюсь, не откажется от этого скромного презента?
Клара, как девочка, сделала книксен и поправила высоко взбитую спереди и пышно рассыпавшуюся сзади по плечам прическу, схожую с той, какая была у Клары Доннер из нашумевшего фильма "Большой вальс".
Франц распечатал конверт, прочитал несколько строк на узкой полоске бумаги.
- Какая-нибудь повестка? - тревожным тоном спросил Павел.
- Наоборот! Йозеф Шрайэдер назначает время сеанса.
- Кто такой этот Шрайэдер?
- Важный чиновник в полиции. Эти господа хотят увековечить себя в истории, хотя папа Йозефа был простым писарем в магистрате. Кстати, я скажу ему о вас. Ведь вам нужно разрешение на проживание.
- Буду очень признателен, - Павел еще раз взглянул на картину - черное небо, багровый пожар в городе с типично немецкими крышами, даже церковью, которая напоминала мюнхенскую Фрауэнкирхе; - очевидно, таким представлял Смоленск Штефи. На переднем плане были изображены идущие в атаку танки и прижатые к броне солдаты с яростными лицами. - Нет, что вы ни говорите, у вас несомненный талант!
Вечером Нина взяла термос и пошла к фрау Штефи за кипятком. Она появилась в столовой в тот момент, когда обитатели пансионата собрались на ужин. Нина познакомилась с Францем и ветеранами из Нарвика. За столом не было лишь жильца с мансарды.
17
Поиски Березенко Йошка начал с 17-го отделения имперской почты. Оно оказалось напротив проходной завода "Байерише моторенверке". Молодой чех не предполагал, что будет иметь немалый успех у почтовых работниц. Смазливая девица за окошечком на вопрос, знает ли она господина Бера (так подписывался на обратном адресе Березенко), ответила игриво:
- А зачем вам понадобился этот сухарь?
Йошка поведал трогательную историю о больной матери, от которой привез благословение и посылку.
- Из Киева? - удивленно воскликнула девица.
- Откуда же еще! Я лежал там в госпитале.
В разговор вмешалась подружка из соседнего окошечка.
- Он теперь на почте бывает редко. А искать ею надо на БМВ. Однажды я видела его выходящим из проходной.
- В котором часу?
- После первой смены. В семнадцать.
- Как он выглядит?
- Длинный, дистрофичный… в очках… утиный носи… губы поджаты так… нет, так! Одет в серую тройку и реглан до пят.
Их наблюдательности можно было позавидовать.
До пяти вечера он ходил по Мюнхену, потом вернулся на почту и занял позицию у окна, откуда хорошо просматривались ворота БМВ. Кончилась смена. Из проходной повалил народ. На почте сразу стало многолюдно.
Йошка так и не увидел Бера, хотя проторчал у окна целый час. После закрытия почты ему ничего не оставалось, как пригласить подружек в кафе, угостить их пирожными и легким яблочным вином. Более серьезной девушке, видимо начальнице, по имени Ингрид он сказал:
- Если вдруг объявится Бер, передайте, что в воскресенье буду ждать его в сквере у Новой ратуши с восемнадцати до девятнадцати.
- Выходит, и я не увижу вас до воскресенья?
- Я живу далеко отсюда, но вас постараюсь увидеть раньше…
В Розенхайм он вернулся поздно.
- Почта - пока единственное место, только через нее мы сможем выйти на Березенко, - заключил Павел. - А до воскресенья постарайся разыскать Ахима Фехнера.
На следующий день с утра Йошка поехал искать фабрику детских игрушек Ноеля Хохмайстера. Она оказалась на западной окраине города. За высоким кирпичным забором виднелись три цеха, складские помещения и контора. Инспектор по найму - лысый старик, страдающий подагрой, просмотрел солдатскую книжку, справку из госпиталя об увольнении из вермахта и проговорил:
- Для устройства на работу нужна еще рекомендация от гауарбайтсфюрера.
- Не знал, что детские игрушки тоже представляют для рейха военную тайну, - удивленно воскликнул Йошка.
- Мы теперь занимаемся другим делом, - шепнул старик.
- А какую работу мне дадут?
- У нас нет вакансий шофера. Пойдете разнорабочим. Паек и 80 марок в неделю.
- Я подумаю, - Йошка забрал документы и вышел.
Пивная "Альтказе", занимавшая подвал одного из стандартных четырехэтажных домов неподалеку от проходной, обслуживала рабочих этой же фабрики. Едва Йошка сел и закурил, как к нему приковылял кельнер. Под его халатом он заметил солдатский френч и синие кавалерийские галифе с рыжими леями.
- Видать, оттуда, - мотнул головой куда-то в сторону кельнер.
- А ты уже свое получил?
- С добавкой. Вместо ноги протез, а где взять вторую половину ягодицы?
- Без этого прожить можно, а вот без шнапса и пива… - Йошка извлек из бумажника продуктовую карточку и деньги. - Пусть побегает напарник, а мы хлопнем за мой счет по рюмочке за наши фронтовые дела.
Кельнер воровато оглянулся, понизил голос!
- С этим сейчас строго, но сообразим.