4
Из березняка показалась пятнистая "эмка", промчалась проселком, огибая поле, на котором уже золотилась рожь. Из кабины вышел невысокий капитан в танковом шлеме, небрежно кинул руку к виску:
- Замкомбата Боровой. Прошу!
Шофер незамедлительно погнал обратно к перелеску. Как только "эмка" выскочила из березняка на пригорок, впереди открылись холмистые поля с рыжими изломами оврагов.
- Во-о-он наши коробочки-могилки, - показал Боровой рукой.
На склоне холма чернели остовы сгоревших танков. Они замерли впритык друг к другу, словно наткнулись на одну и ту же преграду.
- Вижу три танка, где же четвертый?
- Уполз четвертый. Водитель, паразит, выжил, а командира, стрелка и заряжающего привез мертвыми.
- Его что, в расход пустили?
- А то! - восклицанием, видно означавшим "само собой разумеется", ответил Боровой. - Приказ 227 - с ним не шутят. Впрочем, - он взглянул на часы, - может, еще и не расстреляли, только повели…
- Значит, водитель жив?! Слушай, друг! - Клевцов вцепился в рукав Борового. - Это же единственный, кто видел, как горели танки!
- Его допрашивали и мы, и особисты, и прокурор… Одно долдонит: "Виноват, дал тягу". А ведь это в бою!
- Да при чем тут прокурор?! - воскликнул Павел. - Я должен знать!
Властное "я" поколебало Борового. Не давая ни секунды на раздумье, Клевцов закричал:
- Гони туда, куда его повели! Во всю мочь гони! Тебя как зовут? - перейдя на "ты", спросил Клевцов замкомбата.
- Федя, а что? - Боровой озадаченно уставился на приезжего.
- Вот что, Федя… С этим механиком я обязательно должен поговорить. Обязательно, понял, Федя?
- А то, - слабо шевельнул губами Боровой.
- Меня оставишь там на месте, а сам гони в штаб, передай мою просьбу слово в слово. От него, единственного свидетеля, в данный момент, может быть, зависит не только моя или твоя голова…
Ни Клевцов, ни Боровой не замечали, как их бросало из стороны в сторону, больно било о бока машины, как стонали и звенели заклепки расшатанного кузова, как ревел, взвывая и охая, мотор. Шофер уже гнал "эмку" по кочковатой земле, изрытой кротами, куда медленно двигалась цепочка людей, а потом встала.
…Павел никак не мог разглядеть лица смертника. Он видел худые ноги без обмоток в растоптанных ботинках, изодранные брюки в мазутных пятнах, гимнастерку с оторванными пуговицами, из-под нее высовывалась серая от грязи нижняя рубаха, видел тощую синеватую шею, а вот лица будто и не было. Сплошной размыв - без глаз, бровей, без волос и морщин.
Место для расстрела выбрали глухое, неветреное - и плотная туча комаров висела над человеком. Смертник не отмахивался от них, как это делали бойцы из комендантского взвода. В ожидании команды те стояли в сторонке, тяжело дымили махоркой, пряча глаза друг от друга.
У Клевцова возникло какое-то неодолимое желание подойти ближе к осужденному, рассмотреть, запомнить его лицо. Он сделал несколько шагов вперед, но тут жесткая рука опустилась на плечо, и он услышал глуховатый голос. Старший из комендантских сказал:
- Вам, майор, это видеть ни к чему…
Старший не знал, почему вдруг Боровой устроил задержку с исполнением приговора, недавно зачитанного перед строем танкового батальона. Именно в те минуты военные юристы связывались с начальством: как-никак об отмене расстрела ходатайствовал человек из Москвы, прибывший с немалыми полномочиями. Смертник же стоял неподвижно, точно деревянный. Старший комендантского взвода ждал приказа.
Вдруг невдалеке хлопнул выстрел. Разгребая руками кустарник, так и забыв засунуть пистолет в кобуру, к месту казни подошел Боровой. Он отдал старшему пакет, стягивая с головы шлем и вытирая пот тыльноы стороной ладони, сказал Павлу:
- Подвела-таки, проклятущая…
- "Эмка"? - спросил Клевцоз, уже поняв, что Боровой принес хорошую весть.
- А то! - Федя озорно подмигнул. - Ну и задали мы шороху по всем проводам. Приостановили действие под твою, так сказать, ответственность.
Вообще Павел легко сходился с людьми, а с этим простодушным танкистом нашел контакт сразу, угадав в нем надежного товарища.
"Эмку" вытащили из грязи повеселевшие бойцы комендантского взвода. Она и довезла Клевцова и Борового до расположения танкового батальона.
5
Комбат майор Самвелян угощал гостя с кавказской щедростью. Однако Клевцову не терпелось осмотреть машину, расспросить механика-водителя. А Самвелян и Боровой словно забыли о цели его приезда. Перебивая друг друга, они задавали вопросы о жизни в Москве, о планах командования, будто Клевцов их знал, раз находился рядом с большим начальством. Лишь когда встали из-за стола, Самвелян произнес:
- Хорошо, что не успели расстрелять… На душе кошки скребли - погорячился я. Черт знает от чего сгорели танки!..
- Поглядим, подумаем, - проговорил Клевцов.
Танк стоял под навесом в походной мастерской. Павел сразу рассмотрел в боку небольшое отверстие с оплавленными краями и сизой окалиной. Такой след оставлял кумулятивный снаряд. Пущен он был с близкого расстояния. Развив адскую температуру, прожег броню, пролетел сквозь нее, как через воск, и поразил трех членов экипажа.
Клевцов попросил привести водителя. Только увидев механика вблизи, он догадался, почему не сумел рассмотреть его лицо при расстреле. Мало того, что парнишка тогда был страшно напуган и потому побелел как смерть, он и от природы выглядел чистым альбиносом - и брови, и стриженая голова, и ресницы, и глаза были светлей выбеленной на солнце кости.
Павел достал портсигар, предложил закурить, но механик отрицательно качнул головой, покосившись на Самвеляна и Борового.
- Успокойся, - тихо проговорил Самвелян. - Объясни товарищу все, как было.
Командиры вышли из-под навеса, решив, что могут помешать откровенному разговору.
- Как звать? - спросил Павел.
- Леша Петренко, - по-школьному ответил механик.
- Ну, рассказывай, Леша, как ты в мандраж ударился?
Водитель почувствовал в голосе военинженера теплые нотки, ожил:
- Ей-богу, ничего заметить не успел… Командир увидел, как полыхнули соседние танки, крикнул: "Жми на кустарник!" Я подумал - там фрицевская пушка. Дал по газам. А пушки нет! Черт дернул меня крутануть на пол-оборота, и вдруг блеснуло, как сварка! Оглянулся, ребята на днище - обожженные и в крови. Ну, тут руки-ноги сами назад понесли…
- Ты слышал выстрел?
- В том-то и дело - не слышал! Хоть мотор и ревет, но на близком расстоянии я бы пушку услыхал. Но не было выстрела! Точно, не было!
Клевцов задумался. Сколько уже было этих гитлеровских новинок: то бетонные гранаты, то телетанкетка. Теперь же выпала загадка посложней. Петренко все еще стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу в старых солдатских ботинках без шнурков.
- Ну, если не выстрел, то, может быть, слышал хлопок или какой-нибудь другой звук?
- Нет, товарищ майор, - виновато моргнул белесыми ресницами Леша.
"Хочешь - не хочешь, а надо самому посмотреть, где и как наши сгорели", - подумал Павел, а вслух спросил:
- Если снова пошлют на тот же участок, танк поведешь?
- Да я уж, считайте, на тот свет кандидат…
- Я тоже не к куме в гости зову, а почти на смерть.
- На такую смерть я готов, - смятенно прошептал Петренко, стараясь смахнуть набежавшую слезу.
…О своем замысле Павел рассказал Самвеляну и Боровому. Вместе подготовили рапорт с просьбой выделить два танка для разведки и послали в штаб бригады. Клевцов надеялся на понимание командования. Он исходил из того, что тревожные слухи о появлении у немцев не известного ранее оружия отрицательно скажутся на моральном состоянии экипажей. Значит, причину гибели танков надо выяснить как можно скорей, поскольку в целях обеспечения секретности гитлеровцы могли в любой момент перебросить свою новинку на другой участок фронта и там доставить немало хлопот. Ответ пришел положительный.
Павел предложил нехитрый план. В первой машине пойдет Боровой, он вызовет огонь на себя. Во вторую сядет Павел. Он попытается с близкого расстояния осмотреть пробоины на сожженных танках, затем станет наблюдать, из чего немцы будут стрелять по первой машине.
- Когда начнем? - спросил Боровой.
- Хорошо бы завтра на рассвете, - ответил Клевцов. - И еще прошу в мой танк назначить водителем Петренко.
- Пожалел? - прищурился Самвелян.
- Спасать надо парнишку. Повоюет еще.
Боровой порывисто сжал руку Клевцова:
- Вот за это спасибо от всего батальона! Чуял, Алешку к себе возьмешь!
- Вечером собирай экипажи на инструктаж.
…Танкисты пришли в командирскую землянку. Они с любопытством посматривали на коренастого майора с округлым, полноватым лицом и дерзким, лукавым взглядом.
- О важности нашей разведки много говорить не буду, - негромко начал Павел. - Гитлеровцы применили не известное нам оружие. Танки, возможно, сгорели от кумулятивных снарядов. Ударившись о металл, такой снаряд концентрирует, кумулирует взрыв в одной точке, развивая температуру свыше трех тысяч градусов. Броня прожигается, огненная струя попадает в боекомплект или мотор… Возникает вопрос: из какого орудия его выпустили? Если из пушки, то танкисты и пехотинцы слышали бы выстрелы, но их не было.