- Не исключено. До нас доходили слухи о безоткатных орудиях Курчевского…
Уже собираясь в Карлсхорст, Маркус, поколебавшись, спросил:
- Когда-то вы говорили о больших ракетах, может, мне вернуться к ним, а не заниматься малым оружием?
- Нет, - отрезал дядя. - Ракеты еще далеки от совершенства, хотя над ними работают сотни людей. Ты бы затерялся в этой толпе.
…Как бы ни был Маркус одержим своей идеей, неудачи сыпались одна за другой.
Кумулятивная противотанковая граната, которую он хотел приспособить к стволу, не поддавалась перегрузкам. Она взрывалась при выстреле. Чрезвычайно чуткий механизм взрывателя Хохмайстер пытался заменить менее чувствительным. Тогда взрыва вовсе не было или он происходил с большим опозданием.
Если все гранаты, использованные тогда на полигоне, применить на фронте, они бы выбили у противника не меньше сотни танков. Однако Леш, начальник училища, безропотно подписывал многочисленные счета, хотя сам не уверен был в успехе противотанкового средства Хохмайстера. Маркус назвал его панцерфауст - "бронированный бронебойный кулак". В другом обозначении употребил название более точное - фаустпатрон. В глазах Леша проектируемое оружие выглядело больно уж хрупким, ненадежным, игрушечным. Впрочем, не только он, но и чины повыше скептически смотрели на работу Хохмайстера. Фаустпатрон казался гадким утенком. Он как бы выпадал из времени, господствующего в рейхе. Скульпторы ваяли гигантские статуи мускулистых кроманьонцев - предков арийской расы. Архитекторы воздвигали дворцы и спортпаласы, украшенные многотонными символами нацизма - германским орлом и свастикой. Художники писали огромные полотна в духе Рейсдала, которого считали предтечей фашистского реализма. Оружейники ломали головы над сверхмощными "Дорами" с семитонными снарядами. Авиаконструкторы разрабатывали проекты летающих супергигантов, способных бомбить Нью-Йорк и Сингапур. "Отец танков" Фердинанд Порше воплощал замысел сверхгиганта "Маус" ("Мышонок") с 350-миллиметровой броней и весом чуть ли не в двести тонн.
Пристрастие к гигантомании, "чудо-оружию", способному сразу изменить ход войны, раздражало Маркуса. Однако проекты, один нелепее другого, неизменно находили поддержку, несмотря на то, что не увязывались ни с боевой эффективностью, ни с производственными возможностями заводов.
На испытаниях случалось, что патрон разрывал ствол. Маркус долго искал причину. Однажды он вооружился лупой и стал разглядывать пороховую шашку. При сильном увеличении он заметил тонкие трещинки.
- Вилли, кажется, я нашел разгадку, - не очень уверенно сказал он Айнбиндеру. - Смотри! Эти трещины быстро разваливают шашку, резко увеличивают площадь горения. Возникает непропорционально большое количество газов - и ствол не выдерживает резкого изменения давления.
Айнбиндер предложил использовать бездымный пироксилиновый порох. Однако и тут последовала неудача: ровного и постоянного горения не получилось.
Пришлось продолжать эксперименты. Наконец остановились на патроне из бездымного пироксилинового пороха на нелетучем растворителе. Этот патрон представлял собой коричневый цилиндр со сквозным отверстием. Порох горел в нем устойчиво, равномерно увеличивая давление на днище выстреливаемой гранаты.
Вскоре возникла новая проблема. Хохмайстера не удовлетворяла дальность полета гранаты. Движущийся танк поражался лишь с 20–30 метров. Для любого пехотинца это не расстояние, и нечего было огород городить. Кроме того, далеко не все ладилось с точностью попадания. Мина в полете вела себя неустойчиво. Попробовали увеличить размеры стабилизатора - результат оказался неутешительным. Тогда попытались придать мине вращательное движение. Для этого просверлили несколько боковых отверстий в корпусе патрона. Часть пороховых газов, прорываясь через них, заставляла гранату проворачиваться вокруг продольной оси. Это улучшило ее стабилизацию. Эффект вращающейся струи несколько возрастал и при ударе о корпус танка.
Но особенно большие затруднения испытывали Хохмайстер и Айнбиндер в получении необходимой для ствола стали. Нужная марка считалась важным стратегическим металлом. Ее не хватало даже для изготовления давно запущенных в серию авиа- и танковых моторов, шарикоподшипников, реактивных двигателей, которые делались на заводах Юнкерса и БМВ.
Хохмайстер решил снова встретиться с дядей Карлом Беккером. Как-никак, генерал работает в отделе вооружений вермахта и должен поддержать "фауст".
- Может, мы ищем не там, где надо, - потупив глаза, проговорил Айнбиндер.
- Там, - тяжелым кулаком Маркус придавил стол, на котором лежали чертежи и расчеты. - Судьба новой истины такова - в начале своего существования она всегда кажется ересью. Так и наш панцерфауст.
Всю дорогу Хохмайстера не покидало беспокойство. Он вспомнил гибнущих под гусеницами молодых солдат "Гитлерюгенда", смерть преданного ему Радлова, которого так не хватало сейчас, свою мстительную клятву. И вдруг почему-то впервые подумал: "А кто нас звал в Россию? Кто вопил об арийской расе, о жизненном пространстве?"
Мысли показались настолько кощунственными, что Маркус с опаской покосился на шофера - уж не прочитал ли их солдат? "Нет, лучше не думать обо всем этом. Иначе во имя чего работать, чем жить, кому верить?"
…Жена Беккера фрау Ута отодвинула засов. В ее блеклых старческих глазах стояли слезы.
- Извините, я без предупреждения, - смешавшись, пробормотал Хохмайстер.
- Снимайте шинель. Очевидно, генерал примет вас. - Кутаясь в белую козью шаль, фрау Ута прошла в кабинет и пригласила Маркуса.
Карл сидел перед камином в глубоком кресле. Остекленевший взгляд был устремлен на пылающие дрова. Из приемника неслись рыдающие звуки похоронного марша. Не предложив сесть, не удостоив племянника даже взглядом, он кивнул в сторону радиоприемника:
- Тебе известно об этом?
- О чем? Я ехал из Карлсхорста и не слушал радио.
- Восьмого февраля погиб Фриц Тодт. Я хорошо его знал. Когда-то мы вместе работали в университете. Острый инженерный ум, практицизм, смелость - все было у него. Жаль, в последние годы он увлекся политикой. Я виделся с ним в январе. Он прибыл с Восточного фронта. Я спросил: "Как быстро мы выиграем войну?" Тодт весьма скептически отнесся к моему вопросу. "Мы никогда не победим русских", - вот что услышал я в ответ. Он собирался предложить фюреру искать выход из войны путем мирных переговоров.
- И предложил?
- Самолет Тодта загадочно взорвался в воздухе недалеко от ставки Гитлера в Восточной Пруссии… Сдается, о своем намерении Тодт сказал не только мне.
Беккер выпил коньяк, налил еще. Глаза его помутнели, движения стали нервознее. Он протянул к огню тощие ноги в меховых туфлях, повернулся к Хохмайстеру.
- С чем ты пришел? Я вижу в твоих руках чертежи.
- Может быть, я поговорю с вами в другой раз?
- Другого раза может и не быть…
Маркус развернул листы:
- Не скрою, я использовал динамореактивный принцип русского инженера Рябушинского. Помните, вы показывали мне проект его пушки? В сорокачетырехмиллиметровой трубе я расположил детонирующее устройство, вышибной заряд из дымного пороха, снаружи приспособил прицельную рамку, ударный механизм… Граната впрессовывается в ствол, в войска может поступать в заряженном виде. Ее начинка - флегматизированный гексоген.
Генерал с ходу оценил повое оружие:
- Это то, что нужно! Сколько весит граната?
- Два и восемь десятых килограмма.
- Зачем так много?
- Лишь такая граната способна пробить броню русского танка КВ.
- У русских больше средних танков Т-34.
- Из большего легче сделать меньшее, чем наоборот.
- Как ты назвал это ружье?
- Фаустпатрон, можно и панцерфауст.
- Ты уже подал заявку в отдел вооружений?
- У меня не все ладится, - Маркус понял, что именно сейчас надо подходить к главному, но умышленно затянул паузу.
- Что именно? - нетерпеливо спросил Беккер.
- Мне не дают стали марки ОС-33. Обычная сталь не выдерживает перегрузок, а утяжелять ружье я не хочу.
Генерал на мгновение задумался.
- А почему бы тебе не обратиться к отцу?
- Отец занимается детскими игрушками.
- У него есть сырье. Нетрудно отыскать и сплав - легче и крепче стали. Ведь ствол, как я понял, нужен для разового выстрела. Пусть он деформируется, лишь бы не разрывался, не поражал стрелка.
"Как же мне раньше не пришло это в голову?!"
- Если у отца не окажется нужных металлов, пусть их найдут специалисты.
- Вы подали хорошую мысль…
- И еще, - остановил его генерал. - В свое время к тебе благоволил Бальдур фон Ширах. Сейчас он гауляйтер в Вене. Прежде чем обращаться в министерство вооружений, где с гибелью Тодта сейчас нет шефа, советую заручиться поддержкой этого человека.
- Мне как раз напоминал об отпуске генерал Леш.
- Вот и воспользуйся добрым советом.
Леш настолько обрадовался просьбе Хохмайстера, что предложил оформить не отпуск, а командировку в Баварию вместе с Вилли Айнбиндером и необходимым лабораторным имуществом.
- На родине и хлеб слаще, и вода вкусней. Надеюсь, там в спокойной обстановке вам повезет с "фаустом", - проговорил он на прощание.