- Эх ты, голова! Какой караульный! Нечего там и сторожить-то: ну кому охота рисковать жизнью в такую ночь из-за пустяков, когда его каждую минуту грозит смыть волной и снести в реку?
Джим не мог против этого спорить.
- А зато, - продолжал я, - мы можем занять кое-что в капитанской каюте, что нам пригодится. Пари держу, там сигары по пяти центов штука, первый сорт. Пароходные капитаны люди богатые, они получают по шестьдесят долларов в месяц, им все нипочем. Прихвати-ка свечку в карман, Джим, я не успокоюсь, покуда не пошарю там немножко. Неужели ты думаешь, что Том Сойер пропустил бы такой случай? Ни за что на свете! Он назвал бы это приключением и непременно уж забрался бы на разбитое судно - тем более с опасностью для жизни. И уж как потом расписал бы свой подвиг! Подумаешь, ни дать ни взять Христофор Колумб, открывший Новый Свет! Право, жалко, что с нами нет Тома Сойера!
Джим поворчал немножко, но уступил, заметив, однако, что нам надо говорить между собой как можно меньше и потихоньку. В эту минуту сверкнула молния и озарила судно; мы причалили к шлюпбалке и там привязали плот.
В этом месте палуба стояла высоко над водой. Мы в потемках поползли вниз по ее скату к капитанской каюте, осторожно ощупывая пол ногами и протянув руки вперед, стараясь за что-нибудь уцепиться; было так темно, что ничего нельзя было разглядеть. Вскоре мы наткнулись на косяк люка, уцепились за него и очутились перед открытой дверью капитанской каюты. Вдруг что же мы видим? Внизу горит огонь! В ту же секунду до нас долетел шепот голосов.
Джим чуть не лишился чувств от страха, он шепнул мне:
- Пойдем поскорее отсюда!
- Хорошо, - говорю я и уж стал пробираться назад к плоту; но в ту же минуту раздался чей-то отчаянный вопль:
- Постойте, ребята, я клянусь, что не выдам! Другой голос отвечал довольно громко:
- Врешь, Джим Тернер! Не впервые ты так поступаешь. Всегда норовишь забрать двойную долю, да еще угрожаешь выдать нас. На этот раз кончено - надоели нам твои штуки, подлая собака!
Между тем Джим возвращался к плоту. Меня разобрало любопытство; уж Том Сойер ни за что бы не отступил теперь, и я не отступлю - посмотрим, что будет дальше. Я пополз вперед на четвереньках в узкий коридорчик и заглянул в каюту. На полу лежал человек, связанный по рукам и ногам; над ним стояло двое каких-то оборванцев; один держал в руках тусклый фонарь, другой - пистолет, дуло которого было направлено прямо на лежащего.
- Вот погоди, запляшешь ты у меня, низкая тварь! Несчастный корчился и вопил:
- Ради бога, Билл, не надо!.. Клянусь, не скажу никому! Человек с фонарем ехидно посмеивался:
- В самом деле не выдашь? В первый раз в жизни ты сказал правду, голубчик! Ишь как хнычет! А ведь если бы мы не связали его, он укокошил бы нас обоих. И за что, спрашивается? Просто так, за здорово живешь. За то, что мы стояли за свои права. Нет, дудки! Больше никого уж не станешь стращать, Джим Тернер! Погоди, однако, стрелять, Билл!
- Чего же тут мешкать, Джек Пакард! - возразил Билл. - Я стою на том, что нужно убить его. Разве он не застрелил точно так же старика Гатфилда?
- Но я не хочу убивать его. У меня на это свои причины.
- Да благословит вас Господь за такие слова, Джек Пакард! Век их не забуду, пока жив! - хныкал человек, лежащий на полу.
Пакард не обратил на это ни малейшего внимания, повесил фонарь на гвоздик и направился к тому месту, где спрятался я, позвав с собой Билла. Я отполз прочь, как только мог живее, но судно так сильно качалось, что мне трудно было отойти на далекое расстояние, и я прошмыгнул в другую каюту. Между тем негодяи пробирались вперед в потемках; дойдя до моей каюты, Пакард сказал Биллу:
- Войдем сюда!
Он вошел, а за ним и Билл. Но не успели они войти, как я уже очутился на верхней койке, так сказать, припертый к стене и горько раскаиваясь, зачем забрался сюда. Оба стояли, опершись руками о края койки, и толковали.
Я не мог видеть их, но чуял, где они стоят, по запаху водки. Я был рад, что сам не пью водки, впрочем, это все равно - они не угадали, что я тут, даже если б я и пил водку, потому что я старался задержать дыхание.
У меня душа ушла в пятки, да и всякому стало бы жутко слушать такой разговор. Они беседовали тихо и серьезно. Билл непременно настаивал на том, чтобы убить Тернера.
- Ведь он обещал выдать нас и сдержит слово. Если б даже мы теперь отдали ему обе наши доли, это все равно не поможет, особенно после того, как мы обошлись с ним. Помяни мое слово: он донесет на нас. Послушайся лучше меня - я покончу с ним разом.
- Я и сам того же мнения, - проговорил Пакард спокойно.
- Черт возьми, а я уж начинал бояться, что ты не согласен. Ну и прекрасно! Пойдем и расправимся с ним немедленно.
- Постой, я еще не договорил. Послушай, Билл, застрелить его, положим, недурно, но есть средство почище этого. Зачем тут пачкаться, когда можно достичь того же самого гораздо легче и притом не подвергаясь риску. Не правда ли?
- Так-то так, но каким образом?
- Моя мысль вот какая: обшарим еще каюты, заберем все, чего не доглядели, потом поплывем к берегу и спрячем наше добро. Теперь сообрази: не пройдет и двух часов, как судно разобьется вконец и пойдет ко дну - он и утонет; тогда ему некого будет винить, кроме самого себя! Надеюсь, это гораздо лучше, чем марать руки, убивая его. Я против того, чтобы убивать человека, коли можно без этого обойтись; это и безрассудно и неблагородно. Ну, не прав ли я?
- Кажется, прав. А вдруг пароход не потонет?
- Во всяком случае, мы можем подождать два часа: посмотрим, что из этого выйдет.
- Согласен, пойдем.
Они отправились, а я слез с койки, обливаясь холодным потом, и пополз дальше. Кругом стояла тьма кромешная; я шепнул хриплым голосом:. "Джим!" Он отозвался у самого моего локтя слабым стоном.
- Живей, надо улепетывать, Джим, не время тут нюни распускать; там внизу шайка убийц, если мы не отыщем их лодки и не пустим ее по течению, чтобы молодцы не могли выбраться с этого парохода, то нам придется плохо. Если же нам удастся найти ее, тогда они пропали - попадут в руки шерифа. Ну, проворней, не зевать! Ты ищи по правой стороне, а я по левой. Начни от плота и…
- О, боже мой, боже мой! А плот-то где? Нет нашего плота; его оторвало и унесло, а мы застряли здесь!
Глава XIII
Спаслись с парохода. - Сторож. - Пароход пошел ко дну.
Вот тебе раз!.. У меня замерло сердце, я чуть не упал в обморок Заперты на разбитом судне, да еще в такой компании! Однако нельзя было медлить. Надо во что бы то ни стало отыскать лодку, и теперь уже для нас самих. Дрожа всем телом, мы пробирались ощупью вдоль правого борта судна; дело шло медленно. Мне показалось, прошла целая вечность, покуда мы добрались до кормы. Никаких признаков лодки! Джим признался, что не в силах двинуться дальше - до того он ослабел с испугу. Но я уговорил его приободриться - все равно, если нам придется остаться на этих обломках, мы погибли! И вот мы направились к кормовой части, набрели на люк и уцепились за ставни, потому что край люка был в воде. Смотрим, а ялик тут как тут! Я едва мог различить в темноте его очертания. Вот обрадовался-то! В тот же миг я хотел прыгнуть в него. Вдруг дверь каюты отворилась. Один из разбойников высунул голову наружу - всего в двух шагах, - я уже думал, что пропала моя головушка, но он тотчас же юркнул назад, проговорив:
- Убери этот проклятый фонарь, Билл.
Затем он кинул в лодку набитый чем-то мешок, вошел сам и сел. Это был Пакард. Вслед за ним уселся и Билл. Пакард молвил шепотом:
- Готово, отчаливай!
Я едва не сорвался со ставни - до того ослаб. Вдруг Билл говорит:
- Постой!.. А что, ты у него не отобрал деньги?
- Нет. А ты?
- И не подумал… Значит, у него осталась его доля?
- Ну, тогда пойдем назад - не расчет нам бросать здесь деньги.
- А если он заподозрит, что мы затеваем?
- Так что ж за беда? Пойдем.
Они вылезли из лодки и вошли в каюту. Дверь за ними захлопнулась, так как была на той стороне парохода, которая накренилась кверху. В ту же секунду я очутился в лодке, Джим кинулся за мной… Ножом я перерезал канат - и мы поплыли.
Мы не тронули весел, не произнесли ни слова, старались даже задерживать дыхание, Быстро скользили мы среди мертвой тишины, миновали кожух, миновали корму, еще две секунды - и мы очутились ярдов на сто ниже судна, - оно исчезло во мраке, все целиком - мы были спасены!
Отплыв на триста-четыреста ярдов, мы увидели фонарь, сверкнувший, как искорка, у дверей каюты - должно быть, злодеи хватились своего ялика и сообразили, что попали в беду не лучше той, которую готовили Тернеру.
Джим налег на весла, и мы поплыли за нашим плотом. Теперь, впервые, во мне шевельнулась жалость к этим людям - раньше не до того было! Ведь ужасно, даже для убийц, попасть в такое положение! Ведь я сам мог бы стать убийцей - как бы мне это понравилось? Я и говорю Джиму:
- Как только увидим где-нибудь огонек, причалим туда, выбрав место, где можно спрятать ялик; я пойду, сочиню какую-нибудь историю и пошлю им человека на выручку - пусть их вытащат оттуда, чтобы можно было потом повесить, как следует, в свое время.