Его спутник - маленький, щуплый человечек, лицо которого обрамляла густая черная окладистая борода, выглядел весьма своеобразно. Он носил индейские мокасины и кожаные штаны, а кроме того - темно-синий фрак с высокими плечами и буфами и до блеска начищенными медными пуговицами. Этот предмет его гардероба был скроен, пожалуй, в первой четверти прошлого столетия. Именно тогда изготовлялось сукно, которому, как считалось, служить веки вечные. Разумеется, фрак выглядел до последнего изношенным; все швы владелец старательно закрасил чернилами, но ни одной дырки нигде не было видно. Ношение подобных доисторических нарядов на Дальнем Западе отнюдь не редкость. Там человека ценили не по одежке.
На голове маленького человечка красовалась гигантская черная шляпа - "амазонка", которую украшало большое перо, окрашенное в желтый цвет и имитировавшее страусиное. Эта великолепная вещь несколько лет назад наверняка принадлежала какой-нибудь леди с Востока, позже волею капризной судьбы заброшенная на Дальний Запад. Поскольку поля шляпы очень хорошо защищали от солнца и дождя, нынешний ее владелец вовсе и не думал использовать замечательный головной убор для каких-либо иных целей.
Все вооружение малыша состояло только из ружья и ножа. Пояс у него отсутствовал - верный знак того, что он выехал не на охоту.
Он прошелся взад-вперед по полю битвы, припадая на левую ногу, и осмотрел вещи, которые в панике побросали беглецы. Вокаде подошел к белому, потянул его за рукав и спросил:
- Может, мой белый брат и есть тот охотник, которого бледнолицые называют Хоббл-Фрэнком?
Малыш не без удивления кивнул и утвердительно ответил на английском. Теперь индеец указал на молодого белого и осведомился дальше:
- А это Мартин Бауман, сын знаменитого Мато-пока?
Мато-пока - имя, сочетающее слова, взятые из языков сиу и юта, и означающее "Гроза Медведей".
- Да, - ответил малыш.
- Значит, вы те, кого я ищу, - уверенно произнес молодой индеец.
- Ты едешь к нам? Может, хочешь что-то купить? Мы держим стоур и торгуем всем, что нужно охотнику.
- Нет. Я должен передать вам сообщение.
- От кого?
Индеец на секунду задумался, огляделся по сторонам, потом ответил:
- Здесь не место для разговора. Ваш вигвам недалеко от этой воды?
- Через час мы будем там.
- Тогда ведите нас к нему. Когда мы сядем у вашего огня, я сообщу все, что должен сказать. Идемте!
Он снова перескочил через воду, перевел через нее обратно своего коня, который, пожалуй, мог теперь выдержать короткий отрезок пути, взлетел ему на спину и поехал вперед, не проверяя, следуют ли за ним остальные.
- Какой шустрый! - не без иронии заметил Хромой Фрэнк.
- Может, его разговор гораздо длиннее и тоньше, чем даже я? - пошутил Длинный Дэви. - Любой краснокожий всегда знает, что делает, и я советую вам тотчас следовать за ним.
- А вы? Что будете делать вы?
- Мы поедем с вами. Раз ваш "дворец" находится так близко, то вы прослыли бы полными невеждами, если бы не пригласили нас на один, глоток и пару кусочков. А поскольку у вас есть мелочная лавка, то, возможно, мы сможем дать вам заработать несколько долларов.
- Вот как! У вас при себе доллары? - спросил малыш таким тоном, который не позволял сомневаться, что оба охотника в его глазах походили на кого угодно, но, уж точно, не на миллионеров.
- Они станут вашими лишь в том случае, если мы захотим сделать покупки. Смекаете?
- Хм, да, конечно! Но если мы теперь уйдем отсюда, что будет с этими мерзавцами, укравшими у нас двух лошадей? Может, хоть их вожаку, этому Уолкеру, оставим подарочек на долгую память?
- Нет. Пусть себе удирает. Они трусливые воры, наделавшие в штаны при виде ножа - "боуи"! Если вы и дальше собираетесь возиться с ними, то это не делает вам чести. Лошади снова у вас, и покончим с этим!
- Вам надо было получше размахнуться, прежде чем свалить его на землю. Этот тип лишь потерял сознание.
- Я это сделал с умыслом. Не вижу ничего приятного в убийстве человека, когда его можно сделать неспособным к сопротивлению другим способом.
- Ну, будь по-вашему. Пошли к вашим лошадям.
- Что? Вы знаете, где они? - искренне удивился Дэви.
- Конечно. Мы не были бы настоящими вестменами, если бы заранее не осведомились обо всем, что связано с вами, прежде чем выдать вам наше присутствие. Когда мы обнаружили, что у нас украли лошадей, мы помчались по следам воров. Но, к сожалению, смогли настигнуть их только здесь. Наши кони всегда пасутся на воле, и мы обычно приходим за ними вечером. Ну ладно, идемте!
Фрэнк сел верхом на одного из возвращенных меринов. Его молодой спутник вскочил на другого. Оба направили животных точно к тому месту, где Джемми и Дэви поначалу прятались в кустарнике. Последние также сели в седла, и теперь все четверо отправились по следу индейца, фигура которого маячила впереди. Но юный краснокожий не позволил себя нагнать; он все время старался опережать белых, будто не приблизительно, а точно знал конечный пункт их перехода.
Хромой Фрэнк держался рядом с Толстяком Джемми, которому, похоже, симпатизировал.
- Признайтесь мне, мастер, что вам, собственно, нужно в этих краях? - спросил малыш.
- Нам надо чуть выше, в Монтану, где охота бывает намного удачнее, чем здесь. Там еще встречаются лесные скитальцы и истинные жители саванны, занимающиеся охотой ради охоты. Сейчас зверей чаще всего попросту поголовно истребляют. Горе-охотники травят бедных бизонов, убивая их тысячами только из-за того, что для приводных ремней их кожа годится больше, чем обычная. Это же стыд и позор! Или нет?
- Тут вы правы, мастер. Раньше было по-другому. Тогда это называлось: один на один, то есть охотник имел с дичью честную очную ставку, борясь за требующееся ему пропитание с огромным риском для жизни. Теперь же охота превратилась в трусливое убийство из засады, и охотники старой закалки мало-помалу переводятся. Люди, подобные вам обоим, чрезвычайно редки! Много денег от вас, конечно, ждать нелепо, но ваши имена не пустой звук, и это стоит признать!
- Вы знаете наши имена? - удивился Джемми.
- Почему бы и нет.
- Откуда?
- Этот Вокаде назвал их, когда мы лежали с Мартином в кустах и подслушивали вас. Собственно, вы сами не очень-то и похожи на вестмена. Ваша талия скорее подошла бы мастеру-хлебопеку или капитану бюргерской гвардии, но…
- Что? - Толстяк встрепенулся. - Кажется, вы говорите о Германии? Вы ее знаете?
- Еще бы! Я же немец до корней волос!
- А я душой и телом!
- Это правда? - Фрэнк едва не открыл рот от удивления и придержал коня. - Ну, теперь я и сам вижу, что правда. С вашими формами янки не встретишь, Я по-королевски рад встретить земляка. Эй, сюда вашу руку! Добро пожаловать!
И они так ударили по рукам, что у обоих заныли ладони. Фрэнк уже забыл, что ехал верхом, но Толстяк предупредил:
- Пришпорьте вашего коня. Нам, несмотря ни на что, нельзя здесь задерживаться. Сколько вы уже в Штатах?
- Целых двадцать лет.
- Так вы, пожалуй, и немецкий уже забыли?
До сих пор оба говорили по-английски. Фрэнк выпрямился в седле, как струна, и обиженно ответил по-немецки:
- Я? Забыл мой язык? Тут вы дали маху - как раз наоборот! А знаете вы хоть приблизительно, где стояла моя колыбель?
- Нет. Я же не был вашим соседом.
- Как будто! Разве произношение не показывает вам, что я из той земли, где говорят на чистейшем немецком?
- Вот как?! И откуда же?
- Конечно же, из Саксонии. Ясно? Со сколькими немцами я ни любезничал, ни разу не понял ни одного из них так, как того, кто родился именно в Саксонии! Саксония - сердце Германии. Дрезден и Лейпциг - классические города! Эльба - классическая река! А Саксонская Швейцария, а Зонненштейн! Это же все классика! Только между Пирной и Мейссеном можно услышать прекраснейший и чистейший немецкий язык. Именно между ними я и появился на свет. А позже там же началась моя карьера. Ведь я был помощником лесничего в Морицбурге - весьма знаменитом королевском охотничьем замке с не менее знаменитой картинной галереей и большим прудом с карпами. Итак, я был определен служащим с месячным жалованьем в двадцать талеров. Мой лучший друг был тамошним учителем, с которым я все вечера напролет играл в "шестьдесят шесть", а потом говорил об искусстве и науке. Благодаря ему я овладел совершенно особыми знаниями, а также в первый раз узнал, где находится Америка. В немецком языке мы также хорошо поупражнялись, а потому я точно знаю, что именно в Саксонии без хлопот говорят самым прекрасным синтаксисом. Или вы сомневаетесь в этом? Ого, как скептически вы на меня смотрите!
- Не хочу с этим спорить, хотя некогда и был гимназистом.
- Как? Это правда? Вы обучались в гимназии?
- Да, я тоже деклинировал словечки типа "теша".