Пенкроф снова стал прислушиваться, и в минуту затишья ему действительно показалось, что он слышит отдаленный лай.
– Ну что?.. – спросил Спилет, крепко сжимая его руку.
– Да… да… – волнуясь, ответил Пенкроф.
– Это Топ! Это Топ! – воскликнул Герберт, который тоже проснулся.
И все трое бросились к выходу. Однако выбраться наружу оказалось нелегко. Ветер валил их с ног и толкал назад. Наконец им это удалось, но для того, чтобы удержаться на ногах, приходилось прижиматься к скале. Буря ревела так, что не слышно было ни одного слова соседа, и они молча смотрели вперед. Кругом было совершенно темно. Вода, небо, земля – все сливалось в одну непроницаемую туманную массу, и ничего нельзя было рассмотреть во мраке.
Несколько минут все трое стояли на месте, точно приплюснутые ветром к скале, они еле держались на ногах, их поливало дождем, песок слепил глаза и набивался в рот. Но вот наступила минута затишья, и до них снова донесся лай. Лаять мог только Топ. Но если это Топ, то интересно знать, один он или с кем-нибудь? Скорее всего, один, потому что если бы Наб нашел его, то, конечно, не блуждал бы так долго по берегу, а давным-давно был бы в пещере…
Не рассчитывая, что Спилет его услышит, Пенкроф сжал его руку, как бы желая сказать: "Подождите!", и побежал назад в грот. Через минуту он уже вышел оттуда, держа в руках несколько горящих веток, которыми он размахивал, как бы подавая сигналы и издавая резкий пронзительный свист.
Как бы в ответ на этот сигнал лай послышался уже гораздо ближе, и вскоре мимо изумленных людей в грот проскочила собака. Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет поспешили следом за ней. В очаг подбросили свежую охапку хвороста, и грот осветился ярким пламенем.
– Это Топ! – радостно закричал Герберт.
И в самом деле, это был Топ, великолепная собака смешанной англо-нормандской породы. От своих предков она унаследовала резвые ноги и тонкое чутье – два отличительных качества хорошей охотничьей собаки.
Это была собака инженера Сайреса Смита. Но она была одна. Ни ее хозяин, ни Наб не вернулись вместе с ней.
А между тем, каким бы чутьем ни обладала эта собака, она не могла одна найти это убежище, о существовании которого даже не знала. Это казалось более чем странным, особенно в такую ночь и в такую бурю. Но что было совершенно необъяснимо, так это внешний вид Топа: он не выглядел ни измученным, ни истощенным, он даже не был грязным.
Герберт подозвал к себе собаку и, обняв ее голову, начал ласкать животное. Топ не остался в долгу и в ответ на ласки юноши лизал ему руки.
– Если нашлась собака, значит, найдется и хозяин! – сказал журналист.
– Идем! – воскликнул Герберт. – Идем! Топ нас поведет.
Пенкроф не возражал. Он сам отлично понимал, что появление Топа до некоторой степени опровергало его мрачные предположения, и поэтому ничего не имел против того, чтобы идти на поиски.
– Пошли! – сказал он.
Перед уходом Пенкроф сгреб угли в очаге, тщательно прикрыл их сверху золой и, кроме того, положил в золу несколько сухих веток, чтобы можно было моментально развести огонь, когда они вернутся. Потом, захватив с собой на всякий случай остатки ужина, он бросился вслед за Топом, который отрывистым лаем звал их за собой. Спилет и Герберт поспешили за ними.
К этому времени буря свирепствовала так, что, казалось, достигла своего максимума. Было полнолуние, но бледный диск ночного светила полностью закрывали свинцовые тучи. Идти, выбирая дорогу, было невозможно. Оставалось только одно – положиться на инстинкт Топа. Гедеон Спилет и Герберт шли следом за собакой, а Пенкроф замыкал шествие. Разговаривать было невозможно. Дождь уже не был таким сильным, но ветер бушевал по-прежнему.
Но в этом путешествии была и хорошая сторона. Ветер с юго-востока дул им не в лицо, а в спину и не только не мешал идти, а, напротив, даже подгонял их, и они не шли, а летели на крыльях урагана. Песок, который поднимал ветер, не слепил им глаза, не набивался в рот, и они даже не обращали теперь на него внимания. Вообще они двигались вперед гораздо быстрее, чем если бы шли в хорошую тихую погоду среди дня. По временам им приходилось даже бежать под напором ветра, который грозил сбить их с ног. Но теперь горячая надежда удваивала их силы, и они неутомимо стремились вперед. Все, даже скептик Пенкроф, были уверены, что Наб нашел Сайреса Смита и послал за ними верную собаку. Не знали они только одного, жив инженер или лежит где-нибудь на берегу мертвый, и Наб послал Топа за остальными только для того, чтобы отдать последний долг несчастному Сайресу Смиту.
Обойдя вокруг горы с усеченной вершиной, переходить которую было крайне рискованно в такую темную ночь, Герберт, Гедеон Спилет и Пенкроф остановились на минуту перевести дух. Гора защищала их от ветра, и после пятнадцати минут почти непрерывного бега они могли наконец отдохнуть. Здесь они могли даже говорить и слышать друг друга, и, когда Пенкроф произнес имя Сайреса Смита, Топ отрывисто залаял, точно желая сказать этим, что его хозяин жив.
– Он жив? Да?.. – повторял Герберт. – Ну, говори же, Топ!.. Он жив?
Собака еще раз залаяла в ответ.
Отдохнув немного, снова тронулись в путь. Было уже около половины третьего утра. Начинался прилив, который благодаря ветру, гнавшему массы воды к берегу, обещал быть очень сильным, как всегда в новолуние. Громадные валы с шумом разбивались о скалы и, вероятно, уже затопили маленький островок, невидимый во мраке. А если островок залит, значит, и берег, где они устроили себе временное убежище, также будет затоплен, потому что защищавшая его широкая плотина из скал не сможет уже выполнять свое назначение: прикрывать берег, который принимал на себя удары яростного прибоя.
Как только Пенкроф с товарищами вышли на открытое место, ветер набросился на них с прежней яростью и погнал вперед. Согнувшись, они побежали за Топом, который, не останавливаясь ни на минуту, уверенно держался все время впереди, показывая дорогу. Они двигались к северу. С правой стороны от них волны с оглушительным ревом разбивались о скалы, а с левой – неизвестная местность, которую они, к несчастью, не могли рассмотреть из-за темноты. Впрочем, они все-таки заметили, что это равнина, потому что ветер, пролетая над ними, не возвращался назад, как было, когда он на своем пути встречал гранитную стену.
К четырем часам утра они прошли около пяти миль. Тучи стали рассеиваться и уже не висели так низко над землей. Дождь почти перестал, зато резкий холодный ветер пронизывал до костей. Все трое, не исключая и привыкшего ко всяким невзгодам Пенкрофа, очень мерзли в своих легких одеждах, но эти мужественные люди умели страдать молча, и ни одного слова жалобы не сорвалось с их уст. Раз они решили идти на поиски, доверившись инстинкту Топа, то пойдут за ним, куда бы их ни повело умное животное.
Часов около пяти начало светать. На небе появились первые светлые полоски, и вскоре, резко очерчивая края темных облаков, на горизонте возникла более светлая граница моря. Белая пена волн снова приобрела свой обычный цвет. Справа начал смутно вырисовываться гористый берег, но пока путники видели все это как будто в тумане.
В шесть часов утра совсем рассвело. Облака, поднявшиеся довольно высоко, плотной массой быстро проносились по небу. Пенкроф и его товарищи были в это время милях в шести от Гротов. Они шли по очень плоскому берегу, окаймленному со стороны океана грядой скал, но сейчас из воды торчали только их верхушки, потому что прилив достигал своей полноты. Равнинная местность слева была покрыта песчаными дюнами, на которых росли дикая трава и колючий кустарник. Цепь невысоких холмов отделяла и в то же время защищала это пространство со стороны океана. То тут, то там, словно часовые, виднелись искривленные деревья. Но это были ненадежные часовые: юго-восточный ветер жестоко трепал их, и они пригнулись к земле. Далеко позади, на юго-западе, зеленела опушка леса.
Неожиданно Топ, до сих пор довольно спокойный, начал проявлять явные признаки волнения. Он то убегал вперед, то возвращался к Пенкрофу, точно обращаясь с просьбой ускорить шаги. Затем Топ свернул с дороги и, ведомый своим удивительным инстинктом, уверенно направился к дюнам. Герберт, а за ним Спилет и Пенкроф чуть не бегом последовали за собакой. Вся местность казалась совершенно пустынной. Не было видно ни одного живого существа.
Дюны были отделены от берега широкой полосой земли с прихотливо разбросанными пригорками и холмами. По первому впечатлению эта местность казалась маленькой песчаной Швейцарией, и только один Топ со своим безошибочным чутьем не мог здесь заблудиться.
Через пять минут после того, как они повернули в сторону, Спилет, Герберт и Пенкроф оказались перед небольшой пещерой на противоположной стороне высокого холма. Здесь Топ остановился и громко залаял. Все трое бросились в пещеру. Посреди нее они увидели Наба. Он стоял на коленях, наклонившись над телом человека, лежавшего на травяной подстилке…
Это было тело инженера Сайреса Смита.