Та испуганно вскрикнула и закрыла лицо руками. В тот же миг на Бадму ястребом налетела Валя, сбила его с ног. Он упал лицом вниз, а Валя жестоко молотила кулаком по его широкой спине.
- Вот тебе, вот! Будешь знать, жирный баран! Не давай рукам воли!
Взрослые сердито зашикали, словно шум, поднятый ребятами, мог распугать рыбу.
Запыхавшаяся Валя отпустила Бадму.
- Совсем плохой Бадма, - прижавшись к Вале, горько пожаловалась маленькая Дулма.
- Если обидит, скажи мне - вдвоем мы с ним всегда справимся.
Крупные капли пота дрожали на лбу и густых светлых бровях девочки.
Невод тянули лошадью. Медленно по кругу ходил буланый конь. На ворот со скрипом наматывался толстый пеньковый канат.
К берегу подтянули мотню невода.
- Пуда три, не больше, - разочарованно определил подошедший председатель колхоза Гомбо Цыдыпович.
Задумчиво подкрутил черные усы, погладил подстриженные бобриком короткие черные, с густой проседью волосы.
Не торопясь подошел еще ближе к трепещущей рыбе и долго смотрел на нее, точно хотел все пересчитать.
- Омулька-то почти и нет.
Наклонился, привычным жестом выхватил из кучи одну серебристую рыбу с зеленоватой спинкой.
- Видно, ушел кормиться в другие, дальние места. Придется и нам уходить, - сказал он со вздохом. - Не разведали нынче море как следует, понадеялись на старые данные.
Женщины собрали и унесли рыбу. Невод председатель приказал развесить для просушки.
- Значит, теперь, наверное, уедут, - сказал Матвей. - Раньше хоть помаленьку, да ловили, а сегодня окончательно рассердились.
- Какая радость по два пуда ловить! Вот в прошлом году по сотне вынимали.
Чимит умел говорить как-то степенно, по-взрослому деловито.
Матвей промолчал. Он не помнит, по скольку ловили в прошлом году. И по правде говоря, ему сейчас не очень-то верится, что за один раз можно поймать столько рыбы.
- Что, не веришь? - как бы поняв его мысли, спросил Чимит. - Что тут особенного, сто пудов! - И кивнул головой на жерди, где развесили невод. - Он же, смотри, какая махина. И рыба тогда валом шла.
- А на новом месте они тоже будут по сто пудов ловить?
- Там-то будут. Там, наверно, рыба давно подошла.
- Давай попросимся с ними, - предложил Матвей. - Что нам тут целое лето делать? Как ты думаешь, возьмут нас?
- Может, возьмут, если хорошо попросить. Пойдем! Сейчас все зависело от председателя колхоза. Тот стоял один, внимательно осматриваясь кругом, и, казалось, искал, не осталось ли на берегу чего недоделанного, забытого.
- Что вам, ребята?
- Дядя Гомбо, когда уходите? - спросил Чимит.
- Завтра, наверно. Придет катер с комбината, и пойдем.
- Ребят нынче брать будете?
- А как же. Всех, кто постарше, заберем. Надо же вас рыбацкому делу учить.
Потом его громко позвали колхозники, и он, прервав разговор, почти бегом направился к амбару.
- Значит, едем? - Матвей весело завертелся на одной ноге, выдавив в песке глубокую ямку. - Пошли собираться!
Чимит ухватил Матвея за руку, и они бегом направились к деревне.
Песня ведет
- Матвей! Матвей! Вставай! Пойдем на берег.
Матвей, спавший на крыльце, открыл глаза. Было еще рано. Только маленькие три облачка в небе чуть-чуть золотились.
- Куда ты, Бадма, в такую рань всполошился? - приподнимая с подушки голову, спросил Матвей.
- Какая рань?.. Уедут наши, останемся одни.
- Чудак, все равно не возьмут. Мне мать запретила, - с дрожью в голосе, готовый заплакать, сказал Матвей. - Дома оставаться велит.
- А ты попроси отца. Он отпустит.
- Что ты! Они всегда заодно.
- Ничего, Чимит председателя попросит. Он ему не откажет. Потом, думаешь, им ребята не понадобятся? Эх, да еще как! Костер развести, чаи вскипятить. Мало ли мелкой работы? Очень просто, что и возьмут. Чимит уже на берегу. Пошли!
Матвей быстро встал, оделся.
Над горами появилось солнце. Появилось не все, только маленьким краешком, а кругом все засияло, заискрилось. От деревьев легли голубые тени. На траве засеребрилась крупная роса.
- Ух, по морю поедем, места разные увидим! - с восхищением говорил Матвей, стараясь попасть в ногу с Бадмой. - И дело настоящее дадут нам.
Бадма решил тоже не отставать от друзей и побывать на новом промысле. Правда, его интересовала не рыба, а просто хотелось пожить на рыбацком стане.
- Я сразу на баркас попрошусь гребцом.
- Ох, из тебя гребец. Баркас - это не маленький подъездочек. Сила нужна.
- Ну к лошадям на ворот стану.
- А если кашу варить?
- Можно и кашу!..
Спустились на песчаный берег, пошли к Чимиту.
Чимит сидел возле невода и смотрел в море.
Под первыми лучами солнца вода была в нем не зеленая, не синяя, какой она бывала обычно днем, а молочно-розовая. Такой ее Чимиту еще не удавалось видеть. И вообще ему никогда не приходилось вставать так рано.
Оказывается, рано утром все выглядит по-новому. Сейчас не только море, но и горы не те: все кругом позолочено, всегда синий воздух над Байкалом казался розовым, листья на деревьях блестящие, словно смазанные маслом, жесткая хвоя кедров поголубела и казалась мягче.
"Обязательно буду вставать теперь на восходе солнца, - решил Чимит. - Лучше стану ложиться с вечера пораньше".
На берегу стали появляться первые рыбаки. Размашисто шагая, прошел отец Матвея, в синей косоворотке, с двумя новенькими веслами на плечах. На его загорелом лице белели только брови.
Семен Лозинин был веселым человеком. Улыбка никогда не сходила с его простодушного лица с узким подбородком. Вот и сейчас, проходя мимо ребят, он улыбнулся и многозначительно кивнул головой, дескать: "Жаль мне вас, ребята, но ничего не поделаешь".
Рыбаки принялись готовить в дорогу баркасы. На один складывали невод, на другие грузили припасы, постели, одежду.
К десяти часам на горизонте появилась маленькая черная точка. Она быстро увеличивалась, вырастала из моря.
- Катер! Катер! - закричали мальчики.
- Комбинатовский катер идет!
Катер шел на полной скорости, как бы боясь опоздать к намеченному сроку.
- Это "Быстрый" идет, - определил Чимит.
Подойдя ближе, катер приветствовал рыбаков звонкой сиреной. Был он длинный, узкогрудый, настоящее морское судно, быстроходное и устойчивое.
На палубе, перед застекленной штурвальной рубкой стоял с рупором в руках старшина катера. Он широко улыбался. Среди удивительно белых зубов - один золотой. Новенькая тельняшка туго обтягивала широкую, крепкую грудь.
Старшина поднял ко рту рупор и зычно крикнул:
- Эй, на берегу!
- Есть на берегу! - отозвался Гомбо Цыдыпович.
- Поторопитесь!
- Эй, торопись! - приказал Гомбо Цыдыпович. На берегу стало еще оживленнее. Рыбаки начали прощаться с семьями.
- Пойдем к председателю, - сказал Бадма. - А то забудут о нас совсем.
Председатель был все время занят. То там, то тут нужен был его совет, окончательное веское слово. Сухощавый, быстроногий, он легко передвигался от одной группы рыбаков к другой.
- Дядя Гомбо, возьмите нас с собой, - попросил Чимит, осторожно подталкивая перед собой Бадму и Матвея.
- Мы можем варить уху, рыбу выбирать, - поспешил поддержать друга Матвей.
- Вот что, ребята, - немного подумав, сказал Гомбо Цыдыпович. - Вам придется остаться дома. Уху варить есть кому и без вас. Наши рыбачки это лучше сделают.
Он взял за плечи Матвея и Бадму и повернул их лицом к морю, как бы показывая им, что время для разговора кончается.
Чимит подошел вплотную к председателю.
- Ну, они, правда, еще маленькие… А я?.. - сказал он с надеждой.
- Ты, конечно, старше.
Бадма и Матвей озадаченно затихли. Неужели Чимит бросит их и уедет один?
- Мы оставляем их на тебя, Чимит, - сказал председатель. - Приглядывай за ними.
Чимит удивленно заморгал глазами.
- Ну как же так? Что я с ними буду делать тут?
- Все. Слово старших твердо. Я не один это решал. Так матери просили: "Не трогайте ребят, - говорят, - нам одним без них никак нельзя".
- Не взяли, - со вздохом сказал Матвей.
- Ну и не взяли, - вдруг рассердился Чимит. - А зачем нас брать? Что мы умеем? Малыши мы, и все тут.
Баркасы уже качались на зеленых волнах. Катер, легонько постукивая, взял на буксир передний баркас, а за ним потянулись остальные.
- Гомбо Цыдыпович! Отчаливаем! - крикнул старшина катера.
- Чимит! - позвал председатель. - А ну-ка, доставь меня на катер.
Тот вздохнул, подошел к легкой лодке и сердито спихнул ее в воду. В лодку прыгнули Бадма с Матвеем и разобрали весла.
Переполненная лодка грузно осела. Чимит, правя рулевым веслом, лихо подвернул лодку к катеру. Председатель перебрался на буксир.
Шумно заработал винт и развел крутую волну.
Чимит повернул лодку к берегу.
На баркасах запели. Громкий чистый голос Семена Лозинина сильно и высоко поднял песню, будто вырвал ее из водных глубин:
- Славное море - священный Байкал,
Славный корабль - омулевая бочка.
На трех баркасах подхватил хорошо слаженный хор:
- Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалечко.
Песня была старинная, хорошая. Пели ее тоже хорошо, самозабвенно, как всегда поют рабочие люди.
Буксирные канаты натянулись, и маленький караван баркасов потянулся за катером. В море было просторно и тихо.