- Бедный дедушка, я верно разбудил вас?
- Нет, я не спал… Но подожди, Жорж, будь откровенен… У тебя есть что-то на душе.
- У меня? Ровно ничего.
- Вот уже несколько месяцев, как ты грустен, бледен и изменился до неузнаваемости. Ты никогда больше не бываешь так весел, как по возвращении из полка.
- Уверяю вас, дедушка, что…
- Ты меня уверяешь… ты меня уверяешь… Я хорошо вижу, и поэтому нечего меня обманывать! У меня глаза матери…
- Это верно, - возразил Жорж, улыбаясь, - поэтому я буду называть вас, пожалуй, бабушкой, ибо вы добры, нежны и беспокоитесь обо мне, как настоящая бабушка. Но поверьте мне, вы напрасно тревожитесь. Успокойтесь, вот ваша ложка… Подождите, я придвину к вашей кровати маленький стол, и вам будет удобнее.
Жорж взял стоявший в углу красивый столик орехового дерева, тщательно отполированный, подобный тем, которыми пользуются больные при еде в постели. Поставив на него миску с молочным супом, он придвинул его к старику.
- Только ты один способен оказывать столько внимания, - сказал ему старик.
- Было бы чертовски нехорошо, дедушка, если бы я при своей способности к столярному мастерству не смастерил для вас этого удобного стола.
- О, у тебя на все готов ответ, я знаю, - проворчал старик.
Он принялся есть до того дрожащей рукой, что два или три раза ложка ударилась о его зубы.
- Ах, мое бедное дитя, - печально сказал старик своему внуку, - посмотри, как дрожат у меня руки. Мне кажется, что это дрожание усиливается с каждым днем.
- Что вы, дедушка! А мне, напротив, кажется, что оно уменьшается.
- О нет, все кончено… совсем кончено… Нет лекарств от этой дряхлости.
- Ну так что же, что делать! С этим надо примиряться.
- Так мне следовало бы поступить уже давно, с того времени как это началось, и, однако, я никак не могу свыкнуться с мыслью, что дряхл и буду тебе в тягость до конца своих дней.
- Дедушка, дедушка, мы поссоримся!
- Почему я имел глупость взяться за ремесло золотильщика металлов? По прошествии двадцати лет, а часто и раньше, у большинства этих рабочих появляется под старость такое же дрожание членов, как и у меня. Но у них нет внуков, которые баловали бы их так, как ты меня…
- Дедушка!
- Да, ты меня балуешь, я тебе повторяю: ты меня балуешь…
- Пусть так! Хорошо же, я вам отплачу той же монетой - это единственное средство, как учили нас в полку, заставить неприятеля прекратить огонь. Итак, я знал одного превосходного человека, которого звали дядюшка Морен. Он был вдов и имел дочь восемнадцати лет. Этот почтенный человек выдал дочь за славного, но чертовски горячего человека, которого в один прекрасный день ранили в драке, так что через два года после женитьбы он умер, оставив молодую жену и маленького сына.
- Жорж, Жорж…
- Бедная молодая женщина кормила грудью ребенка. Смерть мужа так потрясла ее, что она умерла, и ее мальчик остался бременем на руках у деда.
- Боже мой, Жорж, как ты жесток! Для чего ты всегда говоришь об этом?
- Этого ребенка дед так любил, что не мог с ним расстаться. Днем, когда он уходил в свою мастерскую, за крошкой присматривала одна добрая соседка. Когда он возвращался, у него была лишь одна мысль, одна забота - о своем маленьком Жорже. Он заботился о нем так же нежно, как может заботиться лишь самая хорошая, самая любящая мать. Он разорялся на красивые маленькие платьица, на нарядные чепчики, ибо он, этот добрый дедушка, гордился и кокетничал своим внуком. Он так возился с ним, что соседи, уважавшие этого почтенного человека, называли его кормилицей.
- Но, Жорж…
- Так он воспитал этого ребенка, постоянно заботясь о нем и удовлетворяя все его нужды, отдал его в школу, потом в учение ремеслу, до тех пор пока…
- Подожди же, тем хуже, - проговорил старик решительным тоном, не будучи в состоянии более сдерживаться. - Раз мы начали перечислять свои добродетели, то теперь очередь за мной, и мы еще посмотрим! Прежде всего ты был сын моей бедной Жоржины, которую я так любил, - следовательно, я исполнял лишь свой долг. Запомни прежде всего это.
- И я тоже исполнял только свой долг…
- Ты? Оставь же меня в покое! - воскликнул старик, сильно размахивая ложкой. - Ты? Вот что ты сделал… Судьба избавила тебя от отбывания воинской повинности…
- Дедушка, берегитесь!
- О, ты меня не испугаешь!
- Вы опрокинете миску, если будете так волноваться.
- Я волнуюсь… черт возьми! Ты, верно, думаешь, что у меня нет больше крови в жилах? Да отвечай же, раз ты говоришь о других! Когда я одряхлел, то какую сделку ты совершил, несчастное мое дитя? Ты нашел торговца людьми…
- Дедушка, вам придется есть холодный суп. Ради бога, кушайте его горячим!
- Та-та-та! Ты хочешь заговорить мне зубы, да? А что ты сказал этому торговцу людьми? "Мой дед дряхл, он не может более зарабатывать себе средства к жизни. Я единственная его опора, но я могу заболеть или остаться без работы. Назначьте ему маленькую пенсию, и я продамся вам…" И ты так и сделал! - воскликнул старик со слезами на глазах и таким резким движением поднял ложку кверху, что, если бы Жорж не успел схватить столик, тот упал бы на постель вместе с миской.
При этом Жорж воскликнул:
- Черт возьми, дедушка, успокойтесь же! Что вы вертитесь, как дьявол перед заутреней, вы все опрокинете!
- Это для меня безразлично… это не помешает мне сказать тебе, как и почему ты пошел в солдаты, почему продал себя ради меня… торговцу людьми.
- Все это с вашей стороны лишь предлог, чтобы не есть суп. Я вижу, что он вам не нравится.
- Ну вот, теперь он говорит, что мне не нравится его суп! - воскликнул огорченно добряк. - Этот проклятый мальчишка решил меня все время огорчать.
С гневным жестом зачерпывая ложкой суп и поспешно поднося ее ко рту, старик Морен прибавил:
- Смотри, вот как мне не нравится твой суп… видишь?., видишь?.. А, он мне не нравится… Видишь?.. А, он очень дурен…
- Ради бога, не спешите же так! - воскликнул Жорж, удерживая руку деда. - Вы подавитесь.
- Это тоже твоя вина. Как мог ты сказать, что мне не нравится твой суп, когда это настоящий нектар! - возразил старик, с удовольствием хлебая суп. - Это настоящий нектар богов!
- Без хвастовства скажу, - заметил Жорж, улыбаясь, - что я славился в полку приготовлением супа. Ну а теперь я набью вам трубку.
Затем, наклонившись к старику, он сказал, лаская его:
- Ну что, добрый старый дедушка очень любит курить трубку в постели?
- Что же мне сказать тебе, Жорж? Ты превращаешь меня в пашу, в настоящего пашу, - ответил старик.
Его внук взял трубку, набил ее и подал старику Морену. Последний, удобно примостившись на подушке, с удовольствием закурил трубку.
Жорж, присев на его кровать в ногах, спросил:
- Что вы думаете делать сегодня?
- Думаю совершить свою обычную прогулку на бульвар, где посижу немного, если погода хороша.
- Гм! Дедушка, я думаю, что лучше вам отложить свою прогулку. Вы видели вчера, как много было народу на улице, дело дошло даже чуть ли не до драки с полицией. Возможно, что сегодня произойдут более серьезные события.
- А ты, дитя мое, ты не вмешаешься в эти беспорядки? Я знаю, что это очень заманчиво, когда чувствуешь себя правым, ибо это гнусность со стороны правительства - запрещать собрания. Но я страшно беспокоился бы о тебе!
- Будьте спокойны, дедушка, вам нечего бояться за меня. Но послушайтесь моего совета: не выходите сегодня.
- Хорошо, дитя мое, я останусь дома. Я постараюсь развлечься тем, что почитаю кое-что из твоих книг и буду, покуривая свою трубку, смотреть на прохожих.
- Бедный дедушка, - сказал Жорж, улыбаясь, - с такой высоты вы увидите лишь шляпы прохожих.
- Все равно, этого достаточно, чтобы развлечь меня. Кроме того, я вижу дома напротив, вижу соседей, смотрящих из окон… Ах да, относительно домов, расположенных напротив! У меня есть кое-что, о чем я постоянно забываю тебя спросить. Скажи мне, что означает вывеска этого торговца полотном с изображенным на ней воином, бросающим свой меч на весы? Так как ты выполнял столярные работы в этом магазине, то должен знать, что означает вывеска.
- Я не знал этого, как и вы, пока мой хозяин не послал меня работать к господину Лебрену.
- Этот купец известен в квартале как очень честный человек, но что за чертовская мысль пришла ему в голову выбрать такую вывеску? "Под мечом Бренна"! Он должен бы быть оружейником. Правда, что на картине есть весы, а весы напоминают о торговле… Но почему этот воин в шлеме и с видом Артабана кладет на весы свой меч?
- Знаете… мне как-то неловко в моем возрасте поучать вас…
- Почему неловко? Почему же? Ты, вместо того чтобы ходить по воскресеньям гулять за город, читаешь, учишься, приобретаешь знания. Поэтому ты отлично можешь дать урок деду, в этом нет ничего обидного для меня.
- Ну хорошо. Этот воин в шлеме - Бренн. Он был галлом, то есть одним из наших предков, и предводительствовал войском две тысячи, а может быть и более, лет тому назад. Бренн двинулся в Италию и осадил Рим, чтобы наказать его за измену. Город сдался галлам, дав за себя выкуп золотом, но Бренн, найдя выкуп недостаточным, бросил на чашу весов к гирям свой меч.
- Ого, дерзкий, чтобы получить больший выкуп! Он сделал как раз обратное тому, что делают овощные торговцы, которые слегка ударяют весы пальцем, я понимаю это. Но есть две вещи, которые для меня менее ясны. Во-первых, ты говоришь, что этот воин, живший более чем две тысячи лет назад, был одним из наших предков?