Те переглянулись между собой, один из них неуверенно доложил:
- Хулиганство во время показательных прыжков с парашютом! Выполнял прыжок в неуставной форме одежды!
- Ясное дело, - констатировал дядя, заполняя журнал. - Разгильдяйство и головотяпство налицо. Разбаловались, о дисциплине забыли! Ничего, посидишь тут суток трое - сразу поумнеешь! Всё равно сейчас тобой некому заниматься, все заняты на праздничных мероприятиях. Сидорчук! Отведи этого вояку недоделанного в третью камеру!
Из другого закутка появился толстый пожилой милиционер, пошёл дальше по коридору, звеня связкой ключей и что-то бормоча себе под нос, жалея о том, что отменили розги - очень действенный инструмент в деле воспитания молодёжи. Ник и двое сопровождающих отправились следом за старым ворчуном.
По узкой, почерневшей от времени лестнице поднялись на второй этаж. Сидорчук, противно скрипя ржавым ключом в замке, открыл неприметную коричневую дверь и жалостливо прошептал Нику, предварительно подмигнув:
- Ты это, веди там себя правильно. Оно, может быть, и пронесёт.
И уже громко, для всех:
- Задержанный, входите! Правила поведения - висят на стенке. Извольте ознакомиться, гражданин!
Ник переступил порог камеры, дверь за ним закрылась, снова, словно предупреждая об опасности, проскрипел ключ в замке.
Огляделся по сторонам - вполне терпимо, могло быть и хуже.
В 1997-м, по глупости малолетней, приходилось ему пару раз посещать аналогичные заведения. Так вот, там всё выглядело во сто крат хуже, мрак полный, если коротко.
Здесь же - курорт натуральный: свежий воздух, никакой тебе вони, нары просторные в два ряда, вон - даже простыни на матрацах имеются, между нарами - стол квадратный, табуреток шесть штук, занавесочки висят на окошках. А параша, судя по всему, за той вот ширмой находится. Культура, одним словом, с элементами навороченного дизайна.
Вот только с людским контингентом похуже будет: четверо малоприятных личностей за столом в карты дулись, ещё двое похрапывали на верхних нарах. С теми, спящими на нарах, ничего ещё не понятно, а вот эти, которые за столом находились, - тот ещё типаж. Сплошные золотые фиксы, наколки синие многочисленные, шрамы неаппетитные - тут и там.
Блатата натуральная такая, недобрая. Шестеро на одного - многовато будет, да и четверо - не слаще, в общем-то.
Ник, как и многие его сверстники из того времени, имел определённые навыки рукопашного боя: в школе посещал секцию дзюдо, в студенческие годы немного каратэ занимался. Но слабое это утешение: в замкнутом пространстве да ещё если все сразу накинутся - нулевые шансы на победу, всё равно затопчут.
Один из картёжников встал из-за стола и, небрежно сунув руки в карманы, двинулся к Нику. Худющий; лет двадцать с небольшим, наверное; по пояс голый, а на голове - крохотная кепочка, залихватски сдвинутая набок.
"Знакомая ситуация - по фильмам, сериалам и книжкам: это обычная "шестёрка" направляется на разведку. Сейчас обзываться начнёт, сразу попросит обувь снять. Скучно даже, - подумал про себя Ник. - А ещё у него изо рта луком должно вонять, обязательно".
Про лук он ошибся - изо рта "шестёрки" отчётливо несло чесноком.
Зато всё остальное угадал досконально. Молодец!
- Ба, кого к нам занесло! - тоненько заверещала "кепочка". - Глядите - какой нежный красавчик! И буковки у него на груди заграничные, уписаться можно запросто! Чего там написано-то, красавчик? Чего молчишь? Может, непотребное что? Относительно твоей участи горькой, или про привычки какие, вредные, хронические? А? Не слышу, фря несносная! Глядите - молчит! А это что ещё? Вы посмотрите, какие у него штиблеты на ножках стройных!
Ботинки у Ника действительно были знатные, купленные в Германии, армейские, настоящий "бундесвер", без всяких китайских происков и подделок.
"Шестёрка" продолжала изгаляться:
- Дяденька, родной, ты ботиночки-то свои - снимай, пожалуйста. Тут у нас подметено, запачкаешь ещё! - И, уже теряя терпение, гаркнул, вытащив из кармана руку с зажатым кастетом: - Снимай быстро боты, фраер ушастый!
"Прав тот служивый оказался, плохо здесь с дисциплиной. Даже кастет у подследственного не отобрали, деятели хреновы!" - отметил про себя Ник, прежде чем заехать "шестёрке" по наглой физии. Ногой, естественно, вернее, просимой бундесовской штиблетиной.
Обычная маваша-гири, выполненная далеко не лучшим образом.
Честно говоря, это само собой произошло, не преднамеренно. Во-первых, больно уж от этого шпанёнка чесноком несло, нестерпимо просто, а во-вторых, так всегда "главный герой" поступал - в фильмах, сериалах и книгах, кои Нику доводилось смотреть и читать в той своей жизни.
Стереотипы, так сказать, сработали.
Дальше всё опять предсказуемо завертелось: "шестерка" отлетела назад, глухо ударилась головой об угол стола, опрокинув его, - карты разлетелись по всей камере. Остальные трое мгновенно вскочили на ноги, вооружившись напильником и двумя солидными табуретами, приготовились к атаке.
"А, будь что будет!" - бесшабашно решил про себя Ник, принимая оборонительную стойку.
- Ну-ка, ша! - С нар свесилась коротко стриженная седая голова. - Назад все! Отпрянули шементом, собаки дикие! Отпрянули и успокоились! Кому сказано? Порядок всей стаей облезлой навели, по-бырому!
Стол мгновенно был водворён на место, грозная троица расселась по табуретам, "шестёрка", жалобно скуля и подвывая, принялась собирать разбросанные карты.
Ник застыл у входа, скрестив руки на груди.
С верхних нар слезли двое. Вернее, слез один: пузатый, уже пожилой, с профессорской бородкой - весьма неуклюже сполз, сопя и охая. Зато второй, обладатель стриженной седой головы и перебитого в двух местах носа, средних лет, сухощавый и высокий, ловко соскочил - с ленивой кошачьей грацией.
В нём сразу угадывался опытный боец, опасный и выносливый. Да ещё и повыше Ника будет на полголовы.
Ник непроизвольно напрягся и опустил руки со сжатыми кулаками к бёдрам. Так, чисто на всякий случай.
- Смотри-ка, Профессор, - обратился седой к обладателю профессорской бороды, совсем не обращая внимания на движение Ника. - Новенький-то у нас - ловко умеет ногами махать. Кенгуру, прямо, настоящий! Когда я в далёкой молодости мореманил во Владике, у нас на корыте один узкоглазый был, так тот тоже горазд был так махать! Хилый весь из себя был, в чём только душа держалась, а в драке равного ему не было!
Профессор согласно покивал головой и вежливо поинтересовался:
- Извините, молодой человек, эта техника, вами продемонстрированная, называется "кон фу"?
- Нет, не совсем, - так же вежливо уточнил Ник. - Этот вид японских единоборств именуется "каратэ-до".
- Да, да, - вновь закивал Профессор, словно что-то вспоминая. - Конечно же, "каратэ-до"! Если ничего не путаю, этот термин переводится на русский язык как "пустая рука"?
Ник, в свою очередь, утвердительно кивнул.
- Познакомимся, что ли, братуха, - предложил седой. - Я - Сизый. Можно и так - Лёха Сизый. Да и на Лёху откликнусь, я не гордый сегодня.
- Ник, - в свою очередь отрекомендовался Ник, крепко пожимая протянутую руку.
- Хорошая кликуха, - понятливо улыбнулся Сизый. - Новая такая, незамаранная. С такой далеко можно пойти по жизни! Не то, что у этих, - кивнул головой на троих за столом. - У них у всех одинаковое погоняло - "Корявый", представляешь? Не повезло дурикам, в такой ситуации выйти в "авторитеты" - нереальное занятие.
- Вырвиглаз, - скромно представился Профессор. - Профессор, доктор геолого-минералогических наук Вырвиглаз. Можно без имени-отчества.
- Не можно, а нужно, - Сизый шепнул Нику на ухо. - Он за это имя-отчество тут и парится: Владимир Ильич он по паспорту, усекаешь, подельник?
- Бывает, - согласился Ник.
Расселись за столом, предварительно загнав "шестёрку" - по кличке Шпала - на дальние нижние нары, чтоб не мешал. Сизый тут явно был за старшего, потому и повёл разговор:
- Ногами ты, друже Ник, махать умеешь. Мы это поняли уже. А ещё какие таланты имеются у тебя в загашнике? Здесь ведь всё как на воле: если умеешь чего путного и полезного делать - уважение тебе и почёт, не умеешь ничего - плохо это, парашу драить придётся. Вот с ним вместе, - небрежно махнул рукой в сторону Шпалы. - Причём и другие обязанности найти можно. Не обижайся зазря, это закон такой. Кто же против закона, находясь в здравом уме, попрёт? Тут, кореш, и ноги не помогут. Так что соображай, шевели своими извилинами!
Ник усиленно соображал, сопоставляя свои таланты и умения с конкретикой ситуации.
Уверенный пользователь компьютера? Знание всех тонкостей биржевых операций? Стратегический маркетинг? Маркетинг-микс, бенчмаркетинг? Многоуровневый контролинг и сквозное бюджетирование? Всё не то. А парашу регулярно драить не хотелось совсем, да ещё и на другие обязанности намекали грязно. И вообще, даже как-то стыдно за себя, неужели же он совсем ни на что полезное не годен? Тут взгляд Ника упал на старенькую гитару, небрежно прислонённую к стенке. А что, почему бы и нет? Интересно, как тутошние уркаганы отнесутся к тамошнему шансону?
Ник небрежно, с чувством собственного достоинства, поднялся, подошёл к стенке, взял гитару в руки, вернулся на своё место, демонстративно взял несколько аккордов, умело повертел колки, настраивая инструмент.
"Ну держитесь, господа блатные из тридцатых, - подумалось. - Сейчас будет вам цыганочка - с выходом из-за печки!"
И вжарил:
Гоп-стоп, мы подошли из-за угла.
Гоп-стоп, ты много на себя взяла!
Теперь расплачиваться поздно,
Посмотри на эти звёзды!
Посмотри на это небо,
Взглядом, слышь, тверёзым…