- Полагаю, этого достаточно? Кстати, майор, будьте так добры распорядиться, чтобы товарищу Хадсон в нашей гостинице был предоставлен отдельный номер! И насчёт рыбалки: если можно - организуйте завтра, после обеда, если это вас не затруднит.
- Конечно, конечно! - замахал майор руками.
Ник уже собрался откланяться, даже на ноги поднялся, но тут вмешался Банкин:
- Подожди секунду, Никита Андреевич! А помнишь, у нас на базе в Морье был такой Моисей Абрамович, по фамилии Шнипперсон? Ну, шоферил иногда, костюмерил, гримировал? Его тогда ещё по наводке Лёхи Сизого арестовали, помнишь? Так вот, я его заметил в той же колонне. Может, и его тоже - типа освободить? Лёха же тогда просто пошутил, в смысле - хотел Моисею просто преподать урок жизненный. Может, достаточно уже наказали человека за его глупость? Делать добрые дела - так оптом, кучей целой!
- Вам, товарищ майор, случайно не нужен хороший портной? - душевно поинтересовался Ник.
Майор от такого поворота разговора совершенно опешил:
- Портной? Мне?
- Ну, в том смысле, что не вам лично, а всему славному городу Кандалакше в целом? Может, дом быта у вас имеется?
- Да, конечно, имеется, год назад как открыли. Только у нас там сейчас кадровая проблема наметилась: директриса внезапно вышла замуж за морского офицера и уехала в Мурманск. Никак не можем найти достойной замены!
Уселся Ник обратно на майорский стул, взял очередной чистый лист бумаги да и написал приказ, в соответствии с которым Шнипперсон Моисей Абрамовича назначался на должность директора дома быта № 1 города Кандалакши.
- Дело также закрыть? - спросил Музыка.
- Ни в коем случае, - почти серьёзно ответил Ник. - Просто "под сукно" положите. А если этот Шнипперсон подворовывать начнёт, вот тогда и достанете, со всеми вытекающими…
Все вместе вышли во двор, там Мэри стояла: в серой потёртой робе, с руками, заведёнными за спину, в окружении двух неприветливых конвоиров.
Изменилась она, конечно, за это время: похудела, под глазами чёрные тени залегли, вместо копны густых волос - рыжий ёжик, но зелёные глаза блестели ярко, никакой даже тени забитости и смирения со своей участью в них не читалось.
- Гражданка Мэри Хадсон! - торжественно объявил майор Музыка. - В соответствии с особым распоряжением, ставлю вас в известность, что все обвинения с вас сняты, и вы полностью свободны! Поздравляю вас, гражданка Хадсон!
Майор кивнул головой часовым и вместе с ними, как и было приказано, удалился.
- Милый мой, дарлинг! - Мэри приготовилась броситься Нику на шею, но в последний момент остановилась, видимо заметила на его пальце обручальное кольцо.
- Да, - кивнул Ник, осторожно пожимая её худенькую руку.
- Как её зовут? - дрожащим голосом спросила девушка. - Какая она? Наверное, очень красивая?
- Очень! - согласился Ник. - Светленькая такая, Зиной зовут…
Поздним вечером сидели в номере Банкина и неторопливо пили чай из принесённого комендантом пузатого самовара.
Мэри уже помылась в душе, облачилась в голубую казённую пижаму и съела в гостиничной столовке три порции гречки с мерзкими рыбными котлетами.
Сейчас она допивала шестую кружку крепкого сладчайшего чая, раскраснелась и даже пару раз икнула, смущённо прикрывая рот ладошкой. Несмотря на перенесённые тяготы и невзгоды, девушка не растеряла своего необычного шарма, была по-прежнему милой и привлекательной, даже короткий рыжий ёжик шёл ей необычайно.
Банкин, не видевший Мэри раньше, был явно очарован и откровенно поедал её глазами.
- Я так ничего и не поняла, там, в Архангельске. Вы улетели, меня сразу арестовали. Ничего не объясняли. Я спрашивала, они меня били… - Девушка всхлипнула и прикрыла глаза, видно было, что воспоминания давались ей с большим трудом.
Банкин, скорчив сочувственную гримасу - словно сам вот-вот зарыдает, протянул ей свой клетчатый носовой платок.
- Знаете что, Мэри, - предложил Ник, - вы без нас никуда не уезжайте. Мы через пару недель вернёмся, вместе уже и поедем в Ленинград. Спокойно здесь живите в гостинице, никто вас не тронет, денег мы вам оставим - сколько потребуется. Хорошо?
- А куда вы уезжаете?
- Тут не очень далеко, в тундру, в полное безлюдье.
- Возьмите меня с собой! - Девушка молитвенно сложила руки у груди.
"У весьма аппетитной груди!" - непроизвольно отметил про себя Ник.
- Я очень хочу - в тундру! Надоели мне все, хочу - в безлюдье! Я не буду обузой, я многое умею: джиу-джитсу обучалась, альпинизму! Возьмите меня с собой, мистер Ник, пожалуйста!
- Это совершенно невозможно, - нахмурился Ник.
- Командир, - неожиданно вмешался Банкин. - Нам же пригодятся лишние руки! Опять же - она альпинистка, подскажет, если что. А, командир?
Понятно, ещё одна жертва прекрасных глаз Скарлет О’Хары нарисовалась на безоблачном горизонте.
- Хорошо, чёрт с вами со всеми! - Ник махнул рукой. - Только вот, старший лейтенант Банкин, с майором Музыкой вы сами разбирайтесь - на предмет подбора походной одежды и обуви для миссис Хадсон, нового бойца группы "Азимут".
- Мисс Хадсон, - поправила его Мэри, подарив Банкину тёплый взгляд…
Они находились в этой лодке уже восемнадцать часов. Сидели как богом проклятые, совершенно не представляя, как выпутываться из возникшей ситуации…
И виной всему была Гешкина жадность: узнал у местных рыбаков, что лучше всего беломорская селёдка ловится на самом течении, поэтому запихал в холщовый мешок с пяток здоровенных камней, привязал к мешку толстенный канат.
Выехали на самую стремнину, посередине русла реки Нивы, заякорились, канат крепко, хитрым морским узлом, привязали к борту лодки.
Морская ловля селёдки - дело увлекательное. Отпускается по течению прочный капроновый шнур, к концу шнура крепится тяжёлая самодельная блесна, недалеко от неё привязываются штук семь-восемь поводков с блестящими крючками, на крючки насаживаются кусочки мидий, собранных на прибрежных камнях.
Задёргался в руках шнур, подсекаешь, вытаскиваешь, а там висит целая гирлянда серебристых рыбёшек.
Не обманули местные рыбаки: к вечеру Ник и Банкин надёргали полное эмалированное ведро жирной беломорской сельди!
Уже на заходе солнца удачливые рыбаки решили двигать к берегу. Взялся Ник обеими руками за якорный канат, попробовал поднять мешок с камнями, но ничего у него не получилось, только воды в лодку начерпал. Вдвоём с Банкиным за канат взялись, потянули изо всех сил, мешок от дна даже не оторвали, а лодка чуть не перевернулась.
- Да бог с ним, с этим якорем, - решил Ник, - развязывай узел и выбрасывай канат за борт!
Ага, конечно, умный нашёлся, не развязывается хитрый узел! Ножей с собой не взяли, ясен пень, пробовали канат спичками пережечь, да ветер-сволочь упрямо задувал огонь. Банкин напоследок попытался канат зубами перегрызть, да где там, бесполезное занятие.
Раздеться да в воду броситься? До берега-то и недалеко совсем - метров триста пятьдесят всего.
Но, во-первых, вода ещё была слишком холодной, во-вторых, течение очень сильное - вынесет прямо в море. И, как назло, никого рядом нет, ни на берегу, ни в море.
Так они и просидели всю ночь, как дурики распоследние, в этой лодке, замёрзли до посинения, проголодались.
Часов в девять утра Гешка дёрнул Ника за плечо, протянул захваченный с собой бинокль.
- Посмотри, командир, там наша Мэри на берегу.
Ник поднёс бинокль к глазам.
Какой-то старый саам сидел, прислонённый к большому камню, по его щеке стекала тонкая струйка крови.
А это ещё что за номер? Мисс Мэри Хадсон лежала на прибрежной гальке: сжимала в своих худеньких руках старенький охотничий карабин и старательно целилась…
- Ложись! - заорал Ник и сильно дёрнул Банкина за ногу.
Глава третья
Село Ловозеро и его обитатели
Ник неловко упал на дно лодки и сгруппировался, изображая человеческий эмбрион. Именно в этой позе, по мнению преподавателей из учебного центра НКВД, следовало находиться при "слепом" обстреле со стороны противника. Рядом с ним таким же неаппетитным эмбрионом скорчился Банкин.
"Один, два, три… - считал про себя Ник количество прозвучавших выстрелов. - Шесть, семь… И что это такое нашло на нашу Мэри? Может, с ума сошла - от перенесённых лагерных тягот?"
На цифре одиннадцать лодка вздрогнула, неожиданно тронулась с места и, влекомая быстрым течением, уверенно понеслась в открытое море. Выстрелы тут же прекратились.
Выждав минуту-другую, Ник уселся на скамью, взялся за вёсла и стал усердно грести, направляя лодку наискосок от берега.
Улыбающийся Банкин уверенно взгромоздился на кормовое сиденье и ехидно поинтересовался:
- Куда гребёшь-то, командир? В Архангельск не иначе собрался? Давай-ка к берегу, а? Похоже, ты так ничего и не понял. Мэри не в нас стреляла, а в этот канат дурацкий. Она же нас вытащила из ловушки, а ты подумал невесть что. Стыдно тебе должно быть, командир!
Ник раздражённо бросил вёсла, свесился над носом лодки, осмотрел конец толстой верёвки, перебитой меткой пулей, с чувством сплюнул за борт и зло пробормотал сквозь стиснутые зубы:
- Вот сам садись за вёсла и греби к берегу, раз родился таким сообразительным!
Мэри помогла вытащить тяжёлый нос лодки на чёрную прибрежную гальку, спросила озабоченно:
- Случайно никого не зацепила? Уже больше двух лет не держала оружия в руках, могла и разучиться.
- Что вы, дорогая, - ответил Ник, смущённо глядя в сторону. - Артемида не может разучиться метко стрелять, никогда и ни при каких обстоятельствах…