Посидели еще немного, в свете лампы. Помолчали. Володя честно пытался стряхнуть наваждение. Виталий Ильич усмехался, пускал кольца вонючего дыма.
- Все равно… Даже если дело в зомби, тут больше вопросов, чем ответов. Как зомби управляют погодой - вот вам вопрос. Как они ухитряются устроить все эти мелкие несчастья - с топором, с машиной? Да еще наслать отравление и грипп!
- Решительно все понять желаете?
- Хочется…
- Тогда спросите еще, почему эти зомби бронзового века носят таких же костяных человечков, как в каменном. И почему у шаманов в Саянах тоже такие человечки на шеях… у некоторых шаманов. Интересно?
- Виталий Ильич… Вы меня тут пугаете-пугаете, а сами маните в экспедицию. Нелогично. Или у вас какой-то хитрый умысел?
- Умысел есть, но не хитрый.
Виталий Ильич отложил трубку, откинулся на спинку стула. Теперь на Володю смотрел не обнищавший старик, которому надо бы завтра купить табаку. Напротив сидел крупный ученый, интеллектуал, способный выразить свои мысли на нескольких языках. Организатор науки, генерал от археологии, человек фактов и идей, хорошо известный и на Руси, и в Европе.
- Умысел в том, что очень уж все это невнятно, Володенька… Вроде бы и знаешь, где искать, а понятия не имеешь - что именно. Знаю, что с этими человечками что-то связано… Поднял я материалы: если в погребении был такой человечек, - Епифанов снова махнул рукой на стол, где грустили костяные человечки, - велика вероятность, что там будут или встающие в могилах, или люди с вырезанной печенью. Руки, ноги, голова - это, понятно, отрезалось. И еще печень…
- Если печень оставалась - вставали?
- В большом количестве случаев.
- Расчлененных покойников много?
- Это если ноги в одном месте, туловище в другом? Не находил. А вот по каким признакам определить курган, в котором вполне может быть человечек… и зомби, - это я берусь. Посмотрите…
На фотографии ясно просматривался характерный выем на одном из камней курганной оградки.
- Постойте-постойте… Это же камень при входе…
- Он самый. И вот на этой могиле… И вот тут…
Епифанов разбрасывал по столу фотографии, раскладывал их, как пасьянс. Чем-то необычайно знакомым пахнуло на Володю от этой выемки.
- Виталий Ильич… Ведь такая же выемка и на Салбыке… При входе в погребальную камеру.
Епифанов даже хрюкнул от удовольствия.
- Все верно! И если на Салбыке не нашли человечка, что это значит?
- Так ведь это же грабленый курган. Человечек мог быть, но его сперли.
- Могло быть и так, но, я думаю, все же дело не в этом… Просто курган недокопали. Можете считать это просто предчувствием, интуицией, как хотите. Но я уверен: докопать курган необходимо.
Снова повисло молчание. Епифанов опять взялся за трубку.
- Но допустим, вы даже знаете, какие курганы копать… Вы все равно не знаете, что за всем этим стоит. Даже примерно.
- Все тебе надо понять… Помнишь, у Стругацких в "Миллиарде лет до конца света" один все пытается понять, где состыковываются экономика Японии и собирание марок и какие законы Вселенной принимают вид краснорожих страшных карликов… То, что я делаю, очень похоже на Стругацких. Для того и получал немецкий грант, чтобы понять. Весной двинутся денежки, работы станет невпроворот… Хотите принять участие?
- Вам нужен молодой помощник, энергичный парень? Так? С которым и в тюрьму не сядешь, и с голоду не умрешь?
Епифанов начал вдруг яростно протирать совершенно чистую трубку, высматривать соринки на ее отполированном боку.
- Не только… Вы же отлично понимаете: мне нужен человек, который не просто организует раскопки. Мне нужен человек, который понимает, что мы делаем и во что ввязываемся, - серьезно закончил он и оторвался от созерцания трубки. - Тут далеко не всякий годится. Тут нужен человек, с которым я могу все это обсуждать и который в случае чего лужу под себя не напустит. А с чем мы столкнемся - шут его знает, Володенька. Так что вы идеально годитесь.
- Это после истории с кольцом у вас ко мне такое отношение? Интересно, кто вам растрепал?
- Слухом земля полнится. Вы, Володенька, обладаете весьма оригинальным опытом. У вас есть понимание вещей, которые девяносто процентов людей считают просто чепухой. И показали вы себя не худшим образом, не трусили в делах, от которых всякому станет не по себе. Ну, согласны?
Епифанов усмехнулся, продолжая пристально смотреть.
Странно чувствовал себя сейчас Володя. Гордость и понимание, что его для чего-то используют, ощущение избранности и, странным образом, чувство униженности - все смешалось в его голове.
- Я позвал китайцев. Они охотно взялись помочь - и деньгами, и специалистами. И вас прошу: пригласите поучаствовать своего брата. Честно скажу - очень нужна поддержка еще одного зарубежника… Любого.
Володя сочувственно кивнул: да, очень нужна поддержка из-за рубежа, он понимает. А уговаривать его пригласить брата не было нужды. Обсуждались еще сроки, детали, обговаривалось, какое надо брать снаряжение… Но Володя уже прочно чувствовал себя героем Стругацких, которому жуткие фантомы и краснорожие карлики мешают понять, как изучение экономики Японии и сбор марок могут изменить нашу Вселенную.
ГЛАВА 2
Летающие подвески
Март 1994 года
3 марта 1994 года ему позвонила Журавлинская из Этнографического музея, из сектора Сибири: "Володя, помните, мы говорили об одной своеобразной фигурке? Заходите к концу рабочего дня, покажу вам кое-что".
- …Вот смотрите… Это все примерно из одного района, с Саянских гор и из Хакасии. Все из кости, только один из рога…
На столе, на аккуратном куске тряпочки, лежали костяные человечки. Возле каждого - выписка, откуда привезен, кем, когда.
- Покурим? - Журавлинская лихо затянулась папиросой (не признавала ничего другого). - Представляете, есть сведения: эти человечки служили входным билетом в одно тайное общество! Собиралось оно раза два в год на одном озере в горах. Если кого-то выбирали, давали ему такой знак… Володя, ну почему вы не курите "Беломора"?! От вашей "Астры" воняет, как будто в ней не табак, а ваши сушеные носки!
- Подождите… Про "Астру" потом, а вы скажите про тайное общество… Что, правда было такое?
- А я знаю?! Анучин писал, Мерецков писал… А вы ведь знаете, у него кличка была Белый Шаман. Может, и правда что-то нашел в этих местах… Хотя я за это не поручусь, всем данным науки противоречит. Не было в Сибири тайных обществ! Тайные общества - это, Володенька, Африка, Полинезия… Так зачем вы это курите?!
- А ваш "Беломор"-то чем лучше?
- Не так воняет, это же ясно! И экологически полезнее.
Володя, может быть, и повоевал бы за любимую "Астру", но Журавлинская перешла на другое:
- Вообще с вашими человечками - пес его поймет, что происходит. Представляете, нашла одного нашитым на шаманский костюм! Так прямо и пришит, висит на кожаном ремешке. Посмотрим?
На шаманском костюме и правда висел человечек; желтоватая кость странно светилась на коричнево-черном фоне старой кожи - словно в глубине кости таился слабенький источник света. Костюм - юбка и кожаная куртка с пришитыми длинными полосками - бахромой.
- Это из частной коллекции, старик Евксентьевский сменял его еще в двадцатом году.
Володя кивнул. Он хорошо помнил Евксентьевского, старого оригинала и умника. В двадцатые годы он объездил полстраны, собрав потрясающую этнографическую коллекцию. "Культура умирает! - всерьез заявлял Евксентьевский. - Новое слишком быстро борется со старым, культура умирает, и пора собирать все, что к ней относится". Ну и собрал, надо сказать.
- А почему этот костюм здесь, у вас?
- Евксентьевский просил его подержать в запасниках. Говорил, что у него не помещается. Кстати, костюм продается! Представляете? Помер Евксентьевский, сын продает его коллекцию. Я принесла костюм сюда… Может, возьмете?
- А в музей?
- У нас таких несколько десятков…
Сильно потертый костюм из кожи сохатого, юбка и свободная куртка с кожаной бахромой. Почти восемьдесят лет назад хозяин костюма помер, а внуки сменяли его на муку, патроны и сахар.
Может, и правда купить? Повесить в кабинете, в шкафу. Помешает он, что ли? Пусть висит… Тем более - вот он, костяной человечек на кожаном ремешке, смотрит пустыми глазами в пространство.
Тогда, возле стола с костяными человечками, возле костюма, Володе первый раз захотелось сильно замотать головой: очень уж невероятные, очень уж странные вещи рассказывал Епифанов, и все время казалось - ну поговорили, поболтали, но не могут же они оказаться реальностью! А тут вдруг невероятные вещи подтверждались.
Из музея ушли посетители, разошлись научные сотрудники. Володя был один в огромном гулком пространстве Этнографического музея. Где-то внизу еще сидел в своей будке сторож, но на втором этаже был только он. И еще, конечно, муляжи людей разных народов - в национальных одеждах, с копьями и луками. В окне - черный, грязный город, черная Нева, колышутся полосы света на воде, подсвеченные розовым тучи, на их фоне - громада Исаакия.
Привычная, почти родная обстановка - рабочие столы, шкафы с книгами и находками, картины и электрочайники, позабытая кем-то грязная чашка, раскрытый томик Фрезера, круги света от ламп, исписанные листки на столе… Володя все зарисовывал, измерял и сравнивал кусочки древней обработанной кости; оставалось труда минут на двадцать. Костюм он оставил напоследок; хотелось вот так сидеть и смотреть на Исаакий, пить крепкий чай и курить прямо на рабочем месте - все равно ведь никто не видит.