Май Карл Фридрих - Том 11. Из Багдада в Стамбул. На Тихом океане: рассказы стр 9.

Шрифт
Фон

Я слез с лошади и направился к дому. Он был построен из камней, а щели между ними были заткнуты мхом. Крышу застилали в несколько слоев толстые ветви, а вход был настолько низким, что туда мог войти, не сгибаясь, разве что ребенок.

Когда мои шаги стали слышны внутри этого примитивного строения, в дверях появилась голова какого-то зверя, которого я принял за медведя, но голос этого злобного создания не оставил у меня сомнения, что я имею дело с собакой. Потом раздался резкий свист, и на месте этой головы возникла вторая, которую я поначалу тоже не смог классифицировать. При ближайшем рассмотрении шерсть оказалась волосами, всклокоченными самым неимоверным образом, черный широкий нос и блестящие злобные глазки напоминали шакала.

- Добрый вечер! - поприветствовал я.

Глухое ворчание было мне ответом.

- Ты здесь один живешь?

Ворчание стало еще более глухим.

- Здесь в округе есть еще дома?

Теперь ворчание стало по-настоящему злобным, и существо достало какую-то пику - ее острие остановилось у самой моей груди.

- Отойди, - попросил я вполне миролюбивым тоном.

Ворчание не прекращалось, а кончик пики нацелился прямо на мое горло. Это было уж слишком. Я схватил пику и потянул на себя. Таинственный обитатель хижины крепко ухватился за нее, и мне пришлось вытягивать его из дверей. Сначала вылезла морда с черным блестящим носом, потом две руки того же цвета с внушительными когтями, затем дырявый мешок, похожий на те, что носят наши угольщики для своих шмоток, и, в конце концов, два предмета, которые при тщательном обследовании и при богатой фантазии можно было принять за сапоги, которые однажды примерил Колосс Родосский.

Как только эти самые сапоги прошли через дверь, существо смогло выпрямиться, и у собаки появилась возможность появиться в полной красе. У нее была похожая пятнистая шерсть, черные нос и два злобных глаза, и оба создания, похоже, боялись меня больше, чем я их.

- Кто ты? - спросил я самым миролюбивым тоном.

- Алло! - прорычал он, но то были уже членораздельные звуки.

- Кто ты?

- Угольщик.

Да, пожалуй, это было приемлемое объяснение черных носа и рук, но такие ногти ему были явно ни к чему. Я заметил, что мой дружеский тон ему нравится. Он полностью ко мне расположился, и даже собака завиляла хвостом.

- Здесь есть ещё люди? - поинтересовался я.

- Нет.

- А сколько нужно идти, чтобы встретить людей?

- Больше, чем день.

- Для кого ты жжешь уголь?

- Для господина, который делает железо.

- Где он живет?

- В Бане.

- Ты курд?

- Да.

- Ты джиаф?

- Нет.

- Беббе?

- Нет.

При этом слове он разразился раздирающим горло кашлем. Такой расклад вполне меня устраивал. Я не скрывал уже своих симпатий к этому человеку.

- А к какому же ты племени принадлежишь?

- Я банна.

- Посмотри, Алло, вон туда. Ты видишь четверых всадников?

Он отбросил со лба грязные пряди, чтобы открыть себе обзор, и посмотрел, куда я указывал. Невзирая на накидку угольщика, скрывающую его курдскую внешность, я заметил, что по лицу его пробежала тень испуга.

- Они курды? - спросил он озабоченно.

Когда я отрицательно ответил на его вопрос, он продолжал:

- А кто же они тогда?

- Мы двое христиан и трое арабов.

Он взглянул на меня с удивлением.

- А христиане - кто это?

- Это я тебе позже объясню, потому как эту ночь мы проведем здесь.

Тут он испугался еще больше, чем раньше.

- Господин, не делай этого!

- Отчего же?

- В горах живут злые духи.

- А нам это подходит - мы давно хотели увидеть духов.

- И дождь бывает!

- Вода нам не помешает.

- И гром гремит!

- И это нам не страшно.

- И медведи здесь!

- Нам по вкусу их ляжки.

- Часто наведываются разбойники!

- Мы застрелим их.

Наконец, когда понял, что нас ничем не пронять, он сменил тон:

- Господин, я боюсь вас.

- Нас не надо бояться. Мы не разбойники и не убийцы. Мы хотим лишь переночевать в этом домике и завтра двинемся в путь. За это ты, если захочешь, получишь серебряный пиастр.

- Серебряный? Пиастр? - переспросил он удивленно.

- Да, пиастр или даже два, если проявишь дружелюбие.

- Господин, я и так дружелюбен!

Когда он произносил эти слова, у него все смеялось - глаза, рот, нос и даже руки, которые удовлетворенно похлопывали в ладоши. Удивительным было то, что у этого курда-банна росла еще и борода. Такого я пока не видел.

Радость передалась и его собаке, которая извлекла свой хвост из-под ног и принялась им размахивать, причем лапой попыталась толкнуть игриво моего Дояна, но тот и ухом не повел, а созерцал всю картину с величием Великого Могола.

- Тебя хорошо знают в горах? - продолжил я свои расспросы.

- Да, везде.

- А ты знаешь реку Бербзие?

- Да, это на границе.

- Сколько времени нужно, чтобы добраться до нее?

- Полдня.

- А Банне ты знаешь?

- Бываю там два раза в год.

Знал он и Ахмадабад, и Байендере.

- А вот Бистан ты знаешь? - настаивал я.

- Знаю, там живет мой брат!

- Ты работаешь все дни?

- Так, как мне захочется! - гордо ответил он.

- И можешь по своему желанию отсюда уйти?

- Господин, я не знаю, почему ты так спрашиваешь.

Этот угольщик был весьма осторожным, эта черта мне в нем понравилась.

- Я скажу, почему я спрашиваю. Мы здесь чужие люди и не знаем дорог через горы, поэтому нам нужен надежный человек - проводник. Мы заплатим ему по два пиастра за день.

- О господин, возможно ли такое? Я за все годы получил всего десять пиастров, муку и соль. Могу ли я повести вас?

- Мы хотим с тобой сегодня познакомиться. Если ты нам понравишься, ты будешь зарабатывать больше денег, чем получаешь за год.

- Зови своих людей! Я испеку для них хлеб, и дичь у вас будет, и трава для лошадей. Там, наверху, есть источник, и возле него ваш лагерь будет таким же удобным, как лежанка султана в его главной резиденции.

Наш бравый Алло претерпел метаморфозу за какие-то минуты - и все это сделал только звон пиастров!

Я дал знак моим спутникам, которые все время нашего разговора стояли и ждали поодаль. Подъехав, они поразились внешности угольщика не меньше, чем я несколько минут назад. Англичанин - тот вообще лишился дара речи; но и банна уставился на нос мистера Линдсея в немом изумлении. Наконец к англичанину вернулся дар речи:

- Фу ты, черт! Кто это? Горилла?

- Нет, курд из племени банна.

- О! Почему бы тебе не помыться? - пробормотал он, обращаясь к бедному парню, но тот не понял его английского.

Лошади тем временем принялись пастись и выели целые поляны во мху. Мы уселись, и я рассказал Мохаммеду об угольщике. Мы решили как следует его проверить.

А тот вытащил из хижины мешок муки грубого помола и банку с солью. Затем появился на свет божий горшок, который, наверное, многие десятилетия служил каким-то таинственным целям. Потом он залез в какой-то подвал позади дома. Он был выложен камнями и содержал запасы мяса в виде двух зайцев и говяжьей туши. Мы могли выбирать и выбрали говядину. Мясо было вымыто и зажарено на костре, Халеф тем временем напоил лошадей, а курд нарезал для них своим длинным ножом траву.

- Грязноватый паренек, - заявил англичанин, - но прилежный. Жаль!

- Что жаль?

- Жаль, что горшок неподходящий, тоже грязноватый. А иначе он мог бы еще как варить!

- Что еще варить?

- Пудинг!

- Нам только пудинга здесь не хватало!

- Хм! Или я не англичанин?

- И что же за пудинг вы собираетесь варить?

- Да любой.

- Мне известны двадцать видов, но ни один нельзя сделать здесь.

- Почему же?

- Да оттого, что ничего нет.

- Как это так? Говядина есть, мука есть, соль есть…

- Что ж, запомню этот рецепт. Правда, тут не хватает сала, яиц, лука, перца, лимона, петрушки, горчицы…

Короче говоря, вместо пудинга он получил кусок лопатки, которую обглодал дочиста. Пока я разделывал жаркое, курд стоял у угла своего дома и старательно слизывал с пальцев сажу.

- Иди сюда, Алло, поешь с нами! - позвал я его.

Он не заставил себя ждать, и с этого момента мы были лучшими друзьями.

- Сколько стоило твое мясо? - спросил я.

- Господин, я дарю вам его. А себе поймаю другое.

- Нет, я все же хочу заплатить. Вот, возьми.

Я залез в потайной карман на поясе, извлек два пиастра и протянул ему.

- О господин, твое сердце полно доброты! А зайцев ты не хочешь зажарить?

- Мы заберем их завтра с собой.

Рядом с домом лежала большая копна листьев. Курд собрал их, чтобы подготовить для нас подстилки. С помощью наших одеял ему это удалось превосходно, так что на следующее утро мы вынуждены были признать, что давно не спали так сладко.

Перед отъездом мы доели холодное мясо.

- Вы платили, мистер, - заявил Линдсей, - я отдам вам.

- Что за мелочи!

- Эта горилла поведет нас? И сколько он берет?

- Два пиастра в день.

- Я дам ему их. Понятно?

- Хорошо, сэр!

Поскольку хаддедины тоже согласились взять курда в качестве проводника, я провел экзаменовку.

- Ты слышал что-нибудь об озере Кюпри?

- Я был там.

- Как далеко до него отсюда?

- Вы желаете увидеть много деревень или нет?

- Мы хотим встретить поменьше людей.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке