Пробравшись наконец сквозь толпу пиратов, он тоже замер на месте - его, как и всех остальных, ошеломил элегантный, исполненный достоинства вид стоявшего перед ним человека. Сначала его глазки на лице удивленно замигали, а потом сузились - как у кошки. Оправившись после потрясения, он вдруг воскликнул:
- Провалиться мне в преисподнюю, если это не Чарли Великолепный!
Выражая свое крайнее изумление, он грязно выругался. Де Берни шагнул ему навстречу. Сняв одну руку с пистолета, он протянул ее пирату.
- Какая приятная встреча, дружище! Стоит о вас только подумать - и вы уже тут как тут. Но на сей раз вы как нельзя кстати. Я искал вас. Держал вот курс на Гваделупу - думал нанять там корабль, людей и прямиком к вам. А вы, надо же, Том, как гром среди ясного неба - сами свалились ко мне на палубу.
Прищурившись и слегка согнувшись, точно готовясь к прыжку, предводитель пиратов сделал вид, будто не заметил протянутой ему руки.
- Брось юлить, Чарли! Ты известный хитрюга.
Уроженец берегов Луна, покинувший их после призыва во флот, Лич был резок и подозрителен, как всякий обитатель северных областей Англии.
- Ты же спелся с Морганом. Стал его верным псом и бросил "береговое братство". Вы оба сдрейфили и предали наше общее дело.
Де Берни весело рассмеялся - как будто услышал несусветную чушь.
- Конечно, ведь у меня был выбор, - насмешливо сказал он, - просто позавидуешь: Морган или виселица. И раз уж я выбрал Моргана, пришлось плясать под его дудку. Но ты ошибаешься, если думаешь, что я его верный пес. Как только выпал случай, я тут же бросил его, простившись, чтоб присоединиться к тебе. И вот я здесь.
- Присоединиться ко мне? Значит, говоришь, хотел присоединиться? Как же, поверил я тебе, ведь твоей верности грош цена!
- Мы всегда верны тем, кто нам нужен. А ты мне нужен, слово чести. К тому же я явился не с пустыми руками. Ты единственный из капитанов, кому храбрости не занимать, да и людей у тебя достаточно, а это как раз то, что мне нужно. Я принес тебе добрую весть, Том. Добычу, да такую, о которой ты мог грезить разве только во сне. Кое-что получше дырявых торговых посудин вроде этой, где, кроме паршивой кожи да гнилого леса из Кампече, ничего нет; решишь возиться со всем этим добром - французские купчишки с Гваделупы и Санта-Круса облапошат тебя за здорово живешь.
Лич шагнул вперед, держа шпагу, словно хлыст, обеими руками.
- Ты это о чем?
- О караване с золотом. Ни больше ни меньше. Он снимается через месяц.
Подозрительные глазки пирата алчно сверкнули.
- Откуда?
Француз усмехнулся и покачал головой.
- Так я тебе сразу и сказал.
Лич понимающе сжал губы.
- Если хочешь, чтоб я тебе поверил, выкладывай все начистоту.
- Конечно, непременно выложу. А то ты, не дай бог, передумаешь, а?
В это мгновение майор подался чуть в сторону, и пират заметил мисс Присциллу: она скрывалась за спиной своего спутника.
В глазах Тома появились свирепые искорки.
- Что за люди? Кто эта девка?
Он было направился к ним, но де Берни преградил ему дорогу.
- Моя жена и ее брат. Я взял их с собой на Гваделупу, они должны были дожидаться там моего возвращения.
Лишившись последней доли здравого смысла, майор откашлялся и уже собрался опровергнуть слова француза, показавшиеся ему крайне возмутительными. Но мисс Присцилла, догадавшись о его намерениях, что было сил сжала его руку, чтобы уберечь от непоправимой глупости.
- Твоя жена? - откровенно недоумевая, спросил пират. - Никогда не слышал, что ты женат.
- Как видишь, женился недавно. На Ямайке, - как бы между прочим бросил де Берни, сделав вид, что не желает продолжать эту тему.
Том Лич пристально взглянул на него.
- Ох, Чарли, сдается мне, что-то здесь нечисто. Ежели я замечу, что ты…
Де Берни оборвал его:
- Подозрительность тебя погубит. Она всегда была твоим слабым местом. Но я был бы последним идиотом, если б не раскрыл своих карт, ведь я у тебя в руках.
Не сводя с него глаз, Лич почесал кончик длинного носа.
- Я же не сказал - нет. Но, черт возьми, Чарли, если ты вздумал со мной финтить, ты проклянешь небо за то, что однажды появился на свет. Вспомни-ка Джека Клавринга. Пройдоха был вроде тебя. Думал облапошить Тома Лича. Так вот, может, слышал, как я подрезал ему крылышки? Этот мерзкий ублюдок вопил, чтоб его скорее прикончили. Хитрый был, бестия. Но и я не лыком шит.
- Зря кипятишься, - пренебрежительно бросил де Берни.
- Может, оно и так. Но я умею сбивать спесь с кого надо.
Однако для себя он все решил и, резко обернувшись, гаркнул своей шайке, замершей за его спиной, подобно своре послушных псов:
- Все вон! А ты, Уоган, останься. Да передайте Майку, пускай поглядит, что за улов попался к нам в сети, и доложит, я скоро буду.
Пираты с шумом убрались прочь. Проследив, пока все уйдут, Лич подошел к столу и сел на стул, положив шпагу перед собой.
- Ну, Чарли, мы тебя слушаем. Про какой это караван ты толкуешь?
С этими словами он перевел взгляд с де Берни на мисс Присциллу, стоявшую рядом с майором у большого рундука.
У него за спиной терся Уоган, здоровый малый с плоским лицом, в пестром буканьерском наряде. Черная борода, грязные вихры, торчащие из-под красного тюрбана. Под густыми бровями - ярко-синие глаза. Красная рубаха, распахнутая на груди, широкие шаровары из зеленой кожи. За поясом - пара пистолетов.
Чувствуя себя хозяином, де Берни непринужденно подошел к двери одной из кают по левому борту и невозмутимо произнес:
- Ступайте сюда, Присцилла. И вы, Барт.
С чувством облегчения девушка тотчас же направилась к нему. Том Лич вскипел.
- Что это значит? - рявкнул он. - Кто сказал, что они должны уйти?
- С вашего позволенья, капитан, - коротко ответил де Берни ледяным, полным достоинства голосом, не допускающим ни малейшего возражения.
Он открыл дверь, пропустил свою "супругу" и "шурина" в каюту и закрыл ее.
- Какого дьявола! - выругался Том Лич, мерзко ухмыльнувшись. - Не много ли форсу, черт возьми? Можно подумать, ты здесь капитан. Ты, что ли, теперь приказываешь?
- Да, потому что она моя жена, - невозмутимо сказал француз.
И, подвинув стул к столу, он дал знак слуге:
- Принеси-ка рому, Пьер.
Буканьер подозрительно взглянул на метиса, который проворно бросился к буфету резного дерева, стоявшему у переборки.
- А это что - еще один из твоих домочадцев?
В его насмешливом тоне прозвучала угроза.
Но де Берни сделал вид, что не заметил этого.
- Мой слуга, - бросил он.
Сев напротив буканьера, он весело заговорил, как будто перед ним был старый друг или компаньон:
- Нам подфартило, Том. Дело верное. Если бы "Кентавром" командовал военный моряк или хотя бы я, ты бы ни за что не взял нас на абордаж и ни ты, ни я, ни Саймон не сидели бы сейчас здесь.
- Неужели? А башка-то у него варит, а, Уоган? Выходит, тебе взять корабль на абордаж - раз плюнуть, а у меня, значит, кишка тонка? Да, Чарли, от скромности ты не сдохнешь!
Де Берни покачал головой.
- Я б не стал ввязываться в бой. А просто ушел бы от вас - на такой посудине, как ваша, вы бы никогда за мной не угнались.
От восхищения злобные глазки Тома Лича широко раскрылись.
- А у тебя, черт возьми, зоркий глаз, если ты умудрился разглядеть ракушки у меня на днище, - сказал он.
Пьер поставил перед ними поднос с графинчиком рома, тремя стаканами, табакеркой, трубками и огнивом. И направился назад к буфету.
Каждый наполнил себе стакан. Примостившись с краю стола, Уоган принялся набивать трубку ароматным табаком. Де Берни последовал его примеру. Когда табакерку передали Тому Личу, тот брезгливо отодвинул ее в сторону.
- Ну и что же это за караван? Давай выкладывай.
- Так вот, черт возьми. Через месяц на Кадис снимаются три испанских корабля - тридцатипушечный галион под конвоем двух двадцатипушечных фрегатов. Трюм галиона будет под завязку набит сокровищами - золотыми дублонами, жемчугами и прочими побрякушками.
Уоган, собравшийся раскурить трубку, так и застыл с зажженным трутом в руке. Услышав о несметных сокровищах, и он, и Том Лич от удивления раскрыли рты. Если де Берни не врал, то им обоим - капитану и штурману, - с их-то сноровкой, этих сокровищ хватило бы по гроб жизни, тогда уж они бы зажили как люди. Придя в себя от потрясения, Лич выругался - в знак того, что не верит ему ни на грош. Потом сухо прибавил: