След за кормой - Волков Александр Мелентьевич

В истории цивилизации огромную роль сыграло покорение человеком водных просторов - сначала рек, а потом морей и океанов. След за кормой… Когда впервые появился он на воде? Когда поплыла по речной глади лодка, направляемая рукой человека? Кто изобрёл мачту и парус и, подчинив мощь ветра, понёсся на лёгком судёнышке? Остросюжетные повести, составляющие книгу, рассказывают об этапах в истории мореплавания, начиная с появления первой долблёной лодки, постройки палубного корабля и кончая парусными судами, которые могли лавировать против ветра и на которых норманны сумели совершить плавание через Атлантический океан.

Содержание:

• ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - ПЯТНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД 1

• ЧАСТЬ ВТОРАЯ - ПЕРВЫЙ КОРАБЛЬ 4

• ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ - НА КРЫЛЬЯХ ВЕТРА 16

• ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ - УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ РОРИ ЭЙЛИФСОНА 28

• Примечания 43

Александр Мелентьевич Волков
(1891–1977)
След за кормой
Рис. В. Вильнера

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПЯТНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД

Пленник духов Воды

У-Нак вышел на рыбную ловлю рано утром.

У каждого из Людей Воды было излюбленное для охоты место.

Рыболовных участков хватало близ самого жилья: племя Людей Воды было немногочисленно, а река, широкая и глубокая, изобиловала рыбой. Её называли О-Тал, а это означало: Большая река. И, если бы на берегах О-Тала поселилось ещё десять, сто или тысяча таких племён, река прокормила бы всех. Но ни один Человек Воды не представлял себе, если бы на свете могло существовать такое множество людей.

Ближайшими соседями Людей Воды были Люди Гор, немногочисленное племя которых обитало в скалистых пещерах. До их поселения хороший ходок, выйдя на рассвете, мог дойти к вечеру следующего дня.

Старик Ба-Гу, проживший дольше всех Людей Воды, утверждал, что древние времена, когда ещё мать его матери была маленькой, Люди Гор и Люди Воды составляли одно племя. Но пищи не стало хватать, орехов и ягод недоставало на всех едоков, охотники со своими копьями и луками всё реже убивали кабанов, лосей и оленей, напуганные птицы покидали леса… И тогда, после долгих раздумий, половина племени оставила родной край и ушла на север, к О-Талу. Там, в глинистых откосах берега переселенцы вырыли несколько пещер. Племя росло, и пещеры год от году расширялись.

Река вначале пугала людей своей необозримой ширью, грохотом волн, разбивавшихся во время бурь о берега, рёвом неведомых чудищ, высовывавших из воды чёрные усатые морды.

Взрослые переселенцы до самой смерти не освободились от страха перед рекой. Но их дети и дети их детей привыкли к виду речных просторов, и хотя прятались по своим норам от осенних и зимних ураганов, но знали, что ураганы уйдут, не причинив вреда, если оставить им на берегу приношения: полусгнивших рыб или испорченные рыболовные принадлежности.

В ту отдалённую пору, о которой здесь идёт рассказ, женщины в племени были главнее мужчин. Такой порядок назывался матриархатом. При матриархате мужчины племени бродили по горам и лесам, занимаясь охотой, а женщины вели всё домашнее хозяйство, растили детей.

Когда Люди Воды поселились на берегу О-Тала, главным занятием мужчин по-прежнему была охота на крупную лесную дичь. Но большим подспорьем стала рыбная ловля. Рыболовством занимались и мужчины, и женщины, и подростки.

Лучше всего Людям Воды жилось летом, когда вокруг было много дичи и рыбы. Дичь подстерегали на водопоях, рыбу прокалывали копьями в прозрачной воде у берега. Для сна времени оставалось мало, зато напряжённый труд вознаграждался богатой добычей.

У каждой пещеры валялись бы груды костей, кишок, полусгнивших звериных и рыбьих голов, если б всё не подчищали добровольные санитары - уже почти одомашненные собаки.

Дети в летнюю пору собирали в лесах грибы и ягоды, заготавливали дрова.

Приближалась зима. Кончался сбор грибов и ягод. Только горькая калина украшала красными гроздьями лишённые листвы прозрачные перелески. Рыба уходила в глубокие ямы.

Когда река застывала, рыболовы пробивали каменными топорами лунки во льду и с надеждой вглядывались в тёмную воду. Но добыча попадалась очень редко.

Суровая жизнь приучила Людей Воды к выносливости: они могли обходиться без пищи по нескольку суток кряду. Зато, если охотникам удавалось загнать и убить оленя, быка или лося, каждый член племени поедал невероятное количество мяса, как говорится, про запас.

В голодное зимнее время плохо пришлось бы собакам, если бы они продолжали держаться близ жилья. Но, наученные инстинктом, они скрывались на зиму в лесах и появлялись, когда им уже не грозила опасность быть съеденными.

Весной, когда стаивал снег, люди выкапывали съедобные коренья, ели улиток, бродили по болотам в поисках утиных и гусиных яиц и с тоской смотрели на бешено ревущий, жёлтый О-Тал, дожидаясь, когда вода войдёт в берега и очистится от песка и ила.

Не надо, впрочем, представлять себе жизнь Людей Воды беспросветно мрачной. Их потребности были гораздо меньше, чем наши, и малейшая удача, малейший успех делали человека счастливым.

Люди Воды быстро забывали печаль, легко переходили от горя к радости.

Люди Воды любили украшения. Они радовались, как дети, находя красивые раковины. Они втыкали в волосы разноцветные птичьи перья и отполированные рыбьи кости… И эти невинные забавы приносили им много счастья. В тяжёлой борьбе за существование изощрялся ум древних людей, развивались способности, становились более совершенными приёмы труда.

Но пора вернуться к У-Наку, который давно всматривался в воду, поджидая добычу. Рыболовы тех отдалённых времён уже знали удочку; но при охоте на крупную рыбу главным орудием служило им копьё с заострённым кремневым наконечником.

Для рыбалки У-Нак выбрал хорошее местечко. Весенние воды приносили с верховьев реки неисчислимое количество древесных стволов; большинство их проплывало мимо, но некоторые задерживались у берегов.

Водоворот повернул громадное дерево так, что корнями оно оказалось в заливчике, берега которого густо обросли кустарником. Корни плавучего ствола прочно переплелись и сцепились с береговыми кустами, и течение уже не могло унести дерево; оно лежало на воде подобь лодочному причалу.

Из всех рыболовов селения У-Нак первым обратил внимание на выдававшийся в реку ствол. Ведь крупная рыба держится не у берега, подальше от него.

С некоторым страхом У-Нак ступил на мокрый шероховатый ствол хватаясь рукой за ветки. В другой его руке было копьё.

Когда У-Нак взглянул на воду, несущуюся под ним, когда почувствовал, как вздрагивает и зыблется на воде дерево, страх его намного возрос. Голова юноши закружилась, ему почудилось, что река тянет его к себе, и он с криком ужаса закрыл глаза.

Но время шло, а он, У-Нак, ещё был жив! О-Тал не схватил его… Да полно, может ли он, в самом деле, стащить его, У-Нака, одного из первых удальцов селения?

У-Нак приоткрыл один глаз, потом другой: всё по-прежнему! Так же струится под ногами река и дрожит дерево, а он, У-Нак, смельчак молодец, не боящийся реки, стоит, сжимая толстую ветвь сильной рукой.

Нам, отдалённым потомкам первобытных людей, У-Нак, быть может показался бы не очень красивым: невысокий лоб; спутанная шапка грубых тёмно-рыжих волос, больше похожая на звериную гриву; курчавая рыжеватая шерсть, сплошь покрывающая руки и ноги; подвижные волосатые уши; чересчур длинные на наш взгляд руки и короткие мускулистые ноги с сильными, цепкими пальцами.

Но, хотя У-Нак был невысок и сутуловат, голова его смело откидывалась назад, живые зоркие глаза под густыми бровями горели умом и жаждой познания. Нет, конечно, для своего времени У-Нак был очень красив, и немало девушек заглядывались на него.

Пытливый ум человека заставил У-Нака сделать ещё шаг по стволу, потом другой…

Ничего страшного не произошло: О-Тал, по-видимому, благосклонно относился к смелому предприятию У-Нака. И тогда взор юноши привлекла смутная тень, мелькнувшая в глубине реки. Меткий удар - и на конце копья забился большой осётр.

У-Нак пришёл в восторг: такую крупную добычу не часто достанешь с берега.

У-Нак вернулся в свою пещеру с хорошим уловом. Сколько рыб он принёс, не мог сосчитать ни один мудрец селения: там была кучка в две рыбы, и ещё кучка в две рыбы, и ещё, и ещё… Люди Воды, как и Люди Гор, умели считать только до двух.

Улов У-Нака очень пригодился, потому что остальным рыболовам в этот день не повезло.

Однако в последующие дни никто не решался рыбачить с найденного У-Наком местечка, даже если оно и оставалось свободным, когда юноша уходил на охоту. Только мальчишки, холодея от ужаса, осмеливались становиться на ствол и делать по нему два-три шага…

У-Нак же совсем освободился от суеверного страха перед рекой. В поисках более крупной добычи он пробрался в самую крону дерева, где расчистил среди ветвей удобное для ловли рыбы место.

Выше ствола образовался островок из наносов. Далеко выдавшийся в воду ствол задерживал плывущие по реке ветки, куски коры, плети водорослей. А под такими наносными островками, как известно, любит держаться рыба. Скоро узнал об этом и У-Нак.