---------------------------------------------
Терри Пратчетт
(The Wee Free Men)
Глава 1. Отменный бам по зубам
Что-то всегда происходит прежде, чем что-то другое.
Летний дождичек шел и явно не знал, кто он, и поэтому хлестал, как зимний ливень.
Мисс Проникация Тик сидела в том ненадежном укрытии, какое потрепанные кусты изгороди могли предоставить ей, и занималась исследованием вселенной. Не обращая внимания на дождь: ведьмы обсыхают быстро.
Она исследовала вселенную с помощью пары прутиков, связанных шнурком, камня с дыркой, яйца, своего чулка, в котором тоже была дырка, булавки, бумажного обрывка и карандашного огрызка. Ведьмы, в отличие от волшебников, научены обходиться немногим.
Предметы были скручены и связаны вместе, образуя… инструмент. Он странно двигался, когда она подталкивала его пальцем. Например, один из прутиков прошел вроде бы сквозь яйцо и высунулся с другой стороны, не оставив следа.
— Да, — сказала она тихо, а дождь лил с полей ее шляпы. Это оно. Бесспорно, внутри стен мира бежит рябь. Очень тревожно. Видимо, другой мир входит в контакт. Это всегда не к добру. Похоже, мне надо туда. Но… мой левый локоть говорит, что есть уже там ведьма!
— Тогда она и разберется, — раздался тонкий, для нас пока загадочный голос неподалеку от ее ботинка.
— Нет. Что-то здесь не то. В той стороне меловые края, — сказала Мисс Тик. — На мелу хорошие ведьмы не вырастают, он едва крепче глины. Вырастить ведьму — нужен добрый кусок твердой скалы, поверь мне. — Мисс Тик покачала головой, дождевые капли полетели веером. — Но на мои локти всегда можно полагаться. [1]
— Зачем разговоры? Давай туда отправимся и поглядим, — сказал голос. — Наши дела здесь идут не особо, верно я говорю?
Это была правда. В низинах ведьме приходится несладко. Мисс Тик зарабатывала по мелочи знахарством и гаданием на несчастье, [2] ночевала обычно в сараях. Ее топили в пруду два раза.
— Я не могу взять и возом въехать на территорию другой ведьмы, — сказала мисс Тик. Так дела не делаются. Только вот… — она помолчала. — Ведьмы не вырастают из ничего. Ну-ка, давай посмотрим…
Она вынула из кармана щербатое блюдце и стряхнула в него воду, которая собралась у нее на шляпе. Достала из другого кармана склянку чернил и капнула в блюдце ровно столько, чтобы вода почернела.
Сложила над блюдцем ладони чашечкой, чтобы прикрыть от дождя, и принялась чуять глазами.
Тиффани Болит лежала возле реки на животе и щекотала карпа. Она любила слушать, как они смеются. Смех выходил пузырьками.
Невдалеке, где речной берег был покрыт галькой, братик Вентворт лазил с хворостиной и уделывался во что-то липучее. Наверняка.
Для Вентворта все, что угодно, было липучим. И он в это уделывался. Если хорошо его вымыть, насухо вытереть и на пять минут оставить на чистом полу посреди комнаты — Вентворт станет липучим. Из ничего, просто сам по себе. Но в общем присматривать за ним было довольно легко, если добиться, чтобы он не ел лягушек.
Одна маленькая частица ее разума занималась тем, что не одобряла имя Тиффани. Ей было девять лет, и она подозревала: нелегко будет носить имя «Тиффани» так, чтобы оно тебе шло. Кроме того, на прошлой неделе она решила стать ведьмой, когда вырастет. И была уверена, что «Тиффани» сюда не клеится. Люди будут смеяться.
Другая часть ее разума — большая часть — обдумывала слово «сусуррус». Это было слово, которое мало кто и когда обдумывал. Она снова и снова крутила его в голове, пока ее пальцы щекотали карпу подбородок.
«Сусуррус»… В Бабушкином словаре говорилось, что это значит «мягкий, негромкий звук, похожий на шепот или тихое бормотание». Тиффани нравился вкус этого слова на языке.