Нубиец молча поклонился и, пригласив ее следовать за ним, направился вниз по длинному коридору, выложенному камнем; фонарь, качавшийся во время движения, отбрасывал желтоватые пятна света на мрачные стены. Сквозь тяжелую дубовую дверь, усеянную полированными шляпками огромных стальных гвоздей, в приемную. Пол этой пустой комнаты был устлан сухим камышом, около стены стояла деревянная скамья, а на массивном столе неровно горела масляная лампа, из которой поднимался густой шлейф черного дыма, распространяя тяжелый запах.
Проводник махнул коричневой рукой в сторону скамейки.
- Здесь слуги могут подождать, синьорина, - сказал он.
Она кивнула и отдала короткое распоряжение конюхам. Они с видимым нежеланием повиновались ей. Затем нубиец отпер другую дверь, находившуюся в дальнем конце комнаты. С жутким скрежетом раздвинулись занавеси, за которыми открылось нечто, напоминающее на первый взгляд черную яму.
- Всемогущий Корвинус Трисмегит повелевает вам войти, - объявил он.
Несмотря на крепость духа, синьорина Бьянка отпрянула от двери. Ее взгляд был устремлен к черной дыре, и постепенно она стала различать кое-какие детали. Помня о значимости задуманного дела, предпринятого ею, девушка внутренне собралась и, переступив через порог, вошла в таинственную комнату.
За ней следом, все так же сохраняя молчание, прошел господин в маске. Она не предала этому значения, считая его одним из слуг волшебника; нубиец же, по богатству плаща и маске на лице, принял его за спутника девушки и не стал препятствовать.
Таким образом, они оба оказались в темной комнате. Позади вновь заскрежетали занавеси, и дверь захлопнулась, как будто закрылся склеп.
С колотящимся сердцем девушка огляделась вокруг. Полоска света неведомого происхождения на потолке едва позволяла разглядеть окружающую обстановку: три или четыре вместительных кресла, покрытых причудливой резьбой, и около стены простой деревянный стол, заваленный странными, чуть поблескивающими сосудами из стекла и металла. Окон не было. Вся комната, от потолка до пола, задрапирована черным, здесь было холодно, как в могиле, и присутствия чародея не ощущалось.
Бьянка присела в кресло, ожидая появления ужасного Корвинуса, и тут произошло второе чудо. Черный слуга волшебника исчез так же загадочно, как появился на крыльце, словно растворился во мраке, наполнявшем комнату.
У девушки перехватило дыхание, и как будто для того, чтобы уничтожить последние остатки ее самообладания, посередине комнаты возникла огненная колонна, на мгновение ослепившая ее и заставившая вскрикнуть от испуга. Пламя столь же мгновенно исчезло, оставив в воздухе запах серы, и в комнате гулко прозвучало:
- Не бойтесь, Бьянка де Фиорованти. Я здесь. Что вам угодно?
Бедная ошеломленная девушка взглянула в ту сторону, откуда раздался голос, и увидела третье чудо.
Там, где был непроницаемый мрак, где, как ей казалось, комната оканчивалась стеной, ее глаза вдруг различили неясную фигуру человека, мало-помалу приобретавшую все более четкие очертания. И ей не пришло в голову, что этот эффект мог быть вызван медленным возвращением к нормальному состоянию зрачка глаза, ослепленного недавней вспышкой.
Вскоре и человек, и окружавшая его обстановка стали видны вполне отчетливо. На небольшом столике лежала огромная раскрытая книга с пожелтевшими от времени страницами, и ее колоссальных размеров серебряные застежки поблескивали в лучах света, отбрасываемых старинной, греческого образца бронзовой лампой на высокой ножке, в которой горело какое-то ароматическое масло. У основания лампы жутко ухмылялся человеческий череп. Справа от столика стоял треножник, поддерживающий жаровню, в которой красноватой массой тлели древесные угли. У самого стола в кресле с высокой спинкой сидел человек в малиновом одеянии и шляпе, по форме напоминавшей перевернутую кастрюлю. Лицо его было худым, изможденным, с сильно выдающимся носом и скулами, лоб был узок и высок, рыжая борода раздваивалась, а глаза, устремленные на посетительницу и отражавшие свет искусно установленного источника, говорили о сверхъестественной проницательности хозяина дома.
Позади него виднелись тигель и перегонный куб, а выше располагались ряды полок, заставленных фиалами, металлическими коробками и ретортами. Но эти предметы почти не произвели впечатления на Бьянку, потому что все ее внимание было сосредоточено на самом маге. Девушка была в полном смятении.
- Говорите, мадонна, - мягко подбодрил ее чародей. - Я здесь, чтобы исполнить вашу волю.
Эти слова слегка воодушевили ее, но воодушевили бы еще больше, найди она какое-либо объяснение его таинственному появлению. Наконец, все еще перепуганная, она нетвердо произнесла:
- Мне нужна ваша помощь, очень нужна.
- Все мои обширные познания к вашим услугам, мадонна.
- Они… они в самом деле обширны? - наполовину вопросительно, наполовину утвердительно выговорила она.
- Бескрайний океан, - с достоинством ответствовал он, - своей шириной и глубиной не сравнится с моими знаниями. Что вам угодно?
Она полностью овладела собой, но щепетильность дела, с которым она пришла, не давала ей говорить смело, не запинаясь. Она начала издалека.
- Известны ли вам секреты замечательных лекарств, - спросила она, - эликсиров, которые воздействуют не только на тело, но, если потребуется, даже на саму душу?
- Мадонна, - спокойно ответил маг, - в моей власти остановить увядание, вызванное возрастом, заставить душу умершего возвратиться и таким образом оживить его тело. Думаю, такого ответа достаточно, поскольку по законам природы малое всегда составляет часть великого.
- Но можете ли вы, - она запнулась, но тотчас же, забыв о своих недавних страхах, поднялась и приблизилась к нему, - можете ли вы управлять любовью? Можете ли заставить холодного стать страстным, а безразличного - исполненным желания? Можете ли вы… можете ли вы все это?
Некоторое время он разглядывал ее.
- Это нужно вам? - с удивлением в голосе спросил он. - Вам или кому-то другому?
- Это нужно мне, - низким голосом ответила она. - Лично мне.
Он откинулся в кресле и вновь обвел взглядом ее бледное прекрасное лицо, низкий лоб, черные блестящие волосы, уложенные в золотую сетку, великолепные глаза, притягательный рот, мягкие очертания фигуры.
- У меня есть средство, необходимое вам, - медленно произнес маг, - но нет средства, могущего сравниться по силе с воздействием магии красоты, которой одарила вас природа. Разве он - этот человек, для завоевания которого вам необходима моя помощь, - может устоять перед очарованием этих губ и этих глаз?
- Увы! Он не думает о таких вещах. У него на уме лишь оружие и войны. Его единственная возлюбленная - честолюбие.
- Назовите его имя, - повелительно промолвил мудрец. - Как его имя и чем он занимается?
Она опустила взгляд. Легкая краска тронула ее щеки. Объятая внезапной тревогой, девушка колебалась. Однако она не решилась скрыть имя, опасаясь, как бы он не отказался помочь ей.
- Его имя, - нерешительно произнесла она в конце концов, - Лоренцо Кастрокаро, он урбинец, кондотьер, сражающийся под знаменем герцога Валентино.
- Кондотьер - и слеп к вашей красоте, к такому очарованию, как ваше, мадонна? - вскричал Корвинус. - Столь ненормальное создание, такая lusus naturae потребует серьезной работы.
- Обстоятельства сложились не в мою пользу, - как бы защищаясь, объяснила она. - А на самом деле все против нас. Мой отец, повелитель Сан-Лео, - приверженец герцога Гуидобальдо, и, вполне естественно, мы редко видимся с теми, кто служит под знаменем нашего врага. Боюсь, наши пути могут разойтись, если только мне не удастся привлечь его внимание к себе, невзирая на все препятствия.
Хитроумный маг обдумал сказанное и затем вздохнул и произнес:
- Я вижу, здесь придется преодолеть большие трудности.
- Но сумеете ли вы помочь мне преодолеть их?
- Это будет дорого стоить, - сверкнув глазами, промолвил Корвинус.
- Ну так что ж? Неужели вы думаете, что цена будет иметь для меня значение?
Чародей выпрямился в кресле с видом оскорбленного достоинства и нахмурился.
- Поймите меня, - с некоторой суровостью произнес он. - Здесь не лавка, где продаются и покупаются вещи. Мои знания и мое искусство служат всему человечеству. Я их не продаю. Я свободно и бесплатно одариваю ими всех, кто в них нуждается. Но если я даю столь много, нельзя требовать, чтобы я давал еще и сверх этого. Снадобья, которые я получил со всех уголков земли, зачастую стоят очень дорого. Эту цену вы и заплатите, поскольку средство нужно именно вам.
- Итак, оно есть у вас! - охваченная внезапной надеждой, воскликнула она, хлопнув в ладоши.
Он утвердительно кивнул.