- Предупреждать беглых преступников должность тебя не обязывает?
- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Где четверо твоих сообщников?
- Само собой, в тюрьме.
- И их надежно охраняют?
- Стража удвоена - один перед дверью, а второй возле дома.
- Сколько у тебя охранников?
- Только эти двое.
- А что тогда вот этот здесь делает?
Человек, которого коджабаши назвал стражем, стоял рядом. Я сразу признал в нем охранника, который отвечал за заключенных, и подтянул его к себе за руку. Чиновник разыграл сцену гнева.
- Чего ты здесь толчешься? - закричал он. - Ну-ка немедленно на свой пост!
- Оставь его, - сказал я. - Там некого больше охранять. Заключенные давно свободны.
- Как свободны? - спросил коджабаши, изображая изумление.
- Не прикидывайся. Ты все знаешь не хуже меня. Ты сам отпустил их и еще получил у Мубарека кругленькую сумму.
Баши впервые за все время оторвал руки от зада и простер их над головой:
- В чем ты меня обвиняешь? Кто ты такой, чтобы называть коджабаши пособником воров! Я арестую тебя, пустите меня!
Эти последние слова адресовались Халефу, схватившему его за руку.
- Ну что, давай пройдемся по другим областям вопроса. Если мое ухо услышит хоть одно неблагозвучное слово из твоих уст, плетка примется гулять по тебе, как градины по крыше.
Я повернулся к людям и подробно рассказал им все, что слышал от Набатии, не называя ее имени. В конце добавил, что мы встретили коджабаши, который предупредил преступников. Тут вперед выступил один, в котором я признал председателя суда, и произнес:
- То о чем ты тут нам рассказал, вызвало у меня чувство удивления. Мы все вам очень благодарны, ибо вы разоблачили больших преступников. Раз они убежали, а он им помог, то и наказывать его следовало соответственно строго. Я слушал тебя сегодня и понял, что ты сказал не все, о чем думаешь. У тебя должны быть основания предъявить коджабаши обвинения. Поскольку я занимаю следующее место за ним, то обязан заступить на его пост, раз он отнесся к своим обязанностям без должной ответственности.
Человек размышлял разумно, хотя ему можно было желать большей решимости. Без лишних размышлений я ответил ему:
- Меня радует, что я увидел в тебе мужчину, которому благополучие жителей дороже, чем собственное, и надеюсь, что ты будешь действовать независимо и бесстрашно.
- Да, буду, если ты мне докажешь, что все твои обвинения справедливы.
- Само собой.
- Ты расскажешь мне, какие есть доказательства тому, что коджабаши был наверху с преступниками и получил деньги у Мубарека.
- Нет, об этом я не хочу говорить.
- Отчего же?
- Не хочу выдавать человека, который поведал мне об этом.
- Но ему ничего за это не будет!
- Не уверен в этом. Ты храбрый человек, но кто уверен, что все остальные чиновники такие же? Когда я уеду, этот коджабаши начнет мстить людям. Тому человеку плохо придется. Так что мне лучше не называть его имени.
- Тогда у тебя не будет доказательств своей правоты.
- Отнюдь. Деньги, которые получил коджабаши, можно найти в его сумке или в его доме, а то, что он от меня убежал там, наверху, легко доказать - он оставил кусок своего сюртука в моей руке.
- Он лжет! - закричал обвиняемый. - Смотри, разве тут вырван кусок?
И он обеими руками указывал на то место, за которое я его схватил. Сюртук действительно был целым.
- Вот видишь, ты ошибаешься, - сказал судья.
- Вовсе нет, - ответил я. - Странно, как ты с таким умным лицом не заметил, как коджабаши сам себя выдал.
- Выдал?
- Да, он хочет стать главным здесь, а совершает промашки, как школьник. Ты видел, за что он схватился, когда показывал нам свой сюртук?
- Да, видел. И за что же?
- За верх, тут, слева…
- А разве я тебе рассказывал, откуда я вырвал кусок?
- Нет, эфенди.
- Как раз из того места, которое он указал. Откуда он это знает?
Чиновник взглянул на меня и спросил:
- Эфенди, ты что, начальник полиции?
- Почему ты спрашиваешь?
- Потому, что только у таких служащих бывают такие острые мысли.
- Ты ошибаешься. Я живу не в стране падишаха, а в Немче Мемлекере, жители которой настолько строго придерживаются буквы закона, что даже ребенок заметит там ошибки коджабаши.
- Значит, Аллах больше наделил разумом вашу страну, чем нашу.
- Теперь ты видишь, что я прав.
- Да, раз он сам указал на это место, значит, знал, что сюртук был разорван именно там. Что скажешь на это, коджабаши?
- Ничего не скажу, - пробормотал подозреваемый. - Я слишком горд, чтобы дальше разговаривать с каким-то немче.
- Да, поведение твое очень гордое. Что ты там сзади ищешь? - спросил я, смеясь.
- Замолчи! - заорал он на меня. - На тебя снизойдут страшные кары, и ты еще долгие годы будешь помнить меня! Разве ты не видишь, что сюртук цел?
- Я вижу, что это просто другая одежда. Та была старее.
- У меня только одна - эта!
- Давайте посмотрим.
- Да, у коджабаши только один сюртук, - подтвердил охранник.
- А тебя я попрошу отвечать, только когда спросят, - осадил я его. Потом повернулся к судье: - Ты наверняка знаешь, сколько сюртуков у коджабаши?
- Нет, эфенди, кого из нас интересует гардероб соседа?
- А ты хоть знаешь, куда он поставил лошадей троих преступников?
- В свою конюшню.
- А свои лошади у него есть?
- Да.
- Сколько?
- Четыре. Он держит их в ограде, чтобы паслись на воздухе.
- Какого они цвета?
- Черного. Так, баши?
- Какое им дело до моих лошадей? - ответил допрашиваемый.
- Ты снабдил беглецов лошадьми, а их взял себе, и таким образом у тебя должны быть их лошади. А сейчас пойдем и сами убедимся, что преступники действительно бежали.
В этот момент Халеф ловко поймал за руку охранника, который хотел бежать вперед и предупредить семью коджабаши. Его, так же как и хозяина, взяли под охрану. И снова процессия потянулась той же дорогой в горы. Все жители поселка были осведомлены о происходящем. Скоро на дворе коджабаши собралась такая же толпа, что и накануне вечером.
Тюрьма, ясное дело, была пуста. Лошади беглецов были на месте, а вот вороных коджабаши не было. Охранники утверждали, что они исчезли таким же непостижимым образом, что и сами преступники.
- А сейчас давайте поищем деньги и другой сюртук. Пойдем к его жене.
Мы оба вступили внутрь дома, куда до нас доступ был заказан всем, кроме хозяина. Дверь вела в небольшую прихожую, где стояли стол и несколько стульев. Вдоль стены лежал ковер для посетителей, желающих усесться по-восточному. На столе стояла лампа, а рядом сидела пожилая женщина.
- Это жена, - сказал преступник.
Ее лицо было напряжено и выражало испуг. Она выжидающе смотрела на нас. Я решительно подошел к ней и, стукнув прикладом об пол, спросил строго:
- Где сюртук твоего мужа?
Она уже была готова соврать, но мой тон испугал ее, и женщина сразу указала на вторую дверь:
- В ящике.
- Неси сюда!
Она вышла в дверь. Я слышал, как хлопает дверца, потом она появилась с одеждой. Я развернул ее. Куска с левого бока не было, и, когда я приставил свой кусок к этому, он занял свое место. Женщина наблюдала за моими действиями с расширенными от ужаса глазами.
- Принеси деньги! - приказал я ей тем же начальственным тоном.
- Какие деньги? - спросила она потерянно.
- Те, что твой муж получил недавно от Мубарека. Где они?
- И побыстрей! - строго добавил мой спутник.
Она была так напугана, что дрожащим голосом сообщила:
- Тоже в ящике.
- Неси!
Она снова пошла в темную комнату, но на этот раз поиски длились дольше. Деньги были запрятаны глубоко в ящике, в старом рваном тюрбане. Судья посчитал сумму, она соответствовала той, что назвала травница.
- Что с ними делать? - спросил я.
- Я конфискую их.
- Конечно. Надо отослать их в верховный суд.
- Да, утром. Пойдем?
- Погоди, мне надо перемолвиться словом с этой женщиной, которая, если скажет неправду, будет наказана. Наказание палками для женщины в таком возрасте вещь особо неприятная.
Тут она опустилась на пол, подняла руки и закричала:
- Не надо палок, не надо палок! Большой, великий эфенди! Я вижу, что все уже провалилось, и скажу правду.
- Тогда вставай, на колени опускаются только перед Аллахом. Правда, что твой муж помог бежать этим четверым?
- Это так.
- И отдал им своих вороных?
- Всех четырех.
- Куда они поехали?
- В… в… Радовиш. - Она запнулась, наверняка что-то не договаривая.
Поэтому я ей приказал:
- Говори все! Почему ты не говоришь о других местах? Если ты говоришь неправду, я положу тебя на лавку и выпорю.
- Господин, я все скажу. После Радовиша они собирались в Збаганцы.
- К мяснику Чураку, который там живет?
- Да, к нему.
- А потом в хижину в ущелье?
- Господин, ты и ее знаешь?
- Дальше!
- Больше мне муж ничего не говорил.
- Но он знает Жута.
- Наверное, но я его не знаю.
- У него со старым Мубареком свои счеты.
- Я не знаю, чем они занимались, - Мубарек чаще приходил к нам по ночам.
- Ты видела сегодня арестованных? Кого-нибудь из них знаешь?
- Только одного, он бывал у нас.
- Манах эль-Барша?
- Я не знаю его имени. Он торговец из Юкуба, вот и все.