Розовые губы Аэлло скривились в гримасе отвращения:
— Я охотнее буду иметь дело с Лордом Палафоксом.
— Почему вы говорите мне все это?
— Не хочу, чтобы официальные лица на Меркантиле считали, что ваше вероломство прошло незамеченным.
Сигил Панич сделал над собой величайшее усилие:
— Я должен убедить вас переменить ваше решение. Мы никоим образом не мошенничали. Мы доставили именно то, что было заказано. Меркантиль верно служил вам до сих пор — мы надеемся быть полезными и в дальнейшем. Если вы сотрудничаете с Брейкнессом, подумайте, к чему приведет этот союз!
— С Лордом Палафоксом у меня нет никаких союзов! — Аэлло быстро взглянул на человека в серо-коричневом.
— Ах, но это впереди — и да позволено мне будет сказать откровенно…
— Говорите.
— …хоть вы, возможно, испугаетесь, — он ободрился, — никогда не забывайте, Ваше Величество, они не создают никакого оружия у себя на Брейкнессе. Они не используют таким образом свою науку.
Он взглянул на Палафокса:
— Может быть, это неправда?
— Не вполне, — ответил Палафокс. — Магистр Брейкнесса никогда не бывает безоружен.
— И Брейкнесс выпускает оружие на экспорт?
— Нет, — ответил с легкой усмешкой Палафокс. — Предмет нашего производства — лишь знания и люди.
Сигил Панич повернулся к Аэлло.
— Лишь оружие может уберечь вас от ярости Брумбо. Почему бы, по крайней мере, не испытать кое-что из нашей новой продукции?
— Это не повредит, — убеждал Бустамонте, — и может быть, Палафокс нам после этого вовсе не понадобится.
Аэлло ответил раздраженным взглядом, но Сигил Панич уже демонстрировал проекционный аппарат в форме глобуса с рукояткой.
— Это одно из наших наиболее оригинальных достижений.
Наследник Беран, захваченный зрелищем, внезапно почувствовал дрожь, приступ неописуемой тревоги. Что происходит? Почему? Он должен выйти из павильона, должен! Но Беран не в силах был сдвинуться с места.
А Панич уже направлял свой инструмент прямо в розовый мраморный купол.
— Извольте взглянуть.
Верхняя половина зала стала черной, будто отсеченная непроницаемой заслонкой — она словно исчезла.
— Устройство притягивает и концентрирует энергию видимой фазы, — объяснял меркантилиец. — Оно незаменимо в случае, когда нужно смутить неприятеля.
Беран беспомощно глядел на Бустамонте.
— Теперь обратите внимание! — крикнул Сигил Панич. — Я поворачиваю эту ручку, и… — комнату окутала тьма. Слышен был только кашель Бустамонте.
Затем раздался странный свист, шорох, и звук — будто кто-то задыхается.
Павильон снова осветился, и раздался общий вздох ужаса, все глаза обратились на Панарха: он лежал навзничь на розовом шелковом диване, нога его дернулась, с грохотом сметая тарелки и графины со стола.
— Помогите, врача! — вскричал Бустамонте. — Панарх!
Кулаки Аэлло беспорядочно молотили по столу, затем глаза затуманились и голова бессильно повисла в полной неподвижности смерти.
3
Врачи осторожно осмотрели Аэлло — он лежал навзничь, его огромное тело лишилось всякого изящества, руки и ноги были распростерты в разные стороны. Беран, новый Панарх, Божественное Дыхание Пао, Безраздельный Властелин Восьми Континентов, Владыка Океана, Сюзерен Системы Ауриола и Властитель Вселенной (некоторые из его высоких титулов) сидел беспокойно в кресле, но не обнаруживал ни понимания случившегося, ни горя. Меркантилийцы шептались, сбившись в кучку. Палафокс, который за все это время не пошевелился, без особого интереса наблюдал за происходящим.
Бустамонте, отныне старший Аюдор, не терял времени. Он уже пользовался властью, которую давала ему должность Регента при новом Панархе. Бустамонте взмахнул рукой, и рота мамаронов блокировала все выходы из павильона.