"Всевозможные опасности"
В своей книге "Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности" я рассказал историю Конрада Лоренца – выдающегося исследователя поведения животных, лауреата Нобелевской премии и вообще замечательного человека. Как выясняется, он также страдал достаточно тяжелой депрессией, которая, впрочем, выражалась у него в основном нарушениями сна. Вот что он пишет об этом в своей знаменитой книге "По ту сторону зеркала".
"Когда я, как со мной обычно бывает, просыпаюсь на некоторое время в очень ранние часы, мне приходит на память все неприятное, с чем мне пришлось столкнуться в последнее время. Я вдруг вспоминаю о важном письме, которое давно уже должен был написать; мне приходит в голову, что тот или другой человек вел себя в отношении меня не так, как мне хотелось бы; я обнаруживаю ошибки в том, что написал накануне, и прежде всего в моем сознании возникают всевозможные опасности, которые я должен немедленно предотвратить. Часто эти ощущения так сильно осаждают меня, что я, взяв карандаш и бумагу, записываю вспомнившееся мне обязанности и вновь открывшиеся опасности, чтобы их не забыть. После этого я снова засыпаю, как будто успокоившись; и когда в обычное время просыпаюсь, все это тяжелое и угрожающее представляется мне уже далеко не столь мрачным, и к тому же приходят на ум действенные предохранительные меры, которые я тут же начинаю предпринимать".
Остается отметить, что этот поистине легендарный человек, страдавший депрессией, не поддался и не сломался под ее натиском. Он всю жизнь боролся (что видно и по этому отрывку из его книги) за свое душевное здоровье, за свое право жить счастливой и полноценной жизнью, что вызывает к нему еще большее уважение, нежели даже его действительно блистательные открытия в области психологии животных.
С полным брюхом думается тяжело, но зато лояльно,
Габриэль Лауб
Изменение аппетита
Когда мы говорим, что аппетит при депрессии может меняться в любую сторону, это, наверное кажется странным. Ио если знать, как устроен наш организм, то это даже логично. Действительно, у человека, страдающего депрессией, аппетит может и увеличиваться, и пропадать. Утрата аппетита, с одной стороны, объясняется преобладанием процессов торможения над процессами возбуждения в мозге, поскольку под затормаживание попадают и те центры мозга, которые отвечают за чувство голода.
С другой стороны, в дело включается вегетативная нервная система – та часть нервной системы человека, которая отвечает за регуляцию работы всех внутренних органов тела. Тревога усиливает отдел вегетативной нервной системы, который подавляет работу системы пищеварения (это так называемый "симпатический отдел" вегетативной нервной системы). Если организм находится в тревоге, то у него избирательно усиливается работа только тех органов, которые необходимы живому существу, чтобы спастись от опасности, – активизируется работа сердца, повышается артериальное давление, изменяется ритм дыхания и т. п. Для бегства и нападения желудок не нужен, а потому в эти периоды его работа просто приостанавливается.
Человек, у которого развилась острая депрессия (например, как реакция на тяжелый стресс), может потерять до 10 кг в течение одного месяца. А количество утраченных килограммов в каком-то смысле может рассматриваться как критерий тяжести депрессивного расстройства.
Впрочем, увеличению массы тела при депрессии, как это ни парадоксально, мы также обязаны этому второму из двух описанных механизмов. Тут возникает своеобразная коллизия. Если человеку, страдающему депрессией и пребывающему в состоянии тревоги, все-таки удается что-нибудь съесть, то может возникнуть следующая ситуация. Поглощаемая им пища воздействует на соответствующие рецепторы, что приводит к активизации мозговых центров, отвечающих за пищеварение. Инициатива, что называется, идет снизу.
Активизация парасимпатического отдела вегетативной нервной системы (являющегося антагонистом симпатического отдела, активизирующегося при тревоге) снижает симпатические влияния. Кровь, образно выражаясь, оттекает к желудку, снижается частота сердцебиений, нормализуется артериальное давление, а это автоматически приводит к снижению чувства тревоги. Таким образом, прием пищи может стать своего рода защитным механизмом, уменьшающим тревогу. Человеку становится легче, и в его мозгу формируется такой рефлекс: если ты ешь, тебе становится лучше.
В результате человек, страдающий депрессией, набирающий иногда до двух-трех десятков килограммов за полгода, может обратиться к врачу с жалобами на жор, а не на депрессию. И не стоит удивляться тому, что обычное время для приступов жора у таких пациентов – ночное, когда тревога грозит вот-вот пробудиться и нарушить сон. Причем в качестве излюбленных "пищевых противотревожных средств" ими используются хлебобулочные изделия, которые способны быстро разбухнуть в желудке и оказать таким образом максимальное воздействие на соответствующие рецепторы, а также традиционные раздражители пищеварительной деятельности – специи, приправы или, например, лимон.
Наконец, не обходится здесь и без желания себя порадовать: человек пытается поднять себе настроение, налегая на еду. В скором времени, по мере развития депрессии и утраты способности к ощущению удовольствия, соответствующая цель уже не может быть достигнута таким образом. Но человек продолжает жевать "на автомате", якобы отвлекаясь от тяжелых дум.
Не обращайте внимания на мелкие недостатки; помните: у вас имеются и крупные.
Бенджамин Франклин
Если на клетке слона прочтешь надпись "буйвол", не верь глазам своим.
Козьма Прутков
Случай из психотерапевтической практики:
"Блинчики с лимоном"
Сейчас мне припомнился один весьма примечательный случай из психотерапевтической практики. Болезни, вообще говоря, редко дают повод для веселья, а депрессия – тем паче, но сама моя пациентка рассказывала о происшедшем с юмором (несмотря на депрессивное снижение настроения, у людей с хорошим чувством юмора юмор никуда не пропадает, правда, приобретает весьма специфический – холодно-иронический – окрас). Так вот...
Милая полная женщина сорока трех лет появилась на пороге моего кабинета. Внешний вид ее никак не выдавал в ней депрессивную больную. Она выглядела скорее как здоровая русская женщина, сошедшая со страниц некрасовского мифотворчества о нашем народе: "Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!"
После нашего с ней знакомства я осведомился: "А что, собственно, вас ко мне привело?" Она, и без того розовощекая, еще пуще раскраснелась, потупила взгляд и произнесла странное: "Блинчики". "Блинчики?! – удивился я. – С этим и к психотерапевту?" Впрочем, мое удивление было недолгим. Уже через десять минут все встало на свои места – моя пациентка обратилась по адресу.
Впрочем, я не буду пересказывать всю историю, а расскажу только про один симптом депрессии: изменение аппетита в любую сторону, в данном случае – в сторону повышения. Ситуация выглядела здесь следующим образом. Каждую ночь, на четвертом часу сна, аккурат в два часа ночи эта очаровательная дама просыпалась, словно от какого-то внутреннего толчка. Тревога, обычно активизирующая нас для борьбы или бегства, заставляла ее немедленно встать и начать что-нибудь делать чем-то себя занять.
И ритуал на этот случай был у моей пациентки заготовлен жесткий: она отправлялась на кухню и начинала... Чтс бы вы думали? Да, готовить блины! Напекши килограмм с гаком блинов, она усаживалась за стол и принималась пить чай с блинами. "Причем чай, – оговорилась она с удивительной и одновременно комической серьезностью, – должен быть обязательно с лимоном!" Далее, наевшись "от пуза", она чувствовала приятную сладость накатывающего на нее сна и аккуратно переплывала обратно в постель. К четырем часам ночи она уже спала как младенец. Однако через полгода этот "младенец" обнаружил в себе два десятка лишних килограммов.
Ну и ради чего она обратилась к психотерапевту? Разумеется, для того, чтобы снизить вес! А что у нее обнаружил психотерапевт? Учитывая название книжки – понятно: депрессию. Действительно, у этой женщины был классический симптом ранних пробуждений (если бы она ложилась спать не в десять, как она это делала, а в двенадцать, то просыпалась бы в классическое для депрессий время – в четыре-пять часов утра). Эти ранние пробуждения, как и положено, сопровождались у нее приступами тревоги, а это, если вспомнить физиологию, есть результат активизации симпатического отдела вегетативной нервной системы.
И далее происходило то, что следовало бы назвать "классическим защитным механизмом", к которому эта моя пациентка прибегала абсолютно неосознанно. Что она делала? Для начала она отправлялась на кухню и растрачивала свою бьющую через край тревогу на активную "полезную" деятельность: взбивать тесто, а потом жонглировать блинами – это серьезная физическая активность, способная поглотить избыток внутреннего напряжения, отличающего тревогу. При этом она должна была внимательно следить за тем, чтобы тесто взбилось хорошо, блины не подгорели, сама она не обожглась. Короче говоря, все это заставляло ее переключиться с внутренних переживаний на внешнюю деятельность, что естественным образом серьезно снижает уровень тревоги10 .