Следует согласиться с Х. Шаком, полагающим, что проведение в жизнь международной частноправовой справедливости не может зависеть от того, скорее случайного, обстоятельства, что одна из сторон будет ссылаться на это. И далее он отмечает: "…если она этого не делает, то это чаще всего имеет свою причину в простом незнании сторонами или их процессуальными уполномоченными лицами значения международного частного права как решающего элемента для исхода судебного процесса".
С учетом изложенного напрашивается вывод: суд в силу действия принципа состязательности сторон в процессе должен дожидаться согласия или ходатайства сторон на применение норм иностранного права. Однако суд не вправе применять закон суда с целью упрощения процедуры рассмотрения конкретного дела из-за отсутствия определенных знаний у сторон.
Правильный выбор применимого права – сложный, неоднозначный механизм. Существуют различные взгляды по вопросу о том, какими правилами следует руководствоваться при выборе применимого права. Так, по делам, вытекающим из семейных правоотношений, высказывается мнение о том, что выбор применимого права должен быть ограничен законодательством государств, в котором один из супругов имеет или будет иметь свое обычное место жительства или гражданством которого один из них обладает. Некоторые государства, такие, как, например, Германия, страны – участницы Гаагской конвенции 1978 г., а также Великобритания и Ирландия, позволяют супругам делать выбор применимого права в зависимости от местонахождения имущества, если речь идет о недвижимости.
Зачастую нормы о применимом праве можно встретить в международных договорах, конвенциях. Так, в ст. 28 Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам закреплено следующее: по делам о расторжении брака применяется законодательство Договаривающейся Стороны, гражданами которой являются супруги в момент подачи заявления.
По этому нормативно установленному положению Экономический Суд дал следующее толкование данной нормы: независимо от того, компетентный суд какого государства – участника Конвенции рассматривает дело о расторжении брака между супругами, являющимися гражданами одного государства, где они проживают, – суд страны их гражданства или суд другого государства, где они проживают, он обязан решить вопрос об основаниях и порядке развода на основе законодательства о браке и семье того государства, гражданами которого являются оба супруга, и ссылаться в своем решении на материально-правовую норму этого государства.
Несколько упростить процедуру выбора применимого права может имеющийся договор между сторонами, в котором они избрали право, подлежащее применению к их правам и обязанностям в случае возникновения между ними спора по этому договору (принцип автономии воли сторон).
В качестве примера можно рассмотреть следующую ситуацию. Между грузинской и российской авиакомпаниями был заключен договор аренды. В соответствии с условиями договора российская сторона обязалась предоставить грузинской стороне в аренду вертолеты. Арендная плата должна была перечисляться ежеквартально. Стороны также включили в договор пункт о том, что вопросы, не урегулированные настоящим договором, регулируются нормами гражданского законодательства Российской Федерации.
Российская авиакомпания обратилась в арбитражный суд с иском к грузинской авиакомпании о взыскании задолженности по договору аренды. Свои требования истец обосновывал ссылками на материальное право РФ. Ответчик же настаивал на том, что применимым правом должно быть законодательство Грузии, поскольку исполнение договора имело место на территории Грузии.
При разрешении данного спора в обоснование решения арбитражный суд указал на следующее обстоятельство: включение в контракт условия о применимом праве означает, что стороны принимают на себя обязательства руководствоваться в своих отношениях нормами данного права.
Учитывая такие обстоятельства дела, суд совершенно верно применил гражданское законодательство Российской Федерации как право, выбранное сторонами при заключении контракта.
Да, необходимость применять иностранное право создает сложность психологического и технического плана у судей. Этот момент был совершенно верно подмечен А. И. Воловой, которая также указала на то, что установление содержания иностранного закона требует затрат времени, усилий, использования средств доказывания.
После разрешения вопроса о выборе применимого права возникает проблема установления содержания норм иностранного права. При этом следует опираться на ряд правил:
– установление содержания иностранного права возложено на правоприменительный орган;
– необходимость определения методов установления содержания норм: учет официального толкования, практики применения и доктрины в соответствующем иностранном государстве;
– указание способов, которыми может воспользоваться правоприменительный орган для получения необходимой информации об иностранном праве: обращение в установленном порядке за содействием и разъяснением к компетентным органам в стране и за границей либо привлечение экспертов;
– необходимость оговорки о праве сторон, участвующих в споре, представлять документы, подтверждающие содержание соответствующих норм иностранного права;
– если несмотря на усилия, предпринятые в соответствии с этими правилами, не установлено содержание норм иностранного права, орган, разрешающий спор, применяет российское право.
Вместе с тем следует заметить, что от судьи, конечно, не следует ожидать знания иностранного права. Нужно учитывать, что суд не может знать достаточно подробно особенности всех правовых систем мира, а именно уметь правильно толковать или применять нормы иностранного права.
Однако обязанность установления содержания иностранного права по общему правилу возлагается именно на суд. При этом установление содержания иностранного права необходимо осуществлять в соответствии с его официальным толкованием, практикой применения и доктриной в конкретном иностранном государстве. Такое установление может осуществляться двумя способами:
а) обратиться в установленном порядке за содействием и разъяснением в Минюст России либо обратиться в установленном порядке за содействием в посольства иностранных государств в нашей стране;
б) привлечь экспертов, т. е. лиц, обладающих специальными познаниями, необходимыми для того, чтобы оказать суду содействие в разъяснении нормы иностранного права.
По мнению М. М. Богуславского, обращение за содействием и разъяснением в Министерство юстиции РФ или иные компетентные органы (МИД, например) практически неэффективно. Более реальным, на взгляд ученого, представляется возможность привлечения к установлению содержания норм иностранного права экспертов и представителей сторон.
Анализируя действующее законодательство, следует отметить следующие положения. Закрепленный в ст. 1191 ГК РФ порядок установления содержания норм иностранного права в аналогичной норме закреплен в ч. 2 ст. 14 АПК РФ, а установленное п. 5 ст. 11 ГПК РФ положение о применении судом в соответствии с федеральным законом или международным договором РФ при разрешении дел норм иностранного права, реализовывается, в свою очередь, через вышеуказанную ст. 1191 ГК РФ.
Одним из спорных моментов ныне действующего законодательства является вопрос о применении российского права, если содержание норм иностранного права, несмотря на предпринятые меры, в разумные сроки не установлено.
Сложно представить реализацию такого законодательного предложения. Поскольку такое положение непосредственно вытекает из закона, то оно носит юридический характер, а соответственно влечет процессуальные правовые последствия за нарушение нормы права или ее несоблюдение.