Конституционный Суд Российской Федерации своим определением от 11 апреля 1997 г. N 82-О косвенно поддержал эту странную эволюцию отечественного законодательства. Дело Конституционным Судом рассматривалось по заявлению гражданина В.И. Калабишко, обратившегося в КС РФ "с просьбой проверить конституционность статьи 2 Федерального закона от 30 ноября 1994 года "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", которой с 1 января 1995 года признан утратившим силу Закон РСФСР от 24 декабря 1990 года "О собственности в РСФСР", а следовательно, и пункт 3 его статьи 30, согласно которой ущерб, нанесенный собственнику преступлением, возмещается государством по решению суда. Признание этой нормы утратившей силу, по мнению заявителя, не соответствует требованиям статей 55 (части 2 и 3) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
Поводом для обращения в Конституционный Суд Российской Федерации послужили решения судебных инстанций города Санкт-Петербурга, вынесенные в 1995 году, которыми заявителю на основании статьи 2 Федерального закона "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" отказано в иске о возмещении ущерба, причиненного кражей автомобиля.
Секретариат Конституционного Суда Российской Федерации в пределах своих полномочий уведомлял заявителя о несоответствии его жалобы требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", однако В.И. Калабишко настаивает на принятии Конституционным Судом Российской Федерации решения по этому вопросу.
2. Статьей 2 Федерального закона от 30 ноября 1994 года "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" признан утратившим силу Закон РСФСР от 24 декабря 1990 года "О собственности в РСФСР". Данная норма, устраняя определенный механизм возмещения вреда, причиненного преступлением, не исключает применения к такого рода правоотношениям положений Конституции Российской Федерации, гражданского законодательства, позволяющих разрешать споры о возмещении вреда.
Однако определение того, какой именно закон подлежит применению в конкретном деле при наличии тех или иных фактических обстоятельств, отнесено к компетенции судов общей юрисдикции. При этом в соответствии со статьями 15, 18, 120 Конституции Российской Федерации и с учетом разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 8 от 31 октября 1995 года "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия", суды общей юрисдикции обеспечивают непосредственное действие конституционных прав граждан, в том числе закрепленного в статьях 52 и 53 Конституции Российской Федерации права на возмещение вреда, причиненного преступлением или незаконными действиями государственных органов и их должностных лиц. Конституционному Суду Российской Федерации разрешение таких вопросов неподведомственно. Кроме того, проверка конституционности статьи 2 Федерального закона от 30 ноября 1994 года о признании утратившим силу другого закона была бы невозможна без проверки конституционности последнего, однако как недействующий он не оспорен и не мог быть оспорен заявителем.
Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктами 1 и 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Калабишко Василия Ивановича как не являющейся допустимой в соответствии с требованиями Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" и ввиду неподведомственности поставленного в ней вопроса Конституционному Суду Российской Федерации.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит".
Этим определением высший суд страны признал, по сути, что законодатель может по своему усмотрению лишать граждан тех средств защиты, которые устанавливал ранее. Статья 55 Конституции РФ действовала и тогда, действует и теперь:
"1. Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина.
2. В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина".
Остаются вопросы: в какой мере положения Конституции подкреплены отраслевыми законами и практикой их применения и почему КС РФ в приведенном случае не усмотрел отступления законодателя от требований статьи 55 Конституции РФ.
Одним из главных положений, составляющих фундамент правового государства, является принцип равенства прав участников общественных отношений, исключающий дискриминацию и привилегии.
Всеобщая декларация прав человека (10 декабря 1948 г.), являющаяся ориентиром для правовых систем государств, входящих в состав Организации Объединенных Наций, в Преамбуле подчёркивает: "Признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира…". Это положение находит логическое развитие в статьях 1 и 7 Декларации: "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах… Все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту закона. Все люди имеют право на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации, нарушающей настоящую Декларацию, и от какого бы то ни было подстрекательства к такой дискриминации". Эти принципы нашли отражение и в других международных пактами о правах человека. Включены они, как это отмечено выше, и в положения Конституции Российской Федерации.
Очень скоро мы убедились, что положение о равенстве прав как не действовало в нашем отечестве ранее, так не действует и теперь. Но если в условиях "победившего социализма" отступления от этого принципа во имя благ партфункционеров стыдливо камуфлировалось, то теперь это стало государственной политикой, открытой и циничной, оправдываемой некими высокими целями.
Привилегии самого различного характера, как правило, не обозначенные в законе, в социалистическом обществе лежали в основе субъективных прав личности с учетом её места в социальной иерархии. То были привилегии в распределении жилья, в льготах при оплате коммунальных услуг, в здравоохранении (спецполиклиники и санатории), в построении систем оплаты труда (доплата в конвертах) и пенсионного обеспечения (категории персональных пенсионеров республиканского и союзного значения), пользовании закрытыми распределителями, государственными дачами, персональным транспортом и пр. и пр. Заметим, что речь не шла о привилегиях и льготах для социально незащищенных слоёв общества (стариках, инвалидах, детях), либо о людях с особыми заслугами перед обществом. Обеспечивались льготами в основном партфункционеры и чиновники высших эшелонов власти.
Скрытый смысл подмены права привилегиями состоял в делении классов на социальные группы, а государственная власть, обретая патерналистский характер, получала возможность пользоваться опорой и поддержкой определенных слоев общества. При этом индивидуальная свобода, возможная лишь в рамках правового равенства, ограничивалась: одни боялись утратить льготы, другие искали способы их приобретения. Так формировалось право эпохи социализма, так оно формируется и теперь, может быть, с меньшим размахом, но зато с большим цинизмом.
С принятием УПК РФ 2002 г. появились правовые привилегии уголовно-процессуального характера. Его раздел – "Особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц" – откровенно и глумливо для всего общества практически выводил из сферы действия уголовного закона ту часть чиновничества (депутаты, судьи всех уровней, высшие должностные лица и пр.), которая должна бы демонстрировать уважение к закону, обеспечивать его торжество и нести повышенную ответственность за отступления от требований права. В государстве создавалась каста т. н. элиты, защищенной от ответственности за служебные злоупотребления юридическим иммунитетом. Такое решение было подготовлено программным документом в виде Указа Президента РФ от 6 июля 1995 г. "О разработке концепции правовой реформы в РФ", который, вопреки положениям Конституции РФ, не содержал указания на обеспечение равенства прав граждан России. Создавался тепличный режим для коррупции, борьба с которой, реальная или мнимая, составляет ныне предмет политических спекуляций.
Независимость суда представляется важнейшей демократической ценностью, если известен ответ на вопрос, независимость от чего и в чьих интересах. Гипертрофированная независимость, как показывает практика, вполне может сочетаться с безответственностью и откровенной защитой клановых привилегий, если объективность и истина изгоняются из числа принципов правосудия. Безмерный юридический иммунитет депутатов вёл к созданию правовой системы, отражающей интересы не общества в целом, а определенных группировок, нередко неприкрытого криминального характера. Господство практики, игнорирующей важнейший принцип правового регулирования – принцип формального равенства всех перед законом – подрывает уважение к праву и иным социальным нормам, снижает возможности обеспечения законности и справедливости.