Несколько по-иному рассматривает данную проблему В. В. Лазарев. Он указывает, что правовое воздействие включает в себя регулирование как один из способов проявления творческой роли права. Правовое воздействие рассматривается им в широком и узком смысле слова. В широком значении правовое воздействие охватывает все формы, все средства, используемые государством для упорядочения общественных отношений. Подразумевается, что эти средства используются государственными органами в рамках установленной правовыми актами компетенции, что все они находятся под правовой охраной. Субъектами использования средств правового воздействия являются, наряду с государственными органами, учреждениями, также общественные организации и граждане. Подача, например, лицом искового заявления или заключение договора и т. п. будет примером обращения граждан к средствам юридического воздействия. В ином, более узком, значении правовое воздействие представляет собой влияние на общественные отношения с помощью и через посредство норм права. В этом случае следует говорить о нормативном правовом воздействии, и субъектом его могут быть лишь компетентные государственные органы. Поэтому, по мнению В. В. Лазарева, целесообразно считать правовым регулированием только нормативное правовое воздействие, а функционирование всех нормативных и индивидуальных средств в совокупности рассматривать как "юридическое воздействие", которое было бы адекватным употребляемому ныне понятию "правовое воздействие" в широком смысле слова. В. В. Лазарев отмечает, что в пользу такого решения вопроса можно привести следующие соображения: 1) именно нормы права выступают регулятором общественных отношений, поскольку носят общий, абстрактный характер, образуют меру, масштаб для развития общественных отношений, взятых без учета индивидуальных особенностей и черт каждого из них; 2) объяснение понятием "правовое регулирование" неравнозначных средств юридического воздействия таит опасность объявления правом индивидуальных актов и правоотношений, субъективистского принижения роли нормативного акта и возвеличения административных методов руководства; 3) выделение в рамках юридического воздействия сферы правового регулирования позволяет акцентировать внимание не только на внешних, но и на внутренних ее границах; 4) изучение каждой из указанных сфер в отдельности позволяет с большей точностью определить практические шаги законодательных органов и субъектов, реализующих правовые нормы.
Итак, воздействие нормы законодательства на соответствующие отношения не ограничивается регулированием. Можно утверждать, что норма оказывает и предварительное информационное, идеологическое воздействие. В. Н. Кудрявцев указывал, что "правовая норма во многих случаях способна влиять на мотивацию поведения". Он говорит также об информационном и аксиологическом аспектах правового воздействия. По его мнению, информационная роль права, прежде всего, состоит в том, чтобы сообщить адресатам требования государства, относящиеся к поведению людей, иначе говоря, довести до их сведения, какие имеются в обществе, одобряются или допускаются государством возможности, объекты, средства и методы достижения общественно полезных целей и, напротив, какие противоречат общественным интересам и поэтому запрещены законом. Аксиологический же аспект воздействия права на поведение предполагает, в первую очередь, влияние на убеждения человека, на его мировоззренческие ориентации и установки, чувства и эмоции.
Думается, что упомянутые В. Н. Кудрявцевым аспекты воздействия права на психику, убеждения, эмоции человека должны стать объектом самого пристального внимания в контексте обеспечения эффективности правового воздействия в конкретном государстве.
С другой стороны, термин "эффективность правового регулирования" предполагает эффективность не только норм законодательства, но и актов реализации права, например правоприменительных. Иными словами, эффективность правового регулирования подразделяется на эффективность нормативного правового регулирования и эффективность индивидуального правового регулирования. Иногда в литературе правовое регулирование делится на виды и по другим основаниям. Так, Ю. И. Гревцов, различая виды правового регулирования в зависимости от целей, говорит о правовом регулировании правотворческой сферы, правовом регулировании положения личности, коллективных объединений, правовом регулировании процессов реализации прав, юридических обязанностей, правовом регулировании правоохранительной и правозащитной деятельности, правовом регулировании положения и видов деятельности профессиональных юристов и др.
Итак, эффективность норм права (точнее – норм законодательства) и эффективность правового регулирования – хотя и близкие, взаимосвязанные, но не тождественные понятия.
В. И. Никитинский в свое время предложил также различать "эффективность механизма действия правовой нормы" и "эффективность правовой нормы". При этом он указывал, что механизм действия правовой нормы призван обеспечить определенное поведение людей, а эталоном оценки самой правовой нормы является ее социальная цель, а не правомерное поведение как средство ее достижения.
В связи с этим хотелось бы отметить, что вряд ли следует противопоставлять социальную цель нормы и поведение людей. Цели правовых норм достигаются именно посредством правомерного поведения (действия либо бездействия). Социальный эффект нормы неотделим от тех или иных социально значимых действий, социально значимого поведения. Кроме того, понятие "механизм" обычно понимается в отечественной науке как совокупность органов (в этом смысле понимаются, например, механизм государства, механизм правотворчества). Поэтому было бы более логично понимать механизм действия правовых норм как совокупность органов, обеспечивающих реализацию, применение этих норм. Тогда под эффективностью данного механизма понималась бы эффективность работы соответствующих органов. В случае же противопоставления эффективности механизма действия правовых норм и эффективности правовых норм мы получаем, что: 1) эффективность может быть и у бездействующих норм и 2) социальный эффект, социальные изменения отрываются от социально значимого правомерного поведения людей.
Эффективность норм законодательства, нормативных актов следует также отличать от их качества. В литературе речь идет обычно не о качестве отдельных норм, а о качестве нормативных актов в целом, прежде всего законов. Повышение качества принимаемых нормативных актов и их эффективности в литературе даже получили наименование "интенсивного развития правового регулирования", когда улучшение, развитие регулирования не связаны с увеличением числа принимаемых актов.
Разработка и обсуждение нормативного акта призваны обеспечить его высокое качество, то есть его соответствие всем содержательным критериям и формально-юридическим требованиям. Качество закона рассматривается в литературе как определитель задач, решаемых в процессе правотворчества, и в то же время критерий эффективности подготовленных законопроектов. С этим трудно согласиться. Формальное качество закона, во-первых, само по себе является субъективным показателем. Во-вторых, самое высокое качество закона не может гарантировать его эффективность, так же как и низкое формальное и стилистическое качество автоматически не сделают закон неэффективным.
К сожалению, в российском правоведении пока нет единого понимания понятия "качество закона", поскольку оно было введено в научный оборот сравнительно недавно и в значительной мере является дискуссионным. В настоящее время имеется ряд попыток раскрыть содержание этого понятия. В науке государственного управления качество управленческих решений и их эффективность рассматриваются как близкие по значению понятия (в частности, указываются единые условия высокого качества и эффективности управленческих решений).