Артур Шопенгауэр – один из самых известных мыслителей иррационализма, мизантроп. Произведенный Шопенгауэром метафизический анализ воли, его взгляды на человеческую мотивацию и желания, афористичный стиль письма оказали влияние на многих известных мыслителей, включая Ницше, Вагнера, Эйнштейна, Фрейда, Юнга. Основной философский труд Шопенгауэра – "Мир как воля и представление" (1818), комментированием и популяризацией которого Шопенгауэр занимался до самой смерти.
В "Афоризмах" философ впервые попытался противопоставить собственной "пессимистически-идеалистической" концепции концепцию иную – эпикурейскую.
Содержание:
Афоризмы житейской мудрости 1
Введение 1
Глава I - Основные отделы 1
Глава II - О том, что есть индивид 4
Глава III - О том, что имеет индивид 10
Глава IV - О том, чем индивид представляется 12
Глава V - Паренезы и максимы 28
Глава VI - О различии между возрастами 49
Мир как воля и представление 55
Предисловие к первому изданию 55
Предисловие ко второму изданию 57
Предисловие к третьему изданию 60
Книга первая - О мире как представлении - Первое размышление: Представление, подчиненное закону основания: Объект опыта и науки 61
Книга вторая - О мире как воле - Первое размышление: Объективация воли 90
Книга третья - О мире как представлении - Второе размышление: Представление, независимое от закона основания: платоновская идея: объект искусства 110
Книга четвертая - О мире как воле - Второе размышление: Утверждение и отрицание воли к жизни при достигнутом самопознании 140
Сноски 183
Артур Шопенгауэр
Афоризмы житейской мудрости (сборник)
Афоризмы житейской мудрости
Счастье – вещь нелегкая: его очень трудно найти внутри себя и невозможно найти где-либо в ином месте.
Шамфор
Введение
Понятие житейской мудрости имеет здесь вполне имманентное значение – именно в смысле искусства провести свою жизнь возможно приятнее и счастливее, искусства, руководство к которому можно было бы назвать также эвдемонологией: это будет, следовательно, наставление в счастливом существовании. А это последнее опять-таки вполне можно было бы определить как такое существование, которое при чисто объективном рассмотрении или, вернее (так как здесь дело идет о субъективном суждении), при холодном и зрелом размышлении заслуживало бы решительного предпочтения перед небытием. Такое понятие о счастливой жизни показывает, что мы держимся за нее ради нее самой, а не просто из страха перед смертью; отсюда же следует далее, что мы желали бы, чтобы она длилась вечно. Возникает вопрос, соответствует ли человеческая жизнь понятию о таком существовании, да и вообще может ли она ему соответствовать; моя философия, как известно, отвечает на этот вопрос отрицательно, тогда как эвдемонология предполагает положительный ответ на него. Ведь она исходит как раз из того врожденного заблуждения, разбор которого начинается 49-й главой в томе II моего главного произведения. Поэтому, если я все-таки принимаюсь за такого рода сочинение, мне надлежит совершенно покинуть ту высшую, метафизико-этическую точку зрения, к которой, собственно, должна вести вся моя философия. Все, следовательно, приводимые здесь рассуждения основаны до известной степени на компромиссе – именно поскольку в них удержана обычная, эмпирическая точка зрения и сохранено ее коренное заблуждение. Таким образом, и ценность этого трактата может быть лишь условной, так как само слово "эвдемонология" представляет собою не более как эвфемизм. Он нисколько не притязает также и на полноту: с одной стороны, сама тема неисчерпаема, а с другой – в противном случае мне пришлось бы повторять уже сказанное другими.
Я могу припомнить только одно сочинение, написанное с подобной же целью, как предлагаемые афоризмы, а именно весьма поучительную книгу Кардано "О пользе, какую можно извлечь из несчастий" ("De utilitate ex adversis capienda"), которой и можно пополнить то, что дано мною. Правда, и Аристотель вставил краткую эвдемонологию в 5-ю главу первой книги своей "Риторики"; она вышла у него, однако, очень пресной. Я не воспользовался трудами своих предшественников, так как компилирование – не моя специальность, тем более что при нем утрачивается единство точки зрения, это главное условие для подобного рода произведений. В общем, конечно, мудрецы всех времен постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда составлявшие огромнейшее большинство, постоянно одно и то же делали – как раз противоположное; так будет продолжаться и впредь. Вот почему Вольтер говорит: "Nous laisserons ce monde aussi sot et aussi méchant que nous l’avons trouvé en y arrivant". ("Мы оставим этот мир столь же глупым и столь же злым, каким застали его".)
Глава I
Основные отделы
Аристотель (Никомахова этика, I, 8) разделяет блага человеческой жизни на три класса: блага внешние, блага душевные и блага телесные. Я со своей стороны сохраню от этой классификации только ее трехчленность: то, от чего зависит разница в жребии смертных, может быть, на мой взгляд, сведено к трем основным пунктам. Вот они:
1) Что есть индивид – то есть личность в самом широком смысле слова. Сюда относятся, следовательно, здоровье, сила, красота, темперамент, нравственный характер, ум и его развитие.
2) Что имеет индивид – то есть всякого рода собственность и владение.
3) Чем индивид представляется. Под этим выражением, как известно, понимают, каков он в представлении других, то есть, собственно, как они себе его представляют. Таким образом, здесь мы имеем дело с их мнением о нем, которое проявляется в троякой форме – как честь, ранг и слава.