Книга Олеси Николаевой – размышления об отношениях Православия и творчества, культуры и Церкви. Вопрос этот актуален и сложен: сегодня в обществе, с одной стороны, культивируется творчество как единственно подлинная форма жизни, с другой – отрицаются все формы творчества, существует стремление к опрощению. Но культура может открыться и как путь к преображению души и мира. О святости и искушениях творчества – данная книга.
Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви.
Содержание:
Олеся Александровна Николаева - Православие и творчество 1
Дорогой читатель! 1
Предисловие 1
Церковь и интеллигенция 1
Идейность и беспочвенность русской интеллигенции 1
Вл. Соловьев: спасение или теургия 2
Н. Бердяев: Церковь или творчество? 3
Н. Бердяев: творец или богоборец? 4
В. Розанов: порок или добродетель? 5
М. Булгаков: Бог или диавол? 5
Интеллигенция и Церковь 6
Православие и творчество 7
Талант – дар Божий 8
Творец Красоты 9
Противоречит ли смирение творчеству? 10
Сатана – покровитель бездарности 10
Злаки и плевелы 11
Создание "новой реальности" 12
Творчество как подвиг веры 12
Благодать и вдохновение 13
Логос творчества 13
Проблемы автоцензуры 14
Творчество как чудо 14
Соблазны творчества 15
Православие и современная культура 16
Мифоритуальный характер советской культуры 16
Диктатура плюрализма 16
Андеграунд как новый истеблишмент 17
"По ту сторону добра и зла" 18
"Симулякры" постмодернизма 19
Смерть Автора как "смерть Бога" 19
Новое мифотворчество 20
Пересоздание мира в постмодернизме 21
Новый герой 21
"Перемещенный предмет" постмодернизма 22
Технология постмодернизма 22
Перформанс 23
Лицо, имидж, маска 24
Игра как метафизика постмодернизма 24
Аноним новой культуры 24
Реальность в новой культуре 25
Виртуальная реальность 26
Психоделическая культура 27
Механизмы компенсации 28
Мифоритуальная структура новой культуры 29
Новый человек "Эры Водолея" 30
Проблема любви 30
Проблема свободы 30
Проблема этики 32
Проблема страха 33
Проблема смерти 33
Дар творчества (вместо послесловия) 34
Приложение 37
Поцелуй Иуды 37
Примечания 37
Олеся Александровна Николаева
Православие и творчество
Дорогой читатель!
Выражаем Вам глубокую благодарность за то, что Вы приобрели легальную копию электронной книги издательства "Никея".
Если же по каким-либо причинам у Вас оказалась пиратская копия книги, то убедительно просим Вас приобрести легальную.
Как это сделать – узнайте на нашем сайте
Спасибо!
Предисловие
Искусство писателя замечательное, но какое унижение искусства!" – сказал об одном позднем сочинении вольнодумца Толстого его современник-христианин. Прошло немногим более ста лет – и как страшно изменился облик культуры, изменилось состояние душ и сердец! Где ныне "замечательное искусство", которым блистали и те, кто "унижал искусство"? Где великая русская литература, великая русская музыка, великая русская живопись?..
Не будем впадать в идеализацию. И в XIX веке было и унижение искусства, и унижение человека в искусстве, и общественный обман через искусство. Широко разлитый культ литературы был одним из главных средств культивирования упадочного интеллигентского утопизма. И все же разница между веком уходящим и веком минувшим огромна.
Очень долго мы недостаточно отчетливо видели эту разницу. Официальное искусство победившего утопизма было совершенно немощно в своих новшествах и полностью ориентировано на классику в своих достижениях. Все ждали, когда заговорит в полный голос искусство неофициальное, потаенное, гонимое. И вот, по мере падения цензурных оков, перед нами стали все более и более явственно вырисовываться уродливые очертания этого "нового искусства". Сказать, что оно бездарно, плоско, пошло, безобразно – это значит еще ничего не сказать. На наших глазах служители муз постепенно становятся служителями сатаны, вовлекая в это служение и толпы потребителей "искусства". Мы видим разложение и гибель не отдельных художников, но человечества – той его части, которая вовлекается в апостасию.
Люди всегда падали и грешили. Но отношение к злу и греху могло быть совсем разным. Во времена торжества христианства зла боялись и стыдились, со злом боролись, в грехах каялись. В последующие времена "отменили стыд", началось уравнивание в правах добра и зла, добродетели и греха. В последние времена зло будет торжествовать, а добро окажется под запретом. Отчасти это уже и происходит. Духовное понимание современного искусства раскрывает страшную правду о человеке, о тех "глубинах сатанинских", в которые он устремился.
Олеся Николаева, автор этой книги, – замечательный поэт. Она имеет право судить современное искусство, потому что она – один из его творцов и видит изнутри происходящие в нем процессы.
В свое время Марина Цветаева после тридцатилетнего страстного служения поэзии написала "Искусство при свете совести", где подвергла величайших поэтов и себя самое беспощадному суду и осуждению. Олеся Николаева смотрит на культуру более оптимистически, ей несвойственны нигилистические порывы кающихся интеллигентов и "наших новых христиан". Она уверена, что человек искусства имеет возможность быть верным голосу христианской совести. Она утверждает, образно говоря, что художники участвуют по-своему в строительстве тех двух градов, о которых сказал Блаженный Августин: "Две любви создали два града: земной – любовь к себе, доходящая до презрения к Богу, небесный же – любовь к Богу, доходящая до презрения к себе". Эти два града, противоположные по ценностям, в них вложенным, создаются на территории, которую они отвоевывают один у другого.
Пока еще стоит этот мир, каждый из нас может сделать свой выбор – созидать с Богом или воевать против Бога. Христианская культура – созидание о Христе и со Христом – была и должна быть.
Протоиерей Валентин Асмус
Церковь и интеллигенция
Идейность и беспочвенность русской интеллигенции
В статье "Трагедия интеллигенции" Георгий Федотов сформулировал два связанных между собой и исчерпывающих определения сущности русской интеллигенции: идейность и беспочвенность1. Под идейностью он понимает особый вид рационализма, под беспочвенностью – отрыв от национальной религии, культуры и быта, от государства и вообще от всех органически выросших социальных и духовных образований.
В соответствии с этими признаками не все культурные, интеллигентные и профессионально занимающиеся интеллектуальным трудом ( intellectuals) люди принадлежат этому стану.
Г. Федотов не без оснований исключает из него Достоевского и Толстого (закрывая глаза на его поздние рационалистические измышления), Гоголя и Лескова, Розанова и Победоносцева, Хомякова и Федорова. Г. Федотов настаивает на том, что водораздел между ними и интеллигенцией проходит в сфере идеала: для интеллигенции этот идеал, рожденный не из религиозных недр, коренится в "идее", в теоретическом мировоззрении, практически заменяющем религию, при этом "построенном рассудочно и властно прилагаемом к жизни, как ее норма и канон"2.