Последний служил Кофагусу из-за одного насущного хлеба. Привратник, рассказав Бруксу, кто я, оставил меня с ним одного.
— Хотите ли вы быть аптекарем? — спросил меня Брукс с приветливой улыбкой.
— Я не вижу причин, почему бы мне не хотелось этого, — ответил я.
— Погодите немного, — сказал мальчик, который стоял с ящиком, — вы еще не испыталиначал.
— Молчи, Тимофей! — вскрикнул Брукс. — Это очень понятно, что тебеначала, как называет Кофагус, не нравятся. Теперь отправляйся скорее с лекарством вот по этим адресам, понимаешь ли?
— Еще бы не понять, я ведь читаю почти все ваши латинские надписи и думаю сам начать торговать на днях.
— А я думаю тебя вздуть, если ты в другой раз так долго будешь зевать на вывешенные картинки.
— Этим-то я всему и научаюсь, — ответил, смеясь, Тимофей, выходя со своими посылками.
Только Тимофей вышел, вошел Кофагус.
— Эге, это Иафет, вижу, — сказал он, подымая свою трость. — Ничего дурного не делать… работать… гм. Мистер Брукс, выучите этого мальчика всемначалам… и так далее.
Тут Кофагус отнял трость от носа, показал на железную ступку и потом ушел в заднюю комнату. Хотя я ничего не мог заключить из этого, но господин Брукс сейчас же понял, в чем дело. Он вытер ступку, положил тудачего-то, показал, как толочь, и предоставил мне эту работу. Через полчаса я понял, почему Тимофей имел такое отвращение к так называемым Кофагусомначалам его искусства. Работа эта была ужасна, пот лил с меня градом, я почти не мог поднять рук. Кофагус проходил мимо и, видя, как я ворочал тяжелой железной ступкой, говорил мне:
— Хорошо, будущий доктор медицины и так далее. Мне стало ясно, что это слишком трудная дорога к известности, и я остановился перевести дух.
— Иафет, что ли? Гм. Фамилия? И так далее.
— Мистер Кофагус желает знать вашу фамилию, — перевел мне Брукс.
Я забыл сказать читателям, что детям в воспитательном доме дают сверх имени фамилию, и по записке, которую нашли в корзине, я получил фамилию подписавшейся особы.
— Фамилия моя Ньюланд, — ответил я.
— Ньюланд, гм! Славная фамилия, все полюбят ее непременно… гм, и так далее, — говорил Кофагус, уходя из лавки.
Я опять принялся за свое обучение. В это время Тимофей возвратился с пустым ящиком и засмеялся, увидев меня за работой.
— Нравятся ли вамначала… гм, и так далее, — сказал Тимофей, передразнивая Кофагуса.
— Не слишком трудные, — ответил я, отирая пот.
— Это было мое занятие до вашего прибытия, и я в продолжение года не выбрался еще из этихначал и думаю, что при них останусь.
Брукс заметил, что я устал, и велел мне оставить работу, чем я был очень обрадован и, повинуясь его приказанию, сел в углу лавки.
— Кажется, я окончил свою работу ante prandium (до обеда), — сказал Тимофей, кладя корзину под конторку.
— Нет, Тимофей, — ответил Брукс, — тебе еще надобно сходить post prandium (после обеда), только убрав прочь post.
Когда обед был готов, Кофагус и Брукс пошли в заднюю комнату, оставив меня с Тимофеем, чтобы дать знать, если придут покупатели.
Теперь удобный случай познакомить читателя с Тимофеем, потому что он будет играть важную роль в рассказе. Тимофей был мал ростом для своих лет, но прекрасного телосложения; у него было овальное лицо темного цвета, серые глаза, которые сверкали из-под длинных ресниц и притом так были косы, что встречались; он был ряб, но только вблизи рябинки его были заметны. Физиономия его всегда выражала веселость; он имел такое плутовское личико, что с первого взгляда нравился всякому, и я подружился с ним сейчас же.
— Откуда, Иафет, вы к нам попали?
— Из воспитательного дома, — ответил я.
— Вы не имеете ни друзей, ни родных?
— Если и имею, то по крайней мере не знаю, где они, — ответил я очень серьезно.