- О, сейчас он рычит еще далеко не в полную силу, - сказал словак, - он голоден и недоволен, но это пока еще только легкое ворчание.
- Тебе уже приходилось слышать льва? - теперь чужестранец снова называл своего собеседника на "ты", следуя правилам арабской грамматики.
- Не только не раз слышал, но и видел.
- И он на тебя не нападал?
- Ни разу. Большинство этих животных трусливы, среди них мало настоящих, отважных и гордых зверей. Трусливые львы подкрадываются тайком и похищают свою жертву так тихо, что ее отсутствие нередко замечают только утром. Но смелый лев появляется из своего логова с громким рычанием. Он открыто заявляет всей округе, что голоден и собирается выйти на охоту. К месту, которое он выбрал для нападения, лев приближается очень медленно и при этом время от времени подает голос, чтобы враги могли точно высчитать время его появления. Даже серьезная опасность не помешает льву, который так себя ведет, напасть на добычу.
- Насколько я понимаю, сейчас мы имеем дело именно с таким зверем?
- Да. Когда он в следующий раз зарычит, мы сможем услышать, к нам или в другое место он направляется.
Тут в третий раз прозвучал голос хищника, нечто среднее между рычанием и воем. Все явственно услышали, что он подошел совсем близко. Хомры столпились вокруг второго костра, стуча зубами от страха.
- Он идет сюда, прямо к нам, - прошептал шейх срывающимся голосом.
- Стало быть, ты был не прав, когда утверждал, что около этого источника нет больше львов, - отвечал Шварц.
- Откуда я мог знать, что один все же найдется? Еще несколько дней назад никакого льва здесь не было. Мы не заметили его следов, потому что пришли, когда уже стемнело. Должно быть, Бир - его водопой, так как отсюда до самой реки нет другой воды.
- И ты думаешь, что он временно поселился прямо на открытой равнине?
- О, нет, господин. В трех четвертях часу пути отсюда есть пещера в скалах. Ее-то лев и присмотрел себе в качестве логова, потому что его голос раздавался именно из того района. Мне доводилось встречаться уже со многими львами, и я знаю их привычки. Этот приближается очень медленно, так как огонь отпугивает его, но через полчаса он будет уже около нашего лагеря.
- Он действительно собирается напасть на нас?
- Без сомнения, эфенди. Он громко объявил нам об этом своим рычанием и сдержит свое слово. Мы должны немедленно навьючить наших животных и покинуть это опасное место!
- Ты хочешь сказать, что мы должны бежать?
- Да, и как можно скорее!
- Четырнадцать мужчин? От этой крысы?
- Эфенди, это не крыса!
- Самая настоящая крыса, хотя и очень большая. Впрочем, кто хочет бежать - пожалуйста! Но верблюды останутся здесь, потому что я их нанял.
- Но он же может разорвать их!
- Я компенсирую тебе ущерб.
- Да, но он может убить и меня!
- Ну что ж, в таком случае, ты сегодня же попадешь к Аллаху в рай, так что можешь этому радоваться.
- Ну уж нет, с этим я не спешу!
- Можешь отправляться на все четыре стороны, но, отойдя от костра, которого лев боится, ты подвергнешь себя еще большей опасности. Ты даже не сможешь разглядеть зверя в кромешной темноте, и он нападет на тебя так быстро, что ты и оглянуться не успеешь.
- Аллах, Аллах! Значит, по-твоему, мы должны оставаться здесь и спокойно ждать, кого из нас он выберет для сегодняшнего ужина?
- Зачем ждать? Лучше я его убью.
- Ты? Один? Ведь никто не отважится тебе помочь.
- А разве я этого требую?
- Так ты собираешься выступить против него в одиночку? Скажи мне, эфенди, ты сумасшедший?
- Нет. Я убивал очень опасных зверей. Правда, непосредственно со львом я еще не общался, но надеюсь, что сегодня он не даст мне упустить такую возможность. Заодно я позабочусь о том, чтобы он не причинил вам вреда.
В это время лев снова подал голос. Теперь это был не гром и не рев, а короткий, совершенно непередаваемый ропот, при звуке которого всем присутствующим показалось, будто у них живьем сдирают кожу с черепа.
- Он все ближе! - запричитал шейх. - Он уже прошел половину пути и будет здесь уже через четверть часа. О, мои верблюды, мои прекрасные верблюды!
- Ты сам верблюд! Вместо того, чтобы ныть, лучше помоги нам сделать необходимые приготовления. Мы должны заставить его повернуть к тому месту, где я буду его поджидать. Мы находимся посередине между скалами и источником, следовательно, он может подойти к нам или справа, или слева. Сделайте костер побольше и разведите его поярче, тогда он не решится броситься сюда. Затем накрепко привяжите животных к кустам, чтобы они не убежали. После этого, если угодно, можете спрятаться за тюками с поклажей.
Все эти приказы он отдавал с хладнокровием унтер-офицера, инструктирующего на плацу своих солдат.
- А что будешь делать ты, господин? - спросил словак.
- Я пойду к месту второй стоянки, затушу там костер и буду поджидать зверя.
- И ты в самом деле собираешься пойти туда совсем один?
- Да. Я думаю, мне вряд ли понадобится помощь.
Арабы и джелаби поторопились подбросить в костер дров и привязать животных. После этого все они забились в узкую щель между поклажей и скалами. Около Шварца остались только венгр и Али, которые принялись помогать ему тушить другой костер. Не успели они с этим закончить, как лев снова дал о себе знать, как будто в последний раз призывал людей подумать, не лучше ли им отказаться от мыслей о сопротивлении. Да, на этот раз это было настоящее рычание "в полную силу": сначала глухо рокочущее, как гул начинающегося землетрясения; затем нарастающее до мощного грудного рыка, который переходил в пронизывающий насквозь, поистине сатанинский гром, от которого, казалось, дрожала земля. Это действительно был властный и воинственный вызов даря зверей, и теперь Шварц понял, почему арабы так часто называют его Абурад - Отец Грома.
- Он уже не более, чем в тысяче шагов от нас, - послышался из укрытия голос шейха. - О, Аллах! Прочтем же священную Фатху, а затем громко прочитаем суру "раскалывания", восемьдесят четвертую в Коране! Через пять или шесть минут неминуемая смерть обрушится на нас.
Верблюды дрожали и скулили от страха. Они лежали на земле, тесно прижавшись друг к другу и вытянув вперед шеи. Ослы, наоборот, судорожно бились и пытались вырваться на волю.
Шварц взял свое большое ружье, венгр вооружился одним из тех доисторических, устрашающего вида ружей, которыми так дорожит всякий уважающий себя джелаби и о которых уже упоминалось выше, а Али схватил длинное, тяжелое, окованное железом копье, с которым никогда старался не расставаться.
- Теперь ступайте к остальным, - прошептал немец своим помощникам.
- Господин, тебе не справиться одному, - возразил ему словак.
- Обо мне не беспокойся! Уверяю тебя, что на равнинах Северной Америки мне удавалось счастливо избегнуть и куда более серьезных опасностей.
- Может быть, но сейчас будет встреча с самим львом, а ты пришелся мне очень по душе, и я не покину тебя.
- Да пойми же, ты только навредишь мне с твоей огненной палкой.
- О, нет, господин, тут ты ошибаешься. Это мой катил-аль-фил, и его пуля пройдет насквозь через все тело льва. Поступай как знаешь, но я все равно останусь с тобой!
Он сказал это таким решительным тоном, что Шварц понял: всякие уговоры бесполезны. Между тем время шло, и нельзя было терять ни секунды. Поэтому немец сдался, сказав:
- Ну хорошо, тогда держись позади меня и не начинай стрелять, пока я сам не выпущу две пули.
Он еще раз осмотрел свое ружье, отошел вперед примерно на десять шагов и вытянулся на земле, опершись на левый локоть таким образом, чтобы в любой момент оттолкнуться, вскочить и успеть отбежать в сторону. Словак улегся рядом с ним в такой же позе, и оба приготовились ждать, когда вдруг услышали за спиной тихий шорох. Обернувшись, они увидели Али, Отца Смеха, который стоял прямо за ними на одном колене, вцепившись обеими руками в копье, которое он держал весьма странным образом. Острие его было направлено вперед, а другой конец прочно уперся в землю, так что из своего лежачего положения он никак не мог бы ударить им зверя.
- Что ты здесь делаешь? - раздраженно спросил Шварц.
- Если вы не убьете его сразу, он прыгнет на вас, - отвечал тот, - тогда вы сразу бегите отсюда, а я остановлю его моим копьем, на которое он напорется.
Шварц хотел что-то ответить, но был заглушен новым ревом хищника. Теперь он звучал совсем рядом и еще ужаснее, чем раньше. Лев был в какой-то сотне шагов от них.
Итак, решающий миг наступил, и если до сих пор страх все же шевелился в глубине души каждого из этих трех отважных людей, то теперь от него не осталось и следа. Глаза и руки охотников стали еще вернее, и сердца их забились спокойнее, чем прежде.
- Ты не дрожишь? - спросил венгр.
- Нет, - отвечал Шварц.
- Я тоже нет. Теперь он может появляться!
Позади них был лагерь. Туда лев вряд ли мог ворваться, так как его отпугивало высокое жаркое пламя. По левую руку от них располагался пруд, а справа возвышались скалы. Между ними лежало свободное пространство примерно в пятьдесят шагов шириной, посреди которого и находились стрелки. Если бы их расчет на то, что зверь появится впереди, оправдался, ему невозможно было бы их обойти: он должен был бы или пробежать вплотную рядом с ними, или броситься на них.