* * *
Княгиня Вера Федоровна Вяземская писала своему мужу Петру Андреевичу из Одессы: "Пушкин, как я знаю, находится в очень стесненных обстоятельствах… Пушкин скучает гораздо более, чем я: три женщины, в которых он был влюблен, недавно уехали. К счастью, одна возвращается на днях".
* * *
Князь Петр Андреевич Вяземский с иронией вспоминал: "Пушкин во время пребывания своего в южной России куда-то ездил за несколько сот верст на бал, где надеялся увидеть предмет своей тогдашней любви. Приехав в город, он до бала сел понтировать и проиграл всю ночь до позднего утра, так что прогулял и все деньги, и бал, и любовь свою".
* * *
Пушкин о деньгах: "Люблю играть этой мелочью… Но беречь ее не люблю… поиграю и пускаю в ход, ходячая монета!".
* * *
"Кстати, повторяю мою просьбу – избавьте меня от Пушкина, он, может быть, превосходный малый и хороший поэт, но мне бы не хотелось иметь его дольше ни в Одессе, ни в Кишиневе"
Из письма М. С. Воронцова К. В. Нессельроде.
* * *
"О моем житье-бытье ничего тебе не скажу. Скучно, вот и все… Сегодня кончил я поэму "Цыгане". Не знаю, что об ней сказать, она покамест мне опротивела, только что кончил и не успел обмыть запревшие (….)"
Из письма Пушкина П. Г. Вяземскому 10 октября 1824 года, Михайловское
* * *
"На днях я мерялся поясом с Евпраксией (Вульф), и талии наши нашлись одинаковы. Следственно, из двух одно: или я имею талию 15-летней девушки, или она – талию 25-летнего мужчины. Евпраксия дуется и очень мила, с Анеткою бранюсь – надоела!.. Знаешь ли мои занятия? До обеда пишу записки, обедаю поздно; после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки – и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!".
Из письма А. С. Пушкина брату Льву, конец октября 1824 года.
* * *
"Увидевши меня по приезде из Москвы, когда были изданы две новые главы "Онегина", Пушкин желал знать, как встретили их в Москве. Я отвечал: "Говорят, что вы повторяете себя: нашли, что у вас два раза упомянуто о битье мух". Он расхохотался, однако спросил: "Нет, в самом деле говорят это?" – "Я передаю вам не свое замечание, скажу больше: я слышал это из уст дамы". – "А ведь это очень живое замечание: в Москве редко услышишь подобное!" – прибавил он", – вспоминал Ксенофонт Алексеевич Полевой, писатель и книгоиздатель.
Действительно, в "Онегине" дважды упоминается о битье мух: во II главе (III строфа):
Он в том покое поселился,
Где деревенский старожил
Лет сорок с ключницей бранился,
В окно смотрел и мух давил.
В IV главе (XXXVI строфа):
У всякого своя охота.
Своя любимая забота:
Кто целит в уток из ружья,
Кто бредит рифмами, как я,
Кто бьет хлопушкой мух нахальных.
Вся XXXVI строфа в последующем издании была опущена.
* * *
"Пушкин очень часто бывал у покойницы нашей барыни, почти что каждодневно… Добрый был да ласковый, но только немного тронувшись был: идет, бывало, из усадьбы с нашими барышнями по Тригорскому с железной такой палочкой. Надо полагать, от собак он брал ее с собой. Бросит ее вверх, схватит свою шляпу с головы и почнет бросать на землю али опять вверх, а сам подпрыгивает да прискакивает. А то еще чудней: раз это иду я по дороге в Зуево (Михайловское), а он мне навстречу, остановился вдруг ни с того ни с сего, словно столбняк на него нашел, ажно я испугался, да в рожь и спрятался, и смотрю, он вдруг почал так громко разговаривать промеж себя на разные голоса, да руками все так разводит – совсем как тронувшийся… Частенько мы его видали по деревням на праздниках. Бывало, придет в красной рубашке и смазных сапогах, станет с девками в хоровод и все слушает да слушает, какие это они песни спевают, и сам с ними пляшет и хоровод водит", – вспоминал старик-крестьянин из села Тригорское о Пушкине.
* * *
"Жил он один, с господами не вязался, на охоту с ними не ходил, с соседями не бражничал, крестьян любил. И со всеми, бывало, ласково, по-хорошему обходился. Ребятишки в летнюю пору насбирают ягод, понесут ему продавать, а он деньги заплатит и ягоды им же отдаст: "Кушайте, ребятки, сами, деньги-то все равно уплачены", – вспоминал крестьянин деревни Богомолы Иван Павлов о жизни Александра Сергеевича в Михайловском.
* * *
Однажды был неурожай, и у одного бедного мужика в окрестностях Михайловского хлеба не осталось и денег не было. "Пойду, – говорит, – попрошу у Пушкина: не даст ли сколько-нибудь хлеба". Подходит он к усадьбе, а около села – большой лес, ельник, из этого леса выходит навстречу мужику Пушкин. "Здравствуй", – говорит ему мужик, а Пушкин спрашивает его: "Куда идешь?" – "Да вот, батюшка, иду к вашему барину попросить хлеба, не даст ли сколько-нибудь". А Пушкин отвечает: "Голубчик, у нашего барина-то и хлеба нет – больно горазд пьянствовать, все пропил!". Мужик не послушал навета, пошел в село, а Пушкин – лесом и скорей в дом. Пока мужик подходил к дому, Пушкин уже в доме и подсылает к нему своего слугу спросить, не встречал ли он кого-нибудь по дороге, в лесу. "Батюшка, – говорит мужик, – встретил, только не знаю кого, как будто какой холоп или лакей: рубашка красная, шляпа соломенная, волосы курчавые и книжка под мышкой". Пушкин рассмеялся, что мужик его назвал холопом, и дал ему хлеба, сколько было нужно.
* * *
Владелица села Тригорское Прасковья Александровна Осипова, соседка Пушкиных, сказала однажды поэту:
– Что тут такого остроумного в ваших стихах: "Ах, тетушка, ах, Анна Львовна!"
– Я надеюсь, сударыня, что мне и барону Дельвигу разрешается не всегда быть умным, – с доброй улыбкой ответил ей Пушкин.
* * *
"Маменьке вздумалось было, чтобы я принялась зубрить грамматику… Ломоносовскую. Я принялась было, но, разумеется, это дело показалось мне адским мучением. "Пушкин, заступитесь!". И что ж вы думаете? Стал он говорить маменьке, и так это убедительно, что та и совсем смягчилась. Когда же Пушкин сказал: "Я вот отродясь не учил грамматики и никогда ее не знал, а, слава богу, пишу помаленьку и не совсем безграмотен", тогда маменька окончательно отставила Ломоносова", – вспоминала дочь Прасковьи Александровны Мария Осипова.
* * *
В Тригорском жила ключница Акулина Памфиловна – ворчунья несносная. Бывало, беседуют все до поздней ночи, а Пушкину и вдруг захочется яблок, младшие члены семейства идут просить ключницу принести моченых яблок. Тут уж Акулина Памфиловна и разворачивается в своем умении поворчать. Однажды Пушкин сказал ей шутя: "Полноте, не сердитесь, завтра же вас произведу в попадьи". И правда: под ее именем вывел попадью в "Капитанской дочке".
* * *
Приехал вдруг ночью жандармский офицер из города. Велел срочно в дорогу собираться, а зачем – неизвестно. Арина Родионовна растужилась, расстроилась, навзрыд плачет. Александр Сергеевич начал ее утешать: "Не плачь, мама, сыты будем. Царь куда не пошлет, а все хлеба даст". (Пушкин Арину Родионовну иногда называл мама.) Жандарм стал строго торопить в дорогу, люди замешкались: надо было в Тригорское посылать за пушкинскими пистолетами… Жандарм, когда увидел, за чем посылали и чего так долго ожидали, с недовольством в голосе объявил:
– Господин Пушкин, мне очень ваши пистолеты опасны!
– А мне какое дело? Мне без них никуда нельзя ехать, это моя утеха, – ответствовал ему с дерзостью поэт.
* * *
Вышел в свет очередной выпуск альманаха "Северные цветы". Вскоре на него появилась рецензия.
– Почему ты не написал в рецензии о Пушкине? – спросил у рецензента Дельвиг.
– А о чем писать? Пушкин на этот раз не дал ничего интересного. Есть, правда, одна пьеска. Но это так, пустячок. Альбомный стишок.
– Какой стишок?
– "Я вас любил, любовь еще, быть может…"
* * *
Однажды Пушкин провел целый день у постели заболевшего князя Горчакова, своего давнего приятеля. Князь умом и художественным вкусом не блистал, но был добр, искренен, любил музыку и ценил литературу. Александр Сергеевич читал другу отрывки из "Бориса Годунова". В отрывке проглядывала какая-то изысканная грубость, и вдруг в рифму прозвучало слово "слюни". Горчаков, удивленно вскинув бровь, приподнял голову от подушки и заметил другу:
– Вычеркни, братец, эти слюни. Ну к чему они тут?
– А посмотри, у Шекспира и не такие выражения попадаются, – возразил Александр Сергеевич.
– Да, но Шекспир жил не в XIX веке и говорил языком своего времени, – парировал Владимир Петрович Горчаков. Пушкин подумал и переделал сцену. "Пушкин вообще любил читать мне свои вещи, как Мольер читал комедии своей кухарке", – любил повторять князь с улыбкой.