А опасность, угрожавшая северо-западным рубежам Руси, была тогда очень большой. Воспользовавшись ослаблением Руси после "Батыева погрома", активизировали свои враждебные действия западные соседи. Участились набеги литовских феодалов. В 1239 г. литовцы даже сделали попытку захватить древний русский город Смоленск, но были отбиты великокняжескими полками. "Летописец Великого княжества Литовского" даже не скрывает прямой связи между ослаблением Руси и литовскими нападениями: "В тот час доведался князь великии Монтивил Жомоитскии, иж Русская земля спустела, и князи Русский разогнаны, и он, давши войско сыну своему Скирмонту, послал его воевать русские земли".
Но особенно опасным было возобновившееся наступление рыцарей-крестоносцев. Папской курией в это тяжелое для Руси время планировался новый крестовый поход; к этому походу предполагалось привлечь и Швецию. Еще в 1237 г. специальное папское послание - булла - подстрекало шведских правителей против новгородцев: "Яростью этих язычников владычество шведское ниспровергается, отчего легко может наступить совершенное падение христианства, если не будет прибегнуто к помощи бога и апостолического престола!" Папский легат Вильгельм ездил по Ливонии, Швеции и Дании, договариваясь о совместном выступлении против "неверных". И у него основным доводом в пользу похода было ослабление Руси после ордынского нашествия…
Первыми выступили шведы, которые летом 1240 г. неожиданно вошли на кораблях в реку Неву. Здесь, на невском берегу, и произошла 15 июля 1240 г. битва, навеки прославившая молодого новгородского князя Александра Ярославича. Этому событию посвящено много ярких, патриотических эпизодов романа А. А. Субботина и - заслуженно. Воссоздание этой героической страницы русской военной истории - несомненная удача автора. В то же время, нисколько не умаляя исторической ценности романа, хотелось бы сделать некоторые дополнения и уточнения, которые помогут читателю лучше представить Невскую битву. Ведь роман написан А. А. Субботиным много лет назад, теперь же историческая наука располагает некоторыми новыми фактами и исследованиями. В частности, интересна в этом отношении книга И. П. Шаскольского "Борьбы Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XIII вв." (Л., 1978).
Сейчас уже более менее точно известна численность шведского войска - 5000 человек, а также количество кораблей, вошедших в Неву. Если учесть, что шведский военный корабль - шнека - вмещал примерно 50 человек, то всего кораблей должно было быть не менее сотни.
Можно также добавить кое-какие подробности, характеризующие военное искусство молодого Александра. План боя был разработан им с учетом реальной обстановки: часть шведского войска (рыцари) ночевала в шатрах на берегу, остальные - на кораблях. Александр Ярославич задумал комбинированный удар: конными дружинами - на рыцарский лагерь, пешая новгородская рать - вдоль берега, чтобы отрезать корабли от места битвы. План этот, как известно, полностью удался и принес блестящую победу.
Князь Александр Ярославич после этой славной победы стал называться Невским. О его подвигах написано специальное "Житие", которое вошло во многие русские летописи. Его имя бережно сохраняется в памяти народной. Даже спустя четыре с половиной столетия, когда Петр I впервые был на берегах Невы, местные жители с гордостью показывали ему место, где, по преданию, произошла знаменитая битва.
Почему же Невская битва 1240 г. произвела такое огромное впечатление на современников и сохранилась в памяти потомков?
В ответе на этот вопрос - ключ к пониманию образа Александра Невского, его места в отечественной истории.
Советский историк И. У. Будовниц отвечает на этот вопрос так: "В момент всеобщей подавленности и смятения русский народ увидел в победах Александра Невского отсвет былой славы и предзнаменование своего будущего освобождения от тяжкого ига. Житие, прославлявшее военные подвиги Александра Невского и его храбрых сподвижников, тем самым вселяло в русских людей бодрость и веру в свои силы".
К этому объяснению можно еще добавить следующее: в молодом новгородском князе народ увидел образ воителя за землю Русскую, образ светлый и героический. Ведь Александр Невский был молод, очень молод - ему исполнилось всего двадцать лет!
А впереди у молодого князя были новые испытания - широкое наступление немецких и датских рыцарей-крестоносцев. Немецкие рыцари из ливонских городов, датские рыцари из Ревеля стягивались к новгородским рубежам, возглавлял объединенное войско вице-магистр Ливонского ордена Андреас фон Вельвен, опытный военачальник. Пал Изборск, пограничная крепость Псковской земли. Опустошена примыкавшая к финскому заливу "Водская пятина" Великого Новгорода, взята крепость Копорье, рыцарские разъезды появлялись всего в тридцати верстах от Новгорода - "северной столицы" Руси. Бояре-изменники сдали немцам Псков. Приближалась решительная схватка с крестоносцами.
Обо всем этом интересно рассказывается в романе А. А. Субботина "За землю Русскую" Завершается роман впечатляющей картиной Ледового побоища 1242 г., похоронившего планы папской курии завоевать западно-русские земли. Да, Русь ослабла после "Батыева погрома", но не обессилела, у нее хватило мощи дать сокрушительный отпор завоевателям!
"Вдали, над озером, ярко-ярко пылал закат. В наступивших сумерках, на холме, у опушки леса, освещенный алым пламенем зари, золотился над полем победный стяг войска русского…" Этими поэтичными, глубоко оптимистичными словами заканчивает автор свой рассказ о победе на Чудском озере.
Нет, думаю, нужды останавливаться специально на некоторых неточностях, невольно допущенных автором в описании Ледового побоища, ведь скупые летописные записи допускают двойственное истолкование отдельных эпизодов. Главное сказано А. А. Субботиным правильно. Но, видимо, надо привести современные доводы военных историков о том, какой вклад внесла битва и, следовательно, предводитель русского войска Александр Невский в развитие русского военного искусства: ведь многое было совершено им впервые.
Превосходно были использованы молодым полководцем условия местности: высокий берег, к которому был прислонен русский пехотный строй, не позволил рыцарям развить успех после прорыва центра.
Общий стратегический резерв - "крылья" дружинной конницы были введены в решительный момент боя, когда уже иссякал наступательный порыв рыцарской свиньи.
Организовано было общее преследование разбитого неприятеля - раньше воеводы после победы долго оставались на месте, приводя войско в порядок; "стояли на костях", как писали летописцы.
Окружение рыцарского войска было единственным случаем для средневековья; этот сложнейший маневр требовал умелого руководства боем и решительности.
Не имел аналогов в военном искусстве того времени и разгром тяжелой рыцарской конницы в полевом сражении войском, состоявшим в основном из пехоты. Да и потери рыцарей были невероятными для "рыцарских войн"- до 500 знатных "мужей"; на Западе они исчислялись обычно немногими десятками, а в битве между англичанами и французами при Брюмеле, весьма известной военным историкам, было убито… всего 3 рыцаря!
Думается, эти наблюдения помогут читателям яснее представить ход Ледового побоища, оценить военное искусство Александра Ярославича Невского. Недаром Карл Маркс в своих "Хронологических выписках" оценил это сражение как событие огромного исторического значения: "Александр Невский выступает против немецких рыцарей, разбивает их на льду Чудского озера, так что прохвосты… были окончательно отброшены от русской границы".
Так обстоит дело с "военной линией" романа А. А. Субботина.
В целом правильно определяет автор романа и основную политическую линию Александра Невского: поддержание мирных отношений с Ордой ради обороны северо-западных рубежей Руси от крестоносной агрессии. Такая точка зрения согласуется с оценкой известного советского историка В. Т. Пашуто, высказанной им незадолго до первого издания романа А. А. Субботина, и в общем виде не вызывает возражений. В. Т. Пашуто писал, что Александр Невский старался "прежде всего поддерживать мирные отношения с ханами Золотой Орды (для борьбы с ней разоренная Русь еще не имела необходимых сил), предотвращать новые монгольские нашествия, объединяя при этом все русские земли, которые можно было объединить, и оказывать решительный вооруженный отпор крестоносным захватчикам".
Нельзя не отметить, что автор романа явно опережает события: в описываемое время (конец 30 - начало 40-х годов XIII в.), у Александра Невского не могло быть ни общерусской политической линии, ни реальных возможностей ее проводить. Стремление автора романа уже в то время представить юного новгородского князя государственным деятелем общерусского масштаба приводит к историческим неточностям, которые читатель должен учесть.