Еще раз побывать в Америке Макарову довелось зимой 1898 года. Тогда он получил командировку за океан для изучения ледокольного дела на замерзающих на длительный срок Великих озерах. Хотя лед там не шел ни в какое сравнение ни с белым панцирем Финского залива, ни тем более с вековым арктическим, поучиться у американцев было чему.
На поповском флагманском "Богатыре" Степан Макаров стал вести во всех подробностях личный дневник, который стал в последующем одним из самых достоверных источников для биографов прославленного флотоводца. О днях своего пребывания на корвете подрастающий мореход писал:
"На "Богатыре" я также встретил радушный прием; между большими одному маленькому всегда хорошо. Меня баловали, как ребенка..."
Военные корабли России появились у американских берегов в сентябре 1863 года неожиданно для мирового сообщества и отнюдь неспроста. Поход не стал обычным учебным плаванием вокруг света с заходом в иностранные порты: в этом походе русская эскадра преследовала вполне определенную военно-политическую цель.
Дело заключалось в том, что в заокеанском государстве в это время происходили серьезные события. Здесь шла длившаяся около четырех лет - с 1861 по 1865 год Гражданская война между Северными и Южными штатами. Она, как ни странно, касалась и государственных интересов Российской империи, недавно проигравшей европейской коалиции Крымскую войну, потерпевшей поражение в большей степени не на полях брани, а на дипломатическом поприще.
Россия встала на сторону Северных штатов по той причине, что ее межгосударственные отношения с Великобританией и Францией осложнились из-за событий в Польше, где в очередной раз вспыхнуло национально-освободительное восстание. Париж и Лондон протестовали против действий русской армии по ликвидации "мятежничества", забывая о том, как поступали их войска во многих подобных случаях и на Европейском континенте, и в колониях.
Европейские державы в лице "владычицы морей" Британии и претендовавшей на первые роли в Европе Франции поддерживали рабовладельческие Южные штаты. Тогда и было решено российским императором Александром II направить к американским берегам две боевые эскадры. Большого секрета из целей их походов в Санкт-Петербурге для иностранных дипломатов не делалось.
Такая демонстративная поддержка северян вызвала одобрение российской общественности. Она, как писал Н. Г. Чернышевский, одобряла вооруженную борьбу за уничтожение "коренного зла в Соединенных Штатах - невольничества" .
Первая русская эскадра под командованием контр-адмирала С. С. Лесовского (три фрегата, два корвета и клипер) отправилась в атлантический Нью-Йорк, а другая под флагом контр-адмирала А. А. Попова (четыре корвета и два клипера) - в тихоокеанский Сан-Франциско. Это была не только демонстрация политической поддержки северянам, но и показ действительных возможностей русского флота вдали от родных берегов.
Командирам эскадр предписывалось в случае вполне возможного в той ситуации военного конфликта России с недавними победителями в Крымской войне - Британией и Францией приступить к боевым действиям. Русские эскадры в таком случае должны были "рассеяться по морям" и начать крейсерство на английских и французских морских коммуникациях.
Командирам кораблей приказывалось среди прочего "не салютовать флагу и не признавать бумаги в порядке" кораблей мятежников-южан. В первом случае речь шла о военных кораблях. Во втором - о торговых, которые могли подвергаться досмотру.
В ответ на официальную поддержку Санкт-Петербурга правительство Соединенных Штатов - северян заявило, что оно "ценит дружбу России".
В силу внешнеполитических выгод в российском правительстве как-то забывалось, что отношения государства со Штатами на "бытовом уровне" находились не в самом радужном состоянии. Американцы уже в то время проявляли заинтересованность не только к Русской Америке, но и к азиатским территориям России, как-то: к побережью Берингова пролива, Пенжинской губе и Шантарским островам. Торговцы и китобои деятельно "осваивали" эти российские земли.
Тому есть немало свидетельств. Один из русских моряков, участвовавший в плавании по Охотскому морю на корвете "Рында", писал не без гнева в 1863 году:
"В Шантарских водах ныне американцы распоряжаются если не так, как дома, но так, как в покоренной ими стране: жгут и рубят леса, бьют дичь и китов, торгуют с тунгусами мехами, оленями и оставляют после себя следы, напоминающие если не древних варваров, то по крайней мере татарские пожоги".
С другой стороны, в 1861-1864 годах американский конгресс обсуждал план строительства телеграфной линии между США и российским городом Николаевском-на-Амуре через Русскую Америку и Чукотку. В 1864 году была даже образована компания Российско-Американского телеграфа, которая проводила изыскательские работы на северном тихоокеанском побережье.
Такой шаг России свидетельствовал о том, что в случае необходимости Североамериканские штаты могут рассчитывать на ее помощь. Военная демонстрация увенчалась успехом. В Лондоне стали опасаться возможных действий русских крейсеров на оживленных торговых путях метрополии в Атлантике и Тихом океане. Торговая и экономическая мощь "владычицы морей" ставилась под угрозу. И с этим приходилось считаться.
Британскому правительству пришлось изменить свое отношение к идущей в Северной Америке войне между северянами и южанами...
Кадету Степану Макарову хотелось продлить свое пребывание на борту корвета "Богатырь". Но из Николаевска-на-Амуре неожиданно последовал приказ возвратиться в училище для завершения курса обучения. Прощание с "Богатырем" состоялось на острове Ситха в Русской Америке (Аляске), куда судно пришло из Сан-Франциско. Корвет задержался в Ново-Архангельске, административном центре американских владений России, всего на несколько дней.
Прощание оказалось трогательным для Степана Макарова. В кают-компании корабля, где по такому случаю собрались офицеры и гардемарины, адмирал Попов, предложив кадету сесть, сказал ему:
- Не хотелось бы мне расставаться с вами. Да что поделаешь, так, вероятно, нужно. Я не смею ослушаться приказания.
- Ваше превосходительство, Андрей Александрович, позвольте вас поблагодарить за все, что...
На этом Макаров остановился. Спазмы подступили к горлу, сказалось душевное волнение.
Разволновался и Попов. Немного помолчав, он продолжил, останавливаясь после каждой произнесенной фразы:
- Вы, разумеется, не будете сердиться на меня за то, что я иногда вас ругал. Я делал это для вашей пользы. В вас есть много добрых начал, но вы еще не совсем подготовлены, чтобы жить среди взрослых, также не совсем понимали, что с вами они не должны обращаться как с товарищем. Все время вы вели себя хорошо, все вас любили. Ну, знайте же, что и я вас люблю, и если нужно будет, так и пригожусь.
Андрей Александрович на минуту задумался, а потом продолжил:
- Может быть, Казакевич еще пошлет вас в Петербург. Ну, да вы и там не пропадете, если, конечно, не будете о себе очень много думать...
Эскадренный командир начал что-то искать в шифоньерке. Затем с обидой на себя произнес:
- Жаль, у меня ничего нет подарить вам, врасплох застали... Не подумал прежде. Возьмите мою карточку.
Адмирал достал из папки свою фотографию в парадном мундире, с орденами, и надписал на ней:
"Моему молодому другу С. Макарову на память о приятных и в особенности неприятных днях, проведенных со мной. А. Попов. 18 мая 1864 года".
Попов по-отцовски поцеловал полюбившегося ему кадета, и они расстались в полном уважении друг к другу:
- Весьма благодарен вам, ваше превосходительство, за мореходную и человеческую науку.
- Да что уж там. То мой долг старшего наставника. Пусть удача сопутствует тебе, кадет Степан Макаров. Только, став офицером, помни всегда о войне...
Не менее трогательным было расставание с офицерами и гардемаринами корвета. Степан Макаров всем жал руки, а вымолвить смог только одно-единственное слово:
- Прощайте.
Расставание с полюбившимся экипажем корвета стало своего рода рубежом для Степана Макарова. В тот день для него закончилась кадетская юность.
В макаровском дневнике история прощания с "Богатырем" появилась только спустя два года, что свидетельствовало о том, насколько болезненно переживал юноша свое расставание с полюбившимся ему корабельным экипажем, офицерским коллективом и адмиралом Поповым. История описывалась в связи с оставлением Макаровым после очередного плавания корвета "Варяг":
"Расставание со своим судном гораздо более тяжело, чем с родным городом или с родительским домом...
Когда я прощался с "Богатырем" в 1864 г., оставаясь в Ситхе, я плакал целый день. С каким ужасом я глядел вслед "Богатырю", который удалялся из Ситхи, и с ним уходили от меня те, которые заменили мне отца, братьев, учителей и товарищей..."
Кадет Степан Макаров, в ожидании судна, идущего в Николаевск-на-Амуре, не сидел без дела. В беседах с управляющим Русской Америкой Д. П. Максутовым он узнал многое о делах Российско-Американской компании, ее судах и условиях плавания в водах Аляски. Кадет проявил поразительную научную любознательность: он сделал зарисовки Ситхинского рейда и описал входы на рейд. То есть показал себя гидрографом и картографом, трудившимся по собственной инициативе на благое дело.
Вряд ли тогда кто-нибудь мог предположить, что через несколько лет Русская Америка, эта огромная территория, будет продана Соединенным Штатам. Продана всего за 7 миллионов 200 тысяч долларов. Случилось такое в 1867 году по воле окружения императора Александра II и его самого. Российская империя не смогла удержать за собой Аляску.