8
- Кто бы ни спрашивал, меня нет дома! - приказала Анна и ушла в свои покои.
Прислужницы стали раздевать Феодору - ей было время спать. Резкий тон госпожи не удивил служанок. С тех пор, как Анна Комнина овдовела, ее настроение часто было неровным и менялось по десять раз на дню. Она была то молчаливой, то раздраженной, то грустной, то очень веселой и беспечной, словно девушка, для которой жизнь теперь состояла из одних лишь удовольствий. С некоторых пор она любила засиживаться в саду под большой туей и копаться в сочинениях Геометра. Прислужницы не знали, что за мысли таятся на страницах тяжелых книг в позолоченных обложках с застежками из серебра, но видя серьезность и сосредоточенность Анны, старались ничем не отвлекать ее от чтения.
Вернувшись к себе, Анна не прикоснулась к ожидавшему ее ужину, не взяла в руки книгу. Она долго стояла у дверей и смотрела, как в сумерках большой комнаты светилось усталым блеском кованое железо, украшавшее различную утварь.
Потом Анна задернула завесу на двери и начала раздеваться. Она сняла большие серьги с зелеными изумрудами, положила их в коробку из слоновой кости. Жемчужное ожерелье и тяжелые золотые браслеты кинула на постель. Украшения напомнили ей о муже. Все эти драгоценности - семейные реликвии рода Комнинов, передавались по завещанию невесткам. Теперь, когда Анна овдовела и могла снова выйти замуж, навсегда оставив род Комнинов, получалось, что она вроде бы украла фамильные ценности этого знатного рода. Впрочем, этой мыслью Анна особенно не терзалась. Мужа она не любила, о его кончине не сожалела. Но ложась теперь в постель, в одиночестве долго не могла заснуть, а когда забывалась, то сон был лихорадочным и беспокойным, ей грезились какие-то мужчины, она слышала их шепот, ощущала их горячее прикосновение, тело ее сладострастно содрогалось. А днем Анна чувствовала себя угнетенной, неспособной чем бы то ни было заняться, у нее, не переставая, болела голова. И в конце концов она поняла, что она - женщина и ей нужен не призрачный мужчина во сне, а, как сестре Ирине, живой, наяву. Чтобы избавиться от головной боли, Анна стала пить отвар валерианы, и ей как будто полегчало. Но лишь до той поры, пока не испытала она сладостного волнения от прикосновения рук севаста Алексея-Иванко, его могучих объятий. И теперь ей снились только его медные, сильные руки, которым она доверяется, позволяет делать с собой все. Ночные сладострастные видения днем унижали ее, навязчивые думы о Иванко раздражали. Но потом Анна мысленно начала спорить сама с собой - а чем, в сущности, этот горец плох? Не такой уж он дикарь, как хотят представить его другие. В конце концов, он оказал большую услугу ее отцу и всей империи. Почему же она должна стыдиться своих мыслей о нем?
После того, как на жизнь севаста было совершено покушение, а он, истекая кровью, сумел расправиться с врагами, Анна испытывала гордость за мизийца и тревогу за его здоровье. С нескрываемой радостью ловила она слухи о себе и о нем. Ее посещения больного севаста породили во дворце приглушенную молву. Сплетни там жили всегда, как ветер в листве осины: воздух будто неподвижен, а листья колышутся. А тут и придумывать нечего, в доме севаста ее застал протостратор Камица, не раз видели слуги. Одни считали, что нет ничего странного или предосудительного в том, что мать привела малолетнюю дочь взглянуть на ее больного жениха, но те, которые присутствовали на их помолвке и слышали просьбу Иванко отдать ему в жены мать, а не дочь, перешептывались о другом. И Анна понимала, что они не просто злословили, а хотели уязвить василевса, однако не очень тревожилась. В чем, собственно, она провинилась, что может вызвать гнев отца? Она никогда не докучала ему своими любовниками, как сестра Ирина, их у нее попросту не было. Ирина же не только докучала, она сердилась на василевса, если он не включал в свою свиту ее поклонников, и отец обычно уступал ей, посмеиваясь. Беспокоило Анну другое. До нее дошли слухи, что Ирина неравнодушна к Иванко, ищет встреч с ним. Об этом сказал Анне паракимомен Георгий Инеот, евнух, занявший место старого Евстафия. Он был самым осведомленным человеком во дворце, да и во всем Константинополе. Это могло быть правдой и потому, что Ирина не любила Анну, завидовала ее красоте. Анна платила ей тем же, презирая ее распущенность и ее происхождение. Род Ангелов был древним, основателем его, по легенде, был какой-то морской купец, обладавший несметными богатствами. Впоследствии этот род дал стране несколько членов государственного синклита, одного логофета и, наконец, императоров. О заслугах женщин в их роду почти не говорилось, они ничем не обогатили славу фамилии, разве что одна из прабабок Алексея Ангела приглянулась какому-то василевсу. Ирина даже была наполовину чужой. Просто Алексей Ангел в молодости увлекся одной из придворных красавиц, и появилась на свет Ирина с носом, как у нынешнего императора. Овдовев, она завоевала во дворце полную свободу, к похождениям ее все привыкли и почти не судачили о них. Но именно это Ирину почему-то угнетало и злило, она хотела, чтобы о ее распутстве толковали постоянно. И она, видимо, рассчитывала, что если ей удастся отбить Иванко у сестры и племянницы, то уж о ней заговорят повсюду.
Анна сняла легкие шелковые одежды, провела руками по обнаженному телу. Фигура ее была словно изваяна древним фригийским мастером, никто бы и не сказал, что она рожала. Анна распустила волосы и долго любовалась собой в зеркало. Одежды и украшения были разбросаны на постели, и некому было их убрать. Обычно ее раздевали служанки, но сейчас она их не звала; они помешали бы ей думать об Иванко, прикосновение сильных рук которого она вновь ощутила на своем теле.
Анна знала, что он опять приснится ей сегодня, и думала об этом уже без малейшего смущения. По всему ее телу разливалось острое желание близости с ним, и она, томясь ожиданием, верила, что когда-нибудь эти сны станут явью…
9
Алексей Ангел давно утратил сон. Едва он смыкал глаза, воспаленный, изнуренный беспрестанными терзаниями мозг начинали мучить болезненные кошмары - ослепленный брат его, бывший император, казалось, входит в спальню, ощупывает стены, мебель, приближается к кровати, хочет схватить его за горло и удушить в темноте. С криком ужаса вскакивал он в кровати и, весь в холодном, поту, учащенно дыша, вслушивался в эхо своего неистового крика, замирающее где-то под высоким потолком. Поначалу телохранители, заслышав голос императора, бросались в спальный покой, но потом привыкли к его ночным кошмарам и не обращали на них внимания.
Исаак Ангел вместе с сыном, который прислуживал слепому отцу, был заточен в один из монастырей. О чем он думал, о чем они говорили меж собой?
Император понимал: племянник никогда не смирится с тем, что отец его свержен с престола и ослеплен. Придет время - и он жестоко отомстит за все. И это будет ему, Алексею, божьей карой. Василевса подмывало тайно отправить и брата и племянника на тот свет, но он не решался. Он принял бы на душу еще больший грех, а всевышний и без того отвернулся от него…