Они бродили по восстановленным залам дворца около двух часов. Андрей с увлечением рассказывал об интерьерах этого огромного здания, напоминавшего своей архитектурой средневековые замки. Несмотря на "габариты", внутри оно было весьма уютным и удобным для проживания большой семьи, свиты и многочисленной обслуги. Девушке особенно понравилась спальня императрицы Марии Федоровны, жены Павла Петровича. Кровать под балдахином, многочисленные безделушки, которые так нравятся всем женщинам…
Агриппина сразу включила диктофон, и слова Андрея не пропадали втуне – его голос улавливали чуткие микрофоны, фиксировала магнитная плёнка, превращавшая его пространный рассказ в заготовку для будущей статьи.
Когда они шли по картинной галерее, рассматривая живописные полотна, девушка с интересом вглядывалась в лица, смотревшие на них из далеких уже времен. Благодаря мастерству живописцев, эти люди, казалось, продолжали жить "по ту сторону холста" какой-то нереальной призрачной жизнью, и глаза их словно следили за экскурсантами из своего далека. Она почувствовала это.
– У меня такое ощущение, что они за нами наблюдают, – проговорила она, зябко передернув плечами. – Брр! Какое-то даже неприятное чувство, будто это они здесь живые и они хозяева, а мы пришлые и не совсем желанные гости.
– Наверно так и есть, – усмехнулся Андрей. – Отчасти.
Вдруг Агриппина остановилась перед одним из портретов и замерла. Потом перевела взгляд на Андрея, снова уставилась на портрет – снова посмотрела на Андрея. В глазах ее читалось неподдельное изумление.
– Что с тобой? – поинтересовался он, приблизившись.
– Портрет! – произнесла она удивленно.
– Ну да, портрет, – подтвердил он.
– Ты ничего не замечаешь? – она впилась в него взглядом.
– Портрет как портрет, восемнадцатый век. Граф Иван Павлович Кутасов, фаворит Павла.
– Да я не о том, какой век! Ты на лицо посмотри – это же вылитый ты!
Андрей с недоверием уставился на портрет. Черт, вдруг подумал он, да на нем же точно такой кафтан, как у призрака! И голубая лента через плечо… Кажется, и исчезал он где-то здесь…
– Ты чего? – тормошила его за плечо Агриппина. – Побледнел вдруг. Я тебя зову, ты не отвечаешь… Подумаешь, похож на мужика с портрета – тоже мне невидаль!
– А что, действительно похож? – медленно переспросил он.
– До удивления. Просто одно лицо: смуглый, нос с горбинкой, пронзительные карие глаза, высокие скулы. Даже выражение лица схожее. Нарядить тебя в такой кафтан – не отличишь.
– Странно, – словно издалека отозвался Андрей. – Я ведь здесь давно работаю, а ведь никогда не обращал внимания. Очень странно… – Он еще раз посмотрел на портрет. Глаза графа Кутасова словно заглянули ему прямо в душу, даже голова слегка закружилась. Пронизывающий, даже чем-то пугающий взгляд.
Но Агриппина уже тормошила его и тянула за руку – идем же, идем, я еще хочу подземелье осмотреть…
Они спустились на первый этаж, подождали очередную группу и под руководством гида по каменным истертым ступеням сошли под землю. Каменные стены тоннеля источали сырость, всем сделалось зябко и не по себе. Туристы сразу притихли. Но подземный ход оказался не слишком длинным и скоро они подошли к зарешеченному выходу, смотревшему на берег Серебряного озера. Экскурсанты тотчас подняли галдеж. Дальше территория "Водоканала" – сурово объяснил всеведущий гид. Потолкавшись у решетки, туристы насладились видом по ту сторону – и вернулись обратно тем же путем.
Покинув наконец дворец, Агриппина и Андрей углубились в парк. Девушка явно уже устала, и они устроились на скамье у Белого озера, чтобы дать отдых ногам, перекурить и обменяться впечатлениями.
– Вот уж не думала, что так устану, – заявила Агриппина, потирая икры. – А ведь хочется и парк посмотреть. Ты не очень спешишь? – она искоса глянула на него. – Когда я работаю, то становлюсь ужасно дотошной – за что меня на службе и держат. Все, что ты мне про дворец рассказывал, конечно, безумно интересно, но немного отдает искусствоведением. А мне нужно, чтобы в моем материале была какая-нибудь изюминка, ну, что-нибудь про привидения, про проклятье какое-нибудь, тяготевшее над Павлом. Завлекалочку какую-нибудь надо, понимаешь?
– Понимаю, конечно, – усмехнулся он. – У нас с тобой разные жанры…
– Вот именно, мы работаем в разных жанрах! – обрадовалась Агриппина. – Ну, что, продолжил экскурсию? Только пожалуйста не слишком долго, а то я останусь без ног.
– Тогда давай прогуляемся до павильона Венеры. Там недалеко Березовый домик расположен. Думаю, для твоего репортажа этого будет более чем достаточно.
– Не для репортажа, а для очерка, – поправила она. – Может, мне даже две полосы дадут… – прибавила мечтательно. – Ну, вперед! – Она спрятала диктофон в сумочку, и тут же извлекла из нее небольшой цифровой фотоаппарат. – Сейчас только сделаю несколько снимков дворца, а потом еще павильон Венеры и, как его там, домик этот…
– Березовый домик, – подсказал он.
– Да, Березовый домик…
Павильон Венеры, с которого сняли многолетние леса, блистал яркой новизной хорошо забытого старого. Они перешли на остров и устроились на скамейке неподалеку от него. Перед глазами лежала озёрная гладь, точно широкое зеркало, в котором отражались и небо, и высокие деревья, и обновленное здание павильона; легкий ветерок гнал по воде сверкающую солнечную рябь. Агриппина сняла босоножки и положила ноги на скамейку.
– Уфф, – с облегчением выговорила она, – даже не представляла, что парк такой огромный. Хорошо было этим, предкам нашим, они на лошадях да в каретах раскатывали, а тут, бедный несчастный журналист, да еще черт меня дернул эти босоножки на каблуках одеть…
Повисло молчание. Проплывавшие по небу облака, чьи тени бороздили воду озера, словно призрачные корабли, навевали грезы.
– Значит, тебе нужно что-нибудь этакое, занимательное? – негромко заговорил Андрей. – Ты только представь себе – вечер, садится солнце, от пристани на противоположном берегу отчаливает разукрашенная цветами гондола, в которой к Венериному павильону от дворца отплывают дама и кавалер… Внутри павильона прелестные фрески, изображающие олимпийских богов, разные там Амуры и Венеры во фривольных позах… На столе изысканные яства и вина… Все очень галантно и изысканно. Остроумная беседа, любовные игры и все такое прочее… Ну как тебе картинка, подойдет?
– О, вполне! Кринолины, кружевные юбки, драгоценности, сверкающие в свете свечей, курятся благовония, кавалер уже использовал несколько шпанских мушек… Я была бы не против очутиться на месте его дамы, – усмехнулась Агриппина.
– Честно говоря, я бы тоже не отказался от роли кавалера, – заявил Андрей. – Разумеется, твоего кавалера, – подчеркнул он, и девушка улыбнулась этому нечаянному признанию. – Помнишь, мы проходили мимо развалин Адмиралтейства? Здесь, на Белом озере когда-то плавали настоящие корабли и даже устраивались между ними баталии. Наверное, это тоже выглядело впечатляюще. А по вечерам в дворцовом театре давались представления. Там выступали известные труппы из Европы, исполнялись оперы и драмы. Жизнь двора была довольно насыщенной. Кстати, насчет тайн и подземелий. Говорят, что раньше существовал подземный ход между Большим дворцом и Приоратом. И якобы Павел I из своего кабинета в пятиугольной башне мог пройти по нему до Приоратского дворца, так сказать, инкогнито. К сожалению, этот подземный ход – всего лишь красивая легенда. – Он внимательно посмотрел на девушку. – Ну, что делать будем? Могу, конечно, показать тебе ещё и парк Сильвия, но на мой примитивный мужской взгляд ты уже никакая.
– Совершенно никакая, – вздохнув, подтвердила она. – И знаешь, мне почему-то совсем не хочется домой в Питер – здесь такая благодать!..
– А зачем тебе домой? Еще рано, смотри как светло! – и тут они вдруг услышали, как с противоположного берега озера доносится бой часов на башне дворца. – Один, два… – считал вслух Андрей, – шесть… Неужели уже шесть часов? – изумился он. – А я и не заметил, как пробежало время.
И вдруг он с удивлением понял, что ему совершенно не хочется расставаться с Агриппиной. Более того, он испытывал удивительно приятное чувство, находясь возле нее, и, – окажись он на месте куртуазного кавалера восемнадцатого века, уж точно был бы не прочь провести с ней время в Венерином павильоне. Эка меня заносит, подумал он, скашивая глаза на рыжеволосую красавицу. Ее рыжие с золотым отливом волосы растрепались, на щеках выступил румянец от прогулки на свежем воздухе, отчего она выглядела сейчас совсем девчонкой. Невольно он залюбовался ею, и вдруг решил, что предпримет все возможное и невозможное, чтобы пробыть с нею подольше.
– У меня появилась здравая мысль, – сообщил он. – Ты есть хочешь?
– Аки волчица! – воскликнула она, опуская ноги, и тут же принялась застегивать босоножки. – До этого я как-то не задумывалась о еде, но ты спросил – и у меня аж желудок свело. Где у вас можно хорошо поесть и вообще приятно провести время?
– А идем-ка в "Гамбринус"! Приятный старинный дворик, столики на улице – милое кафе и кормят неплохо.