Содержание:
-
Марк Твен: Пешком по Европе 1
Книга первая 1
Глава I. 1
Глава II. 2
Глава III. 4
Глава IV. 4
Глава V. 5
Глава VI 6
Глава VII 7
Глава VIII 8
Глава IX 10
Глава X 11
Глава XI 13
Глава XII 14
Глава ХIII 15
Глава XIV 16
Глава XV 17
Глава XVI 19
Глава XVII 20
Глава XVIII 21
Глава XIX 23
Глава XX 25
Глава XXI 27
Глава XXII 29
Глава XXIII 31
Глава XXIV 32
Глава XXV 34
Глава XXVI 36
Глава XXVII 38
Глава XXVIII 40
Глава XXIX 42
КНИГА ВТОРАЯ 43
Глава I 44
Глава II 45
Г л а в а III 48
Глава IV 49
Глава V 51
Глава VI 53
Глава VII 55
Глава VIII 58
Г л а в а IX 60
Глава X 63
Глава XI 64
Глава XII 66
Глава XIII 67
Глава XIV 69
Глава XV 71
Глава XVI 73
Глава XVII 73
Глава XVIII 75
Глава XIX 77
Глава XX 79
Глава XXI 81
Марк Твен: Принц и нищий 89
Предисловие 89
1. Рождение принца и рождение нищего 89
2. Детство Тома 89
3. Встреча Тома с принцем 90
4. Невзгоды принца начинаются 92
5. Том - патриций 92
6. Тому дают наставления 94
7. Первый королевский обед Тома 95
8. Вопрос о печати 96
9. Праздник на реке 97
10. Злоключения принца 97
11. В ратуше 99
12. Принц и его избавитель 100
13. Исчезновение принца 102
14. "Le Roi est mort - Vive Le Roi!" 103
15. Том - король 105
16. Парадный обед 107
17. Король Фу-фу Первый 108
18. Принц у бродяг 110
19. Король у крестьян 111
20. Принц и отшельник 112
21. Гендон приходит на выручку 114
22. Жертва вероломства 115
23. Король арестован 116
24. Побег 116
25. Гендон-холл 117
26. Не признан 118
27. В тюрьме 119
28. Жертва 121
29. В Лондон 121
30. Успехи Тома 122
31. Коронационное шествие 122
32. День коронации 123
33. Эдуард - король 126
Заключение - Правосудие и возмездие 127
Марк Твен: Пешком по Европе
Книга первая
Глава I.
Пешком по Европе – Гамбург – Франкфурт–на–Майне. - Откуда это название? – Урок политической экономии. - Рейнские легенды. – Шельм фон Берген.
В один прекрасный день мне пришло на ум, что мир давно не видел храбреца, который пустился бы странствовать пешком по Европе. Поразмыслив хорошенько, я решил, что не кто иной, как я, призван доставить человечеству столь поучительное зрелище. Сказано – сделано. Это было в марте 1878 года.
Я начал присматривать подходящего спутника, вернее – платного агента, и остановил свой выбор на мистере Гаррисе.
Было у меня и намерение приобщиться к искусству, шатаясь по Европе, и мистер Гаррис разделял это намерение. Как и я, он боготворил искусство и мечтал при случае поучиться живописи. Я собирался усовершенствоваться в немецком языке, мистер Гаррис тоже.
В середине апреля отплыли мы на борту "Гользации", шедшей под командой капитана Брандта, – и была у нас не дорога, а сплошное удовольствие.
После короткого отдыха в Гамбурге стали мы готовиться к долгому походу на юг, кстати, и погода стояла весенняя, теплая; но в последнюю минуту наши планы изменились, и по чисто личным причинам мы предпочли сесть на скорый поезд.
Мы ненадолго остановились во Франкфурте–на–Майне и нашли здесь немало интересного, Я охотно поклонился бы стенам, видевшим рождение Гутенберга, но даже памяти о том, где они стояли, не сохранилось. Зато мы провели часок в особняке, где жил Гёте. Дом и поныне остается в частном владении, и город терпит это, вместо того чтобы приобрести его в собственность и в качестве хозяина и хранителя столь знаменательного достояния снискать себе уважение и славу.
Франкфурт - один из шестнадцати городов, гордящихся тем, что в них произошел следующий случай. Карл Великий, тесня саксов (по его версии), или теснимый саксами (по их версии), вышел на рассвете к реке, утопавшей в густом тумане. Впереди - или позади - был неприятель. Так или иначе, королю до смерти нужно было переправиться на тот берег. Попадись ему в ту минуту надежный проводник, он бы отдал ему что угодно, но такового не было. И вдруг он увидел, что к реке направляется лань со своим детенышем. Король глаз с нее не спускал, уверенный, что ока выведет его к броду, и оказался прав. Лань перешла реку вброд, а за нею и войско. Так франкам удалось одержать крупную победу - или избежать поражения, - в память о чем Карл Великий приказал воздвигнуть на том месте город и назвать его Франкфуртом, что значит: "брод франков". Ни один из остальных городов, где засвидетельствован этот случай, не был так назван. Из чего можно заключить, что во Франкфурте он произошел впервые.
У Франкфурта есть еще одна заслуга - он родина немецкого алфавита, или, по меньшей мере, немецкого слова "Buchstaben", обозначающего алфавит. Считают, что первые немецкие подвижные литеры вырезались на буковых брусочках - Buchstabe, - отсюда и название.
Во Франкфурте мне был преподан наглядный урок политической экономии. Уезжая, я захватил ящик и тысячу сигар, из самых дешевых. Для сравнения я зашел в лавчонку на одной из причудливых старинных улочек на задворках города и, взяв с прилавка четыре пестро раскрашенных коробка восковых спичек и три сигары, положил серебряную монету достоинством в сорок восемь центов. Лавочник дал мне сорок три цента сдачи.
Публика во Франкфурте одета на удивление чисто, и то же бросилось мне в глаза в Гамбурге, да и во всех придорожных селеньях. Даже в старейших франкфуртских кварталах, самых тесных и бедных, люди, как правило, одеты опрятно и со вкусом. Вы можете без опаски посадить себе на колени любого карапуза. А что до солдат, то их мундиры по части опрятности и блеска – само совершенство. Вы не увидите на них ни пылинки, ни пятнышка. Кондукторы и кучера конки тоже в форменном платье с иголочки, и обращение их под стать внешнему виду.
В одной из здешних лавок мне посчастливилось напасть на книжку, которая меня просто зачаровала. На титульном листе значилось: "Ф. И. Кифер. Рейнские сказания – от Базеля до Роттердама. Перевод Л. У. Гарнема, Бакалавра Искусств".
Нет туриста, который хотя бы вскользь не упомянул о рейнских сказаниях с таким видом, будто он знает их с колыбели и будто и читателю они известны наперечет, но ни один турист еще не дал себе труда изложить хотя бы одно из них. Так что эта книжица утолила мой давний голод; и я в свою очередь намерен ублаготворить читателя, предложив ему закуску из той же кладовой. Я не стану портить перевод, выправляя английскую стилистику, ибо вся прелесть его заключается в том, как Гарнем строит фразы по законам немецкого синтаксиса, а знаки препинания ставит наперекор всем законам.
В главе, посвященной "Франкфуртским сказаниям", встретился мне следующий рассказ: