Генри Джеймс - Повести и рассказы: Генри Джеймс стр 14.

Шрифт
Фон

Джованелли с первой же встречи был изысканно вежлив с Уинтерборном. Он почтительно выслушивал его, он угодливо смеялся над его шутками, он словно хотел подчеркнуть, что ему нечего тягаться с таким блестящим молодым человеком. Джованелли совсем не походил на ревнивого вздыхателя и, руководствуясь бесспорно присущим ему чувством такта, держался с той скромностью, какой и можно было ждать от него. Уинтерборну даже казалось иногда, что Джованелли охотно доверился бы ему и, будучи человеком неглупым, признался бы: боже избави, уж он-то знает, насколько эксцентрична эта девушка, ему и в голову не приходит льстить себя обманчивой… во всяком случае, явно обманчивой надеждой на брак и доллары. В эту их встречу Джованелли отошел от своей спутницы и, сорвав ветку миндаля, аккуратно продел ее в петлицу.

- Я знаю, почему вы так говорите, - сказала Дэзи, не сводя глаз с Джованелли. - Вам кажется, что я провожу слишком много времени с ним. - И она мотнула головой в сторону своего спутника.

- Так думают все, если вас это интересует, - сказал Уинтерборн.

- Конечно, интересует! - воскликнула Дэзи, и в голосе ее послышались серьезные нотки. - Но я не верю этим людям. Они только притворяются, будто это их шокирует. По существу же им нет до меня никакого дела. Кроме того, я редко где бываю.

- Вы еще убедитесь, что им есть до вас дело. Они докажут это самым бесцеремонным образом.

Дэзи пристально посмотрела на него.

- Бесцеремонным?

- Разве вы ничего не замечаете? - спросил ее Уинтерборн.

- Ваше отношение ко мне я замечаю. Но вы с первого же раза показались мне чопорным, как дождевой зонт.

- Я еще далеко не такой чопорный, как другие, - с улыбкой сказал Уинтерборн.

- А это можно проверить?

- Попробуйте нанести несколько визитов.

- А что со мной сделают?

- К вам повернутся спиной. Вы понимаете, что это значит?

Дэзи не сводила с него глаз, она начала краснеть.

- Как миссис Уокер тогда?

- Вот именно! - сказал Уинтерборн.

Она перевела взгляд на Джованелли, который украшал себя веточкой миндаля. Потом снова посмотрела на Уинтерборна.

- Как же вы можете допустить такую жестокость! - наконец проговорила она.

- Что я могу поделать! - сказал он.

- Я думала, вы заступитесь за меня.

- Я заступался. - Он помолчал минуту. - Ваша матушка считает, что вы помолвлены, и я всем так и говорил.

- Да, она считает, что мы помолвлены, - просто сказала Дэзи.

Уинтерборн рассмеялся.

- А Рэндолф тоже верит этому? - спросил он.

- По-моему, Рэндолф ничему не верит, - сказала Дэзи.

Скептицизм Рэндолфа еще больше развеселил Уинтерборна, но в эту минуту он увидел, что Джованелли возвращается к ним. Дэзи тоже увидела его и снова обратилась к своему соотечественнику.

- Раз уж вы сами заговорили об этом, - сказала она, - так знайте: я помолвлена.

Уинтерборн взглянул на нее, сразу перестав смеяться.

- Вы мне не верите! - воскликнула Дэзи.

Минуту Уинтерборн молчал, потом проговорил:

- Нет, верю.

- Нет, не верите! - воскликнула Дэзи. - И я не помолвлена.

Вскоре Уинтерборн простился с мисс Дэзи и ее чичероне, так как они уже шли к выходу, когда он повстречал их. Неделю спустя он собрался пообедать в прекрасной вилле на Целейском холме и, подъехав туда, отпустил наемный экипаж. Вечер был чудесный, и Уинтерборн решил доставить себе на обратном пути удовольствие и прогуляться под аркой Константина и мимо слабо освещенного Форума. В небе светил убывающий месяц, задернутый тонкой завесой из облаков, которая рассеивала и смягчала его сияние. Возвращаясь с виллы (было одиннадцать часов вечера), Уинтерборн поравнялся с сумрачным кольцом Колизея и, будучи любителем живописных картин, решил, что цирк, залитый бледным лунным светом, окажется зрелищем, достойным внимания. Он свернул в сторону и подошел к пустому пролету арки, возле которой стоял открытый кабриолет - один из тех маленьких экипажей, что снуют по улицам Рима. Уинтерборн ступил в глубокую тень, падающую от этих величественных стен, и вышел на светлую безмолвную арену. Колизей никогда еще не производил на него такого сильного впечатления. Половина громадного цирка тонула в густой тени, другая мирно покоилась, затянутая прозрачной дымкой лунного света. Остановившись у края арены, Уинтерборн стал вполголоса декламировать знаменитые строки из байроновского "Манфреда" и вдруг вспомнил, что ночные размышления в Колизее, рекомендуемые поэтами, запрещаются врачами. Слов нет, историческая атмосфера чувствовалась здесь во всем, но с медицинской точки зрения эта историческая атмосфера была не чем иным, как ядовитыми миазмами. Уинтерборн вышел на середину арены, решив окинуть взглядом весь цирк и поскорее уйти отсюда. Высокий крест в центре был погружен в тень. Он разглядел его, только когда подошел ближе. И вдруг увидел на низких ступеньках, образующих его подножие, две человеческие фигуры. Это были мужчина и женщина; женщина сидела, мужчина стоял перед ней. В теплом ночном воздухе ясно прозвучал женский голос:

- Он смотрит на нас так, как смотрели на христианских мучеников львы и тигры!

Уинтерборн услышал эти слова и узнал интонации мисс Дэзи Миллер.

- Будем надеяться, что он не очень голоден, - ответил находчивый Джованелли. - Пусть уж скушает сначала меня, а вы пойдете на десерт.

Уинтерборн остановился, чуть ли не пораженный ужасом, и в то же время почувствовал облегчение. Ему показалось, что эта встреча внезапно пролила яркий свет на двусмысленное поведение Дэзи и разрешила мучившую его загадку. Дэзи - молоденькая особа, уважать которую джентльмену совершенно необязательно. Уинтерборн смотрел на эту девушку и на ее спутника, не думая о том, что они-то в тени, а он на свету. Его охватил гнев при мысли о том, как долго он старался разгадать мисс Дэзи Миллер. Он шагнул вперед и остановился, но его удержала на месте не боязнь допустить несправедливость по отношению к этой девушке, нет, - ему не хотелось, чтобы столь быстрый отказ от сдержанной критики ее поведения толкнул его на неуместную развязность. Он повернул к выходу и снова услышал голос Дэзи:

- Да ведь это мистер Уинтерборн! Он узнал меня и не хочет со мной здороваться!

Как умна была эта маленькая грешница, как искусно разыграла она оскорбленную невинность! Стоит ли поворачиваться к ней спиной? Уинтерборн снова направил шаги к высокому кресту. Дэзи встала, Джованелли приподнял шляпу. Сейчас Уинтерборн думал только о том, какой безумный поступок совершает эта хрупкая девушка, гуляя весь вечер в рассаднике лихорадки. Пусть она грешница, но из этого еще не следует, что ей надо умирать от permiciosa.

- Сколько времени вы здесь пробыли? - почти грубо спросил он.

Дэзи, такая очаровательная в льстивом свете луны, молча посмотрела на него. Потом тихо ответила:

- Весь вечер… Как мне здесь нравится!

- Римская лихорадка вам вряд ли понравится, - сказал Уинтерборн. - Вот так ее и схватывают. Я удивляюсь, - добавил он, поворачиваясь к Джованелли, - что вы, уроженец Рима, потворствуете такой безумной затее!

- О! - воскликнул картинный римлянин. - За себя я не беспокоюсь.

- За вас я тоже не беспокоюсь! Речь о мисс Миллер.

Джованелли поднял свои тонкие брови и сверкнул ослепительной улыбкой. Однако замечание молодого американца он выслушал покорно.

- Я старался отговорить синьорину от этой затеи, но разве синьорина когда-нибудь проявляла благоразумие?

- Я никогда не болела и впредь не собираюсь! - заявила синьорина. - Вид у меня не очень крепкий, но на самом деле я совершенно здорова. Мне во что бы то ни стало хотелось посмотреть Колизей при лунном свете. Разве можно уехать, не повидав его? И мы чудесно провели время, правда, мистер Джованелли? А если это опасно, Юджинио даст мне пилюлю. У него есть какие-то замечательные пилюли.

- Советую вам как можно скорее ехать домой, - сказал Уинтерборн, - и принять такую пилюлю.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке