Она снова подняла глаза на Парвиса. Он пытался скрыть свое беспокойство под видом, как ему, вероятно, представлялось, снисходительного сострадания; но при этом губы его посинели. "Он считает меня сумасшедшей, но я не сошла с ума", - подумала она, и вдруг ее осенило, как можно обосновать свое странное заявление.
Она сидела тихо, пытаясь унять дрожь в голосе; потом, глядя прямо в глаза Парвису, произнесла:
- Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос. Когда Роберт Элвелл пытался застрелиться?
- Когда… когда? - заикаясь, пробормотал Парвис.
- Да. Попытайтесь, пожалуйста, вспомнить.
Она видела, что он боится ее.
- У меня есть причина, - настаивала она.
- Да, да. Только я не помню. Наверное, месяца два назад.
- Мне нужна точная дата, - повторила она.
Парвис взял в руки газету.
- Можно посмотреть здесь. Вот. В прошлом октябре…
- Двадцатого, верно? - перебила она.
- Да, двадцатого, - подтвердил он, пристально глядя на нее. - Значит, вы все-таки знали?
- Теперь знаю, - она смотрела мимо него. - Двадцатого числа в воскресенье - в тот день он пришел в первый раз.
- Пришел сюда? - прошептал Парвис.
- Да.
- Значит, вы видели его дважды?
- Да, дважды, - едва слышно выдохнула она. - В первый раз он пришел двадцатого октября. Я запомнила этот день, потому что тогда мы впервые поднялись на Мелдон-Стип.
Ей стало смешно при мысли, что, если бы не их восхождение, она бы не запомнила эту дату.
Парвис изучающе смотрел на нее, словно пытаясь перехватить ее взгляд.
- Мы увидели его с крыши, - продолжала она. - Он шел по липовой аллее по направлению к дому. Одет он был так же, как на этой фотографии. Муж первым увидел его. Он испугался и побежал вниз; но там никого не оказалось. Он исчез.
- Элвелл исчез? - испуганно переспросил Парвис.
- Да. - Их взволнованные голоса словно прощупывали друг друга. - Я не могла понять, в чем дело. Теперь понимаю. Он пытался прийти тогда; но тогда он еще не был до конца мертв, поэтому не мог до нас добраться. Ему пришлось ждать смерти два месяца; и тогда он вернулся - и Нед ушел вместе с ним.
Она кивнула Парвису с торжествующим видом ребенка, которому удалось решить трудную задачу. Но вдруг в отчаянии вскинула руки, прижимая их к вискам.
- О, Господи! Я же сама отправила его к Неду - показала ему дорогу! Я сама послала его в эту комнату! - закричала она.
Она почувствовала, как на нее надвинулись стены книг, словно падающие внутрь руины; издалека, сквозь руины, до нее доносился крик Парвиса, который пытался к ней пробиться. Но она не чувствовала его прикосновений, не понимала его слов. Среди шума и хаоса она воспринимала лишь один отчетливый звук - голос Алиды Стэйр, говоривший на лужайке в Пэнгборне:
- Вы поймете только потом. По прошествии долгого, долгого времени.