О.: Абсурд, пережиток Средневековья. Общество намеренно создает преступников и сплавляет их в огромные концентрационные лагеря. Диктат не контролирует так называемые криминальные элементы, многие из которых считаются психопатами. Стоит зачислить таких в ряды преступников, и неприятностей они уже не доставят. Их на всю жизнь вовлекают в игру в полицейских и бандитов. Сейчас власти расширяют пределы концентрационного лагеря, создавая новые законы. Если их привести в действие, то в концлагере окажутся почти все, а остальным придется за ними приглядывать.
Власти зашли в тупик. Им придется либо признать, что все это - фарс, в котором законы ничего не значат, либо изменить законодательство, либо эти законы исполнять. Однако ничего из перечисленного власти не сделают, потому как боятся. Признаться в том, что законодательство-фарс, они не могут. Изменить законодательство им страшно. А вот исполнение этих законов, разумеется, опаснее всего: ведь в Америке тридцать, а то и сорок миллионов человек окажутся за решеткой. Сколько сил и средств уйдет, пока всех арестуют, осудят и посадят! Страна превратится в застенок - горстка охранников и основная масса преступников. Молодежь сядет на нары, и где тогда окажется национальная оборона? Случись война, из кого набирать армию?
Власти тянут, стараясь выиграть время, как поступает и Англия. Никаких существенных изменений никто проводить не станет. Все говорят, мол, здесь подобного случиться не может: во Франции случилось, но Англия - дело другое. Запад тупо пытается заставить работать систему, которая в принципе неработоспособна.
В.: Скандинавские страны часто приводят в пример как страны, добившиеся успеха.
О.: Все просто: скандинавские страны маленькие. В Дании, например, живет четыре миллиона человек, там не существует этнических и культурных различий. В Дании не совершишь преступления, об этом моментально узнают, поэтому и проблемы преступности нет. Нет у них и трущоб, нет дна общества; награбленное негде сбывать. В Дании преступность невозможна. Конечно, система уголовного наказания там имеется, и весьма хорошо продуманная - для работы с людьми, которые преступления все-таки совершают (убийства, к примеру). Так же дело обстоит и в Швеции. В этих небольших странах с однородным населением легко контролировать факторы криминала. Там нет бедности, просто не позволено быть бедным. Люди не особенно счастливы, но о них, несомненно, хорошо заботятся.
В.: Есть ли где-нибудь вообще счастливые люди?
О.: Определенно нищие испанцы счастливей сытых шведов.
В.: Так ведь Испания - отличный пример диктаторского государства, где власти подавляют все. Там существуют религиозные запреты практически на любой случай жизни…
О.: Да, на любой случай жизни. В Испании чего только не случается, проблемы на любой вкус. Но, видите ли, нищета не позволяет людям сидеть на месте. Лица испанцев сияют счастьем - пройдитесь по улицам их городов и сами увидите. В Швеции такого нет.
В.: "Конфликтов создавать надо столько, сколько получится, а имеющиеся - усиливать". Можно ли этими словами определить политику?
О.: Похоже, кто-то написал книгу о том, что войны необходимы для поддержания современного общества. Война востребована как психологически, так и экономически. Само понятие общества зиждется на враждебности соседей. Если бы не существовало фактора враждебности, если бы не было войн, конфликтов интересов, и если бы политики не создавали этих трений, границы рухнули бы, и не стало бы никаких наций. Стало бы некем управлять.
В.: Что бы случилось в государстве "нормальных" людей?
О.: Слова "нормальный" я не принимаю. Просто не пойму, что оно значит.
В.: Нормальные люди - обыватели, нетерпимые к людям необычайным.
О.: Это была бы не страна, а сущий кошмар, и такое вполне может случиться. С сегодняшним перенаселением все больше рождается нормальных людей, то есть обыкновенных тупых сволочей. Перенаселение - само по себе проблема, которая возникает из понятия нации: необходимо набирать армию, необходимо огромное количество людей, готовых производить и потреблять товары. Из-за перенаселения страдает качество человека как биологического вида - снижается катастрофически. Люди становятся все тупей и некомпетентней, да и самих их становится больше.
В.: Как вам современная Америка?
О.: На официальном уровне - кошмар. Трудно поверить, что люди, ответственные за внешнюю и внутреннюю политику Америки, настолько глупы и злонамеренны. Со стороны огромного среднего класса - подчинение; вереде молодежи, интеллектуалов и профессионалов бунтарство достигло невиданного уровня. По-моему, нет другой страны, где бунтарство распространилось бы так широко или имело бы столь высокие шансы вызвать коренные изменения.
В Америке, похоже, больше всего событий происходит в сфере политики и искусства. Цензуры практически нет. И, конечно же, любой гость из Старого Света - разумеется, после стольких лет, проведенных в Европе и в Африке, я смотрю на Америку глазами гостя - поразится уровню комфорта и сервиса. Центральное отопление. Хорошая и недорогая еда - прямо к порогу, в любое время дня и ночи. В Америке еда самая лучшая и дешевая. Во всяком случае, дешевле, чем в Лондоне, Париже или Риме. Я только вернулся из Америки и могу сказать: за три года со времени моего предыдущего визита страна изменилась до неузнаваемости."Она вполне может стать надеждой мира. Впрочем, Америка по-прежнему является рассадником таких зол, как наркотики, истерия, расизм, косная религиозная мораль, протестантская капиталистическая этика и назойливая миссионерская политика. Эти беды распространились повсеместно, обращая планету в придаток ада.
В.: Вы представляете, каким образом без радикальных перемен в правительстве Америка сможет преодолеть проблемы, вызванные внешней политикой и интеграцией?
О.: Нет. В Америке нет политиков, которые признали бы дефективность системы. Власти считают, что прорехи можно залатать на скорую руку, без проверки исходных условий, а потому никто не замечает, что система попросту не работает. Если латать прорехи тяп-ляп - а так и случится, - то ситуация только ухудшится. Единственно возможное коренное преобразование в правительстве - это военный переворот, переход к ультраправому фашизму. Подобное вполне вероятно. Маркс, конечно, не о том мечтал, но промышленные государства становятся фашистскими, а непромышленные - социалистическими. Коммунизм может наступить в Южной Америке, однако в США наступит вряд ли.
В.: Вам не кажется, что вьетнамский вопрос - из характерных для США проблем, с которыми страна сталкивается периодически?
О.: Очевидно, так и есть: сначала была Корея, теперь Вьетнам. Уладят Вьетнам - начнется что-нибудь еще. Сама идея подавить коммунизм во всем мире раз за разом будет приводить к таким вот бессмысленным предприятиям. Любому правому правительству стоит только сказать, что они борются с коммунизмом, и США тут как тут - придут на помощь.
В.: Ваше отношение к Вьетнаму?
О.: Я, как правило, не встреваю туда, где замешана политика. Стоит ситуации достигнуть уровня правительственного/военного вмешательства, и она становится неразрешимой. Если память не изменяет, французы провоевали в Индокитае несколько лет, прежде чем поняли, что проиграют в любом случае… потеряют своих профессиональных военных. То же самое они осознали в Алжире. Примените формулу типа Национализм-Армия Полиция-Неприятности к любому племени на уровне каменного века… вооружите аборигенов атомными бомбами вместо каменных топоров, и все - пиздец, господа…
Некоторые считают, что единственный способ разобраться с бардаком - взорвать все к чертям и отстроить заново. Подобное повторялось уже не единожды. Современный человек как вид существует от силы пятьсот лет, а известная нам история человечества - десять тысяч лет. За это время от каменных топоров мы перешли к ядерным бомбам; ранее это могло иметь место неоднократно. Ситуация, в которой мы оказались, выглядит очень знакомой.
Если мир не хочет взлететь на воздух, Америке необходимо убраться из Вьетнама, прежде чем мы узнаем о "…стычках американских и китайских войск в Ханое", о том, что "…Джонсон выступил с исключительно резкой речью", а "…Косыгин грубо предупредил…". И конечно же, все нации, обладающие ядерным арсеналом, должны его уничтожить… ну, и ядерных физиков туда же. Но это повлечет за собой проблему ликвидации ядерного потенциала, которая, если мне будет позволено высказаться, вряд ли вообще начнется. Оружие создают, чтобы им воспользоваться. Рано или поздно его все же применят, поскольку стереотипы сами по себе - на своих условиях - не разрушаются. То есть не разрушаются на политико-военных условиях.
В.: Возможно ли уничтожение полицейского механизма?
О.: Думаю, да. Этот механизм в данный момент занял оборонительную позицию, и если повсеместно оказать достаточно сильное сопротивление, уничтожить полицейскую систему представляется возможным. Но только вместе с понятием нации. В будущем на территории Южной и Центральной Америки, в Африке поднимутся партизанские отряды борцов за освобождение, которые провозгласят: "Мы сокрушим механизм полиции. Уничтожим все его записи и головной орган, имя которому - консервативная пресса".
В.: Урановый Вилли пытается оживить человечество: "Узники Земли, выходите!" - восклицает он. Найдутся ли еще такие Урановые Вилли, способные сокрушить стены узилища?
О.: По-моему, с этой бедой неплохо справляются: во Франции, в Стокгольме, в Германии, да и в Америке… по всему миру. Похоже, призыв к повсеместному сопротивлению действительно расходится на коротких волнах по планете.
В.: Как вы относитесь к студенческим беспорядкам и насилию?